Будь, как все, или умри

«Дивергент» принято сравнивать с «Голодными играми». Действительно это тоже экранизация серии книг-антиутопий (их часто называют подростковыми антиутопиями), написанных женщиной, с главным персонажем – молодой девушкой. Но «Голодные игры» не только сильнее раскручены (даже во время Каннского фестиваля уже несколько лет подряд на одном из главных отелей набережной Круазетт, Majestic, висит огромная реклама очередных «Игр»), но и гораздо выше оценены критиками. Последнее не вполне справедливо: «Дивергент» «Голодным играм» не уступает, а в чем-то и превосходит.

От дивергента к инсургенту

Напомним: герои обитают в постапокалиптическом Чикаго, пережившем войну, уничтожившую почти все вокруг (город огорожен стеной, за которой, вероятно, нет никакой жизни). Чтобы мир больше не был нарушен, людей решено поделить на пять фракций: Отречение, Эрудиция, Бесстрашие, Искренность и Дружелюбие. Главная героиня Беатрис (Шейлин Вудли из фильмов «Захватывающее время» и «Виноваты звезды») оказывается дивергентом: человеком, обладающим сразу несколькими из этих пяти свойств личности. Девушке настоятельно советуют никому об этом открытии не сообщать: от таких, как она, в этом обществе избавляются. В результате она выбирает для себя фракцию Бесстрашных. Чтобы не вылететь оттуда, ей приходится пройти почти военную подготовку. Руководящий тренировками загадочный и строгий Фор (харизматичный Тео Джеймс) влюбляется в Трис (так она теперь себя называет).

Режиссера первой части Нила Бергера заменил Роберт Швентке («Жена путешественника во времени», «РЭД», «Призрачный патруль»).

В начале «Инсургента» Трис с братом, Фор и другие скрываются во владениях фракции Дружелюбие. Эрудиты во главе с героиней по имени Джанин (Кейт Уинслет) при помощи одурманенных ими Бесстрашных захватили власть в городе, напав на Отречение и уничтожив его. Родители Трис погибли, в чем девушка винит себя. Кроме того, обороняясь, она вынуждена была убить своего друга.

В первой части «Дивергента» тоталитарный характер власти проявляется не сразу. Устройство общества выглядит вполне разумным. Но потом оказывается, что тут царит худший из видов тоталитаризма. Дивергентов здесь пытаются выследить и истребить: они не вписываются в систему, и потому опасны. Их невозможно контролировать: такие люди мыслят нестандартно и могут принимать решения, которые власть не способна просчитать. Трис не хотела устраивать революцию, она, напротив, желала скрыться, но никому не позволено даже думать не так, как все. Как говорит один из персонажей «Инсургента», в Чикаго правит система, которая одну группу людей считает лучше другой. Эта система подобна тюрьме, поэтому должна быть уничтожена.

Дивергентов можно и использовать. Главная цель Джанин – открыть загадочную коробку, защищая (зачем-то) которую, умерла мать Трис. Сделать это может лишь дивергент.

Параллели с реальностью

В «Инсургенте» звучат знакомые до боли формулировки и риторические конструкции. Так, информацию о том, что это Эрудиты напали на Отречение, Джанин называет (с экранов своеобразных телевизоров) происками вражеской пропаганды. Враги – это, собственно, и есть дивергенты. Они-то как раз действию никакой пропаганды не поддаются: ее метафорой в первой части фильма была сыворотка, превращавшая людей в марионеток, но на Трис и ей подобных не действовавшая. В «Инсургенте» сыворотка, уже другая, также служит отличной метафорой. Оказывается, суд Искренних – более справедливый, чем суд Эрудитов. Ведь Искренние вкалывают подсудимым специальное вещество, которое не позволит им соврать при даче показаний. Таким образом, независимый от влияния властей суд может быть истинно честным и справедливым (но это уже скорее область утопии, а не антиутопии). Еще о знакомом: Джанин утверждает, что дивергенты угрожают – внимание – «стабильности общества».

Трис на протяжении всего фильма испытывает муки совести. Она считает, что виновата в смертях близких людей и не может себя простить. В конце концов героиня это сделает. Моральный компас – то, что отличает ее от противников. «Жестокие времена требуют жестоких мер» – так может сказать Джанин, но не Трис.

В «Инсургенте» есть еще один мотив, сближающий картину с нашей действительностью. Сейчас, когда споры в обществе достигли, кажется, своего апогея, по разные стороны идеологических баррикад могут оказаться даже члены одной семьи. Причем у каждой стороны, разумеется, найдется своя аргументация. Брат Трис Калеб возвращается к Эрудитам и готов пожертвовать жизнью сестры ради, как он считает, всеобщего блага и спасения. «Они убили наших родителей!» – говорит ему Трис об Эрудитах. «Они сами их спровоцировали», – отвечает Калеб. У каждого своя логика, сквозь которую не пробиться. Неудивительно (и это попадает совсем уже в точку), что в финале фильма, когда героиня проходит опасные для жизни испытания, оказывается, что сложнее всего выдержать испытание дружелюбием. Когда переполняет ненависть, дружелюбия не найти. Но Трис находит, и поэтому мыслящие не так, как все, дивергенты – те, кто сможет спасти мир.

В первом фильме было уделено много внимания описанию социума. «Инсургент» же полон не только актуальности, но и динамики, экшена и изобретательных масштабных сцен. Одним из главных, много раз повторяющихся визуальных мотивов «Дивергента» было падение с высоты. Оно могло быть не только опасным, но и радостным. В «Инсургенте» падение – всегда синоним или метафора страха и боли. Новый визуальный образ – распадающиеся на множество кирпичиков предметы. Ведь и мир героев постоянно рушится. И совершенное в конце убийство наводит на мысль, что кровавая революция не может быть спасительной.