«Через 10 лет тигры из Восточной Европы будут задавать повестку дня для всего мира»

— Как вы пришли в политику?

— Я журналист по образованию. Работала на телевидении, но в последние годы очень активно занималась общественными инициативами. Например, в 2010 году я была одним из создателей журналистского движения «Стоп цензуре». В 2011 году мы сделали движение «Честно». В этом январе появилась инициатива «Реанимационный пакет реформ».

— Что это за инициатива?

— Когда случился Майдан, мы понимали четко, что уход Януковича — это не конец, а только начало. Поэтому нам нужно было что-то, что объединит людей не «против», а «за». Было понятно, что этим «за» должны быть реформы, изменения в стране. Таким образом, создалась коалиция, которая определила повестку дня, — антикоррупция, судебная реформа, правоохранительная, реформа общественного вещания.

Это была коалиция гражданских и общественных организаций, экспертов и журналистов вокруг повестки дня, чтобы продвигать законы. 50 организаций обменивались информацией, коммуницировали, координировались. В итоге более 15 законов мы довели до рассмотрения в парламенте.

— Каким образом вы вышли на депутатов и добились голосования?

— Мы пришли в парламент — нам нужен был партнер. Мы обратились к демократическим депутатам из разных фракций. Тогда это были «Свобода», УДАР и «Батькивщина». Мы создали межфракционное парламентское объединение, которое так и называлось — «Платформа реформ». Туда вошли 26 депутатов. В том числе нефракционные. Они стали нашей опорой в парламенте. Но что интересно, инициатива все равно была на стороне гражданского общества. По сути, это был новый этап сотрудничества, когда гражданское общество выступало не просто партнером, а партнером с главным акционерным пакетом.

— Почему такой формат сотрудничества сработал?

— Здесь было два фактора. Первый — это то, что гражданское общество сейчас очень сильное. Если пересмотреть последнее законодательство, которое было принято за последние восемь месяцев, то на самом деле ключевые реформы были написаны именно экспертами, экспертизой. Это означает, что колоссальный интеллектуальный ресурс находится вне власти. Почему? Потому что власть — тоталитарная система — по сути, выдавливала из себя мозги.

Аналитические центры, гражданские организации, инициативы, которые уже десятки лет нарабатывали какие-то видения, тексты, которые лежали на полках. Которые не интересовали власть. В этот момент они сработали. То есть все эти наработки стали фактором давления и предложением, которое нужно было стране.

«Евромайдан» произошел не благодаря нашей украинской оппозиции. Они не были лидерами «евромайдана». Лидерами были люди. Сложилась многолидерная горизонтальная структура, которая прогнала нашего мини-диктатора. Тем не менее политическая воля у оппозиционных сил, безусловно, была. И они были очень чувствительны к давлению извне. Давлению гражданского общества.

— После Майдана украинское общество сильно изменилось?

— Мне кажется, если говорить глобально, то в исторической перспективе общественное ДНК пережило позитивную мутацию. Для меня лично это демократизация и европеизация украинского общества. До этого она не была так ярко выражена. И я уверена, что этот модифицированный ген мы передадим следующим поколениям. Возврата назад уже нет. Это очень чувствуется.

Я много ездила по стране и разговаривала с людьми. Люди из глубинки, из бедных сел, задают очень правильные вопросы: о внутренней демократии в рамках партии, о тех реформах, которые должны быть приняты, о проблемах с новыми назначениями, о том, как работает администрация. Я была поражена тем, что от вопросов про горячую воду, дорогу и «почему такой плохой дом культуры в селе» они перешли к совершенно другому пониманию политики. Это был яркий показатель того, насколько по-другому сейчас люди думают.

— Как это отразилось на украинской политике?

— Во-первых, мы избрали парламент, который представляет европейское большинство. Мы видим, что около 70% парламента будет объединено европейской идеей и программой, которая конкретизируется в виде европейской ассоциации. Это план действий как минимум на следующие пять лет. Мы уже прошли тот этап, когда искали национальные идеи, как двигаться, что делать, что это означает. Теперь у нас есть очень конкретный документ, который расписывает поквартально с очень четкими индикаторами, чего мы должны достичь.

Очень важный фактор — что выборы прошли демократически. Что действительно волеизъявление было свободное. Хотя, конечно, есть еще очень много перегибов на местах в мажоритарных округах и есть повод говорить, что сегодня нужно менять избирательную систему.

Еще показательно, что около 30% в этот парламент пришли молодых людей. Представителей гражданского общества, активистов, журналистов, предпринимателей. Это люди, у которых нет обязательств перед старой системой, перед олигархами, нет связей с большими игроками, которые используют их как инструменты. Они — фактор латентной энергии, которая будет, возможно, ключевой при изменении украинской политики. Это деструктивный фактор для старой системы в целом. Я сейчас говорю даже не о режиме Януковича, а о старой политической культуре. Она прослеживается в том числе и у наших продемократических сил.

— Чем эти молодые люди отличаются от старых политиков, от тех, кто был в парламенте раньше?

— Мы пришли в политику, уже пережив две революции. Мы были в сердце «оранжевой революции» 10 лет назад, сейчас мы были активистами «евромайдана», и за последние 10 лет мы очень много работали над разными реформами, над прозрачностью, с антикоррупционными инициативами. Мы были журналистами, которые многое видели изнутри, вот мои коллеги — Мустафа Нейем, Серей Лещенко (известные украинские журналисты. — «Профиль») — они писали тысячи антикоррупционных расследований по поводу старой системы. У нас есть понимание того, какие в политике существуют схемы, какая существует практика и как ее можно менять.

Кроме того, люди, которые боролись с Януковичем, не раз оказывались под давлением, но выстояли. Против моей общественной организации в декабре 2013 года было возбуждено уголовное дело. Мой телефон прослушивался, моя электронная почта просматривалась, мои разговоры «сливали» в интернет. Это очень неприятно. Но когда у тебя есть миссия, когда ты видишь цель, такие вещи тебя не страшат.

Те ребята, которые сейчас вошли в парламент, были в авангарде здорового гражданского общества, которое брало на себя ответственность, которое не боялось, которое работало. И об этом знает вся страна. Поэтому я не боюсь, что ребята испортятся под давлением политических искушений, не для того они туда пришли.

— Вы, молодые политики, шли на выборы от разных партий. Почему было принято такое решение?

— Конечно же, сначала мы хотели пойти туда отдельной молодой силой, которая еще никогда не была в политике, это была сверхмиссия. Но, учитывая нынешние правила, у нас просто не получилось это сделать. Во-первых, потому что есть проходной барьер 5%. Это очень высокий барьер, нам для этого нужны были бы колоссальные медиаресурсы, которыми мы не владеем. Второе — финансовая часть. Сегодняшний избирательный залог — миллион гривен. Я уже не говорю о расходах на кампанию. Финансирование на это найти без помощи олигархов просто невозможно.

Как только мы пошли бы к финансовым группам, мы перестали бы быть молодыми политиками. Новой силой в полном значении этого слова можно зайти в парламент, только если поменять существующие правила. Давайте вспомним, сейчас есть три абсолютно новые политические силы: Демократический альянс, партия «Воля» и «Сила людей». Но, как мы видим, старые правила не позволяют им пробиться. Наш план — заход в парламент через старые партии, чтобы изменить правила и позволить новым партиям пройти в Раду.

— Собираетесь ли вы объединяться в парламенте?

— Мы стараемся субъективизироваться как новые силы, и я думаю, что мы создадим межфракционное парламентское объединение, которое будет активно работать как платформа, объединяющая новые политические силы.

Я не являюсь членом партии «Блока Петра Порошенко» и не планирую туда входить. Ведь это не «Блок Порошенко» пригласил нас. Это мы пришли ко всем политическим партиям и сказали: «Вот наша позиция, вот наши требования, вот наше видение того, что мы принесем в этот парламент. Соглашайтесь, чтобы мы были с вами». К сожалению, ни одна сила не согласилась взять к себе всех молодых. Я вижу проблемы во всех партиях и считаю, что надо менять культуру изнутри. Но я вижу и очень много позитивного из того, что делает и «Блок Порошенко», и «Народный фронт».

— Какой должна быть позиция Украины в межгосударственных отношениях?

— Мы подписали соглашение об ассоциации с ЕС, и наша миссия в том, чтобы начать первые шаги в этом направлении. Возможно, через 10 лет после того, как Украина пойдет этой дорогой, мы столкнемся с совершенно другим мировым раскладом — мировая архитектура сейчас очень быстро меняется. Демократизация постсоветских стран неизбежна, и на них сейчас нужно смотреть с точки зрения выстраивания принципиально новых геополитических институтов. Я уверена, что на нашем пространстве могут появиться новые объединения, и через 10 лет мы увидим восточноевропейских тигров, которые будут задавать новую повестку дня в мире.

Кроме того, известен дискурс по поводу того, что существует кризис западной цивилизации и консьюмеристского общества. В свете того, что мы все-таки несколько отличаемся от европейской цивилизации, возможно, мы сможем дать некую идею в противовес ценностям общества потребления.

— Украине нужно выстраивать отношения с Россией?

— Нельзя выстраивать отношения с тем, кто хочет тебя уничтожить. Сейчас нам нужно «день простоять, да ночь продержаться». Я не вижу возможности выстраивать отношения с нынешним руководством России. Путин не заинтересован в том, чтобы играть по правилам, он играет с правилами, и в этом проблема. Но при этом есть Россия как народ, как территория, как один из мировых лидеров. И есть группа людей, которая удерживает страну в постсоветском прошлом. Но я думаю, что лет через пять мы будем иметь другую Россию.

Опыт XX века показывает нам, что любой авторитарный режим рано или поздно изживает себя, и страна, свергнувшая его, идет по пути демократизации. Этот порядок вещей пока не нарушался.