Реформа Хортона: как подводный ас научил британский подплав побеждать

Нелюбимое дитя британского флота

В Первую мировую войну подлодки доказали, что являются смертельной угрозой для морской торговли. А поскольку Великобритания очень от такой торговли зависела, субмарины вызывали как у Королевского флота, так и у общественности некоторое отвращение. И даже успехи британских подводников в 1914–1918 годах не смогли изменить это отношение. В отличие от надводных кораблей, субмарины продолжали считаться подлым и небританским оружием.

В межвоенный период на различных конференциях по разоружению британские политики стремились буквально упразднить подводные лодки, добиваясь полного запрета на их вхождение в состав флота любой страны. Но эти попытки провалились, так как не нашли понимания у других морских держав. Единственным, чего удалось добиться британцам, стали ограничения, наложенные на действия подводников против торговых судов.

Примечательно, что на момент окончания Первой мировой Великобритания была неоспоримой владычицей морей. Ее флот состоял из 58 линкоров, 103 крейсеров, 456 эсминцев и 122 подлодок. Однако после войны мощь британского флота серьезно подточило сокращение военных расходов. За 10 лет большинство кораблей Королевского флота оказались списанными. К примеру, в 1922 году количество субмарин в его составе сократилось втрое. Одновременно с этим началось падение уровня квалификации личного состава ВМС, включая офицеров.

Это привело к тому, что британская политика в отношении подлодок могла быть охарактеризована, мягко говоря, как запутанная. Адмиралтейство рассматривало субмарины лишь как тактическое оружие, в лучшем случае дополняющее возможности надводного флота. Считалось, что собственные подводные силы Великобритании играют ограниченную роль в защите морских путей, а с подплавом потенциальных противников можно справиться с помощью технологий, доступных британским ВМС. Поэтому в межвоенный период Адмиралтейство не придавало особого значения своим подводным силам, полагая, что морские войны будут выигрываться кораблями с большими пушками.

В силу перечисленных выше причин субмарины, построенные в 1918–1934 годах, «были большими, медленными и ненадежными – не потому, что британская судостроительная промышленность не могла построить нормальные подводные лодки, а потому, что они были построены в соответствии с требованиями Адмиралтейства». И лишь с 1935-го подход к строительству подлодок начал меняться, что привело к появлению или развитию субмарин классов U, S и Т, ставших «рабочими лошадками» британского подплава во Второй мировой. Это были надежные лодки с умеренными характеристиками и мощным торпедным вооружением, способные потопить самые крупные военные корабли.

Как бы то ни было, но в 1939 году Королевский флот все-таки обладал относительно боеспособным подплавом. Однако он был самым маленьким, если сравнивать его с теми, что были у других морских держав – США, Франции, Италии и СССР. Лишь подплав Германии был того же размера.

Только добровольцы

Личный состав британских подводных сил насчитывал около 5 тыс. человек, из которых примерно 3 тыс. составляли экипажи подлодок и порядка 2 тыс. – экипажи плавбаз и береговой базы в Форт-Блокхаус (Госпорт). Как рядовые подводники, так и офицеры были добровольцами, получившими военную специальность еще до отбора для службы на подплаве. Перед отправкой на субмарину каждый из них проходил полуторамесячный курс обучения в Форт-Блокхаус. Общее руководство ими осуществлял командующий подводными силами (в межвоенный период на этой должности сменилось 10 человек, и не все они были подводниками). А в 1938 году Адмиралтейство назначило командующим адмирала Уотсона, никогда не служившего на субмарине.

В подготовке подводников акцент делался на умении атаковать большие военные корабли. Сначала атаки отрабатывались на тренажере, после чего начинались практические стрельбы, во время которых подводники учились стрелять торпедами в дневное время под перископом с большого расстояния. Мишенями обычно служили плавбазы. Тренировки же в условиях, приближенных к реальным, когда субмарины должны были нападать на эскортируемые военные корабли или конвои, проводились редко. И в большинстве случаев на таких учениях подлодки играли роль противника, поскольку учения проводились в рамках ПЛО, а не наоборот.

Не уделялось внимания и отработке ночных торпедных атак из-за опасений столкновения с целью. Еще одним слабым местом британского подплава была торпедная стрельба. Практиковалась лишь тактика «полного залпа», которым лодки должны были атаковать крупные военные корабли. При этом стрельба менее чем шестью торпедами проводилась редко, так как британцы не готовились к атакам малых целей.

Очевидные недостатки и пробелы в подготовке командирам лодок приходилось устранять самим, дополняя обучение подчиненных нужным образом. Общаясь между собой, они обсуждали опыт и практику, чтобы хоть как-то адаптироваться к реалиям войны. Но так поступали не все, а в основном молодые офицеры-подводники.

Реформа адмирала Хортона

Вторая мировая не стала для британского флота неожиданностью. Но приказы, отдаваемые Адмиралтейством подводникам, были абсурдными. Оно развернуло подлодки между Шотландией и Норвегией для перехвата немецких кораблей лишь 31 августа, когда немцы уже вывели свои силы в Атлантику. Затем Адмиралтейство отправило субмарины для установки мин в очень мелководном районе у побережья Германии. Но этот приказ вовремя отменили, иначе его выполнение обернулось бы для подводников гибелью.

Действия подплава были плохо скоординированными, а походы в Северное море – изматывающими. Находясь на позициях, командиры лодок вынуждены были руководствоваться приказами и правилами, которые связывали им руки. Вместо того чтобы искать цели, британские субмарины лишь сидели под водой, надеясь, что враг сам напорется на них. А ночью 10 сентября случилась настоящая катастрофа: подлодка «Тритон» по ошибке торпедировала британскую же лодку «Оксли». Таким образом, первый корабль, потопленный Королевским флотом в ту войну, оказался не вражеским, а своим.

Глава Адмиралтейства Уинстон Черчилль был очень недоволен подводниками. Его терпение иссякло в ноябре 1939-го, когда те не смогли перехватить немецкие линейные крейсеры, нахально прорвавшиеся в Атлантику. В итоге Черчилль решил сместить Уотсона, предложив его должность знаменитому подводному асу адмиралу Максу Хортону. Тот согласился при условии, что получит «свободу действий». Черчилль не возражал, и в январе 1940-го Хортон занял должность Уотсона.

Новый командующий прекрасно понимал, что нужно делать. В течение нескольких недель Хортон серьезно перетряхнул руководящий состав (в историю эти его действия вошли как «чистка Хортона»). Некоторые командиры были сняты с должностей подводных флотилий, а около 20 командиров, считавшихся непригодными или слишком старыми, были переведены со своих лодок на другую работу.

На освободившиеся места адмирал отобрал молодых офицеров, ждавших своего часа, поскольку после окончания «учебки» для них не было свободных лодок. Одновременно Хортон начал «войну» за способных офицеров-подводников, ранее переведенных в надводный флот. Еще одним радикальным решением стало использование в подплаве офицеров-резервистов. Прежде это не никогда практиковалось, но командующий добился своего и здесь.

Завершив кадровую реформу, Хортон перенес свой штаб в Лондон. Помимо оперативного руководства лодками, адмирал должен был еще заниматься расширением подплава, в том числе постройкой новых субмарин, решением вопросов, связанных с ремонтом и техобслуживанием уже построенных лодок, а также набором и обучением их команд. Быстрая связь с Адмиралтейством играла важную роль, так что перенос штаба в столицу был жизненно необходим для оперативного решения всех вопросов.

Одновременно Хортон пересмотрел тактику действий подлодок, стремясь избавить подчиненных как от устаревших правил, так и от абсурдных приказов высокого начальства. Он стал настоящим «хозяином» подплава. Его сослуживцы говорили, что Хортон был превосходен в своих оперативных и административных действиях, точно предугадывал, что будет делать враг – благо, его интуиция была подкреплена большим количеством информации и логическим анализом.

Реформы Хортона помогли британскому подплаву избавиться от довоенных «болезней». Командующий хорошо понимал, что нужно его подчиненным. Он разрушал все, что мешало подводникам побеждать. И усилия Хортона не пропали даром, так как собранные под его рукой молодые и талантливые командиры подлодок вскоре доказали свою эффективность делом.

В апреле 1940-го началась Норвежская кампания, во время которой подлодки оказались единственной частью британских вооруженных сил, чей командующий предвидел, что произойдет, и потому развернул их в нужном месте в нужное время. В результате они повредили три немецких военных корабля, включая «карманный» линкор «Лютцов», и уничтожили дюжину транспортов тоннажем свыше 60 тыс. брт. За это, вероятно, впервые подводники заслужили публичную похвалу Адмиралтейства – Черчилль назвал их действия «блестящими и плодотворными», за которыми «с восхищением следят соотечественники». В дальнейшем британский подплав не раз одерживал победы не только в Северном, но и в Средиземном море, в Арктике и на Дальнем Востоке. И Великобритания наконец изменила отношение к своим подводникам, в чем большая заслуга адмирала Хортона.