Один и без доверия

Все, что к концу минувшей недели было известно о произошедшем с Улюкаевым – в изложении и официальных лиц, и неофициальных источников, – оставалось нагромождением совершенно невообразимых фактов, версий и умозаключений. Причем абсурдности и водевильности всему добавляло обрастание истории с задержанием министра параллельными сюжетами – с выяснением отношений между другими компаниями; прогнозами дальнейших «посадок» и перспективами нынешнего кабинета министров.

В потоке информации по поводу разоблачения Алексея Улюкаева достоверных данных было крайне мало. По сообщениям СК, «Улюкаев незаконно потребовал от представителя ПАО «НК «Роснефть» в качестве взятки денежные средства за законную выдачу положительного заключения и оценки в отношении сделки по приобретению ПАО «НК «Роснефть» госпакета акций ПАО «АНК «Башнефть». При этом он якобы «высказал угрозы создать в дальнейшем препятствия для деятельности компании», но «благодаря своевременному обращению представителей «Роснефти» в правоохранительные органы 14 ноября при получении взятки в размере 2 млн долларов США был задержан с поличным». Произошло это причем в офисе самой «Роснефти».

Первый вопрос, который возникает при таком изложении событий, – с чего вдруг федеральный министр вообще отправился в «Роснефть» вне рамок официальных мероприятий? Компания не относится даже к госкорпорациям, а формально является АО, пусть и с государственным участием. По всем правилам субординации руководители таких структур сами должны записываться на прием к министру. Однако, как рассказали журналистам коллеги Улюкаева, в тот день он никого ни о чем не предупредил и ради поездки в «Роснефть» даже ушел с важного совещания до его окончания. Впрочем, учитывая российские реалии, объяснение такому поступку в принципе найти можно. Глава «Роснефти» Игорь Сечин, как член команды единомышленников Владимира Путина, по политическому весу, конечно, превосходил министра Улюкаева, и потому бюрократическая процедура могла быть нарушена в пользу негласного придворного этикета.

Однако и тогда в сопоставлении с версией СК картина обнаруживается еще более фантастическая: министр является в офис одной из крупнейших нефтяных компаний мира, которую возглавляет влиятельнейший человек, и в лучших традициях «братков» из 90‑х годов начинает «наезжать» и угрожать – обвинили его не просто в получении взятки, но и в ее вымогательстве (ст. 290–6 УК РФ). А визави, нет чтоб позвать охрану и выставить наглеца да ославить на весь мир и перед руководством страны, поначалу делают вид, что пугаются, собирают 2 млн долларов и ждут, когда же приедут оперативники. Которые, к счастью, не опоздали.

В самой «Роснефти» причем именно в таком духе оценили визит к ним министра. «Не знаю, что творится, он <Улюкаев> берет деньги ни за что, вот это наглость. Много. Берет ни за что, просто потому, что такой красивый! Совершенное хамство!» – сказал журналистам представитель компании Михаил Леонтьев.

Однако и такое видение ситуации оказалось не самым удивительным. После задержания Улюкаева пресс-секретарь президента рассказал, что оперативная разработка в отношении министра «потребовала некоторое значительное время» и в курсе происходящего был даже сам Владимир Путин. «Ему было доложено, собственно, в момент начала оперативной разработки, – пояснил Песков. – То есть он получал всю информацию». Что имелось в виду под «всей информацией», можно лишь гадать, но очевидно, что та самая оперативная разработка не могла начаться до того, как человек начал совершать что-то незаконное. То есть Улюкаев «наезжал» на «Роснефть» довольно долго. Сколько это продолжалось, высказывались разные предположения – от полугода до двух месяцев, поскольку сделка по продаже акций «Башнефти» была закрыта в начале октября и до этого согласована на всех уровнях, включая премьер-министра и президента.

Таким образом, получается, Владимир Путин, зная уже о «совершенном хамстве» или как минимум попытках его совершить со стороны министра Улюкаева, как настоящий разведчик, не подавая вида продолжал терпеть его присутствие в правительстве. Согласно информации сайта kremlin.ru, министр Улюкаев регулярно участвовал в заседаниях у главы государства, и последний раз они виделись как минимум 2 ноября на состоявшемся в Ново‑Огарево совещании по вопросам развития электронной торговли. Более того,

19–20 ноября Улюкаев должен был вместе с Владимиром Путиным в составе российской делегации участвовать в саммите Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества в Перу. И готовил экономические документы к предстоящему в середине декабря официальному визиту Владимира Путина в Японию. Министр экономики, торговли и промышленности Хиросигэ Сэко, отвечающий за связи с Россией, выразил удивление в связи с задержанием Улюкаева, с которым они только в сентябре на форуме во Владивостоке подписали соглашение о сотрудничестве в области малого и среднего предпринимательства и обсуждали возможности продолжения проекта по кредитованию японскими банками крупных российских проектов.

Но и это оказалось не предел. СМИ сообщили, что в разработке у спецслужб вместе с Улюкаевым могли находиться еще несколько чиновников, выступавших против выдачи разрешения «Роснефти» на покупку «Башнефти» (аргументировали они все свою позицию вполне логично тем, что продажа одной госкомпании другой госкомпании приватизацией никак не может считаться). Были названы вице-премьер Аркадий Дворкович, помощник президента и бывший министр экономического развития Андрей Белоусов, руководитель департамента корпоративного управления Минэкономразвития Оксана Тарасенко и помощник Игоря Шувалова Марина Романова. Получалось, что в правительстве вполне возможно присутствие даже не одного подозреваемого.

На этом фоне остальные технические вопросы «дела Улюкаева» – сколько, за что именно и как он якобы получил деньги в офисе «Роснефти», брал ли пачки долларов в руки лично или ему этот чемодан подсунули и проч. и проч., – по большому счету теряли всякий смысл. Потому как главным оказывалась в общем уже философская, по сути проблема – что же такое вообще коррупция, что под этим словом понимают первые лица страны и правоохранительные органы и что полагают с этим делать. Является ли коррупцией вымогательство министром денег с угрозами? Или коррупция – это только то, когда он эти деньги уже получил? И коррупция ли сам факт присутствия в кабинете министров людей, обоснованно подозреваемых в попытках получить незаконный доход? А если вдруг есть опасения, что в разработку берут необоснованно подозреваемых чиновников, – нет ли коррупции со стороны спецслужб? И не значит ли это, что «под колпаком» давно уже все, и не признак ли это паранойи?

Если смотреть на произошедшее с Улюкаевым под таким углом, то это лишь подтверждает, что в представлении высшей власти коррупция кажется неким абстрактным и не очень актуальным понятием, обретающим конкретное воплощение лишь эпизодически, в странных обстоятельствах и по странному выбору неизвестных широкой публике людей. За последние годы интернет оказался буквально забит сообщениями, документами и прочими свидетельствами того, кто из российских чиновников самого разного ранга владеет какими богатствами – квартирами, коттеджами и имениями, люксовыми украшениями и супер яхтами, миллионными счетами, причем по большей части все за рубежом. Но практически ничто из этого ни в правительстве, ни в спецслужбах никого не интересует в плане коррупции и остается уделом обсуждения несистемной оппозиции, а также судебных разбирательств по искам некоторых владельцев таких богатств, расценивающих разговоры о них вмешательством в личную жизнь.

Кстати, один из представителей оппозиции – Алексей Навальный – после известия о задержании Улюкаева высказал сожаление, что они не успели довести свое расследование против него, якобы обнаружив у него офшорную фирму.

Так что история министра Улюкаева, скорее, еще больше усложнила вопрос с коррупцией в России и борьбы с ней. А единственным реальным результатом произошедшего стала его отставка, и то по нынешним временам не по самому худшему сценарию – с домашним, а не тюремным арестом. Слова премьер-министра Медведева о том, что «случившееся за гранью моего понимания», что бы он под этим не имел в виду, описывают эту историю идеально.