Как Лукашенко белорусов рассердил

«Сбор на финансирование государственных расходов» – именно так официально звучит документ, прозванный в Белоруссии «налогом на тунеядство», был введен декретом президента Александра Лукашенко «О предупреждении социального иждивенчества» еще 2 апреля 2015 года.

Согласно ему, граждане, не имевшие официального места работы больше 6 месяцев в году, должны ежегодно платить в казну сбор в размере 20 базовых величин. За прошлый год это составляет 360 белорусских рублей, или около $190. В следующем году тунеядцам придется заплатить уже 420 рублей, или $220 по нынешнему курсу.

В документе, который в народе коротко называют «декрет номер три», предусмотрены санкции за невыплату этого налога – штраф на сумму до $50, административный арест на срок до 15 суток и привлечение к обязательным общественным работам.

Полмиллиона дармоедов

Под действие нового закона попали 470 тысяч человек – именно столько извещений (их сразу же назвали «письмами счастья») с требованием заплатить «налог на тунеядство» было разослано гражданам белорусской налоговой службой. Однако после того как 20 февраля истек срок выплаты, оказалось, что «сбор на финансирование госрасходов» уплатили всего 54 тысячи белорусов, около 12% от получивших извещения. Это принесло в казну чуть более $10 миллионов – сумма, незначительная даже для Белоруссии. А если учесть все расходы госаппарата на «выбивание» с населения этих денег, то впору ставить вопрос, не принесла ли вся эта затея экономический ущерб государству.

Подавляющее большинство попавших под действие декрета выбрали путь активного или пассивного несогласия и протеста. Одни надеются получить от властей разрешение не платить налог, другие заявляют, что никогда его не заплатят (мол, «все 400 тысяч не посадят»), третьи собирают подписи за отмену указа и выходят на марши протеста.

В Минске на марш возмущенных белорусов, который прошел 16 февраля по центральному проспекту белорусской столицы, вышло 3–5 тысяч человек – это стало самой массовой акцией после президентских выборов 19 декабря 2010 года, когда власти жестоко разогнали протесты, а лидеров оппозиции и кандидатов в президенты отправили за решетку. После этого страна погрузилась в глубокую спячку и в оппозиционных акциях традиционно принимали участие несколько сотен преданных активистов. Но самое неожиданное – митинги и шествия против декрета прошли во всех областных центрах страны. В Гомеле, например, они собрали около 3 тысяч человек, чего в городе не наблюдалось с начала 90‑х.

Такой активности масс не ожидал никто: ни аналитики, ни оппозиционные лидеры, ни тем более власть. Конечно, оппозиция в последние месяцы сделала именно «тунеядский декрет» главной темой своей деятельности, собирая подписи против, проводя встречи в регионах, оказывая юридическую помощь «тунеядцам», однако не рассчитывая особенно, что люди преодолеют страх и выйдут на улицы. На улицы вышли тысячи. Но на разных платформах в интернете репортажи о шествии в Минске посмотрели около двух миллионов человек.

Один из гомельских «тунеядцев», Александр Семенов, подал иск в суд на налоговую инспекцию за получение им «извещения на уплату сбора на финансирование государственных расходов», а также с требованием признать декрет № 3 президента противоречащим Конституции. Поддержать его в суд пришло около 300 озлобленных людей, которые скандировали лозунги перед окнами зала заседаний. Власти быстренько освободили Семенова от уплаты налога, однако суд принял решение о неподведомственности дел, касающихся декрета.

От журналиста до прачки

Почему так произошло, почему впервые за последние годы законопослушные белорусы проявили такое активное и публичное возмущение решением властей, что некоторые политики заговорили о новой «Минской весне»?

Когда в предыдущие годы власти отменяли многочисленные льготы, оставшиеся еще с советских времен, когда вводили дорожный налог, когда повышали пенсионный возраст, глухое кухонное возмущение не выливалось на улицы. Но сейчас совпало несколько факторов, прежде всего экономических. Очевидно, власти выбрали самое неудачное время для новых поборов – за 2016 год, согласно официальной статистике, доходы белорусов уменьшились на 7,3%. Средняя зарплата по стране составляет около $370, но в регионах на фоне кризиса доходы в $200 последнее время считаются чуть ли не удачей. Естественно, что люди, считающие каждую копейку, будут из последних сил сражаться за сумму, равную их месячным доходам, особенно когда их вообще нет.

Свою роль сыграла и форма «взимания» этого сбора. Одно дело, когда повышают цены или вводят новые налоги – человек просто получает на руки меньше денег. И психологически совсем другое, непривычное для белорусов  – прийти куда-то, достать из кошелька свои собственные деньги и отдать их государству.

Кроме того, раньше многие белорусы, особенно из восточных регионов, ездили в Россию на заработки – разница в зарплатах «тут и там» составляла как минимум 2–3 раза. Теперь, на фоне снижения возможностей прилично заработать в России, многие белорусские гастарбайтеры вернулись домой и встретились с невозможностью найти хоть какую-то работу.

Столкнувшись с таким активным сопротивлением декрету и сообразив, что запахло жареным, власти лихорадочно начали думать, как можно сдать назад, при этом сохранив лицо. Было сделано уточнение, что от налога освобождаются люди, «попавшие в сложные жизненные условия». Чиновники пошли «в народ», объяснять «политику партии» – встречи с гражданами проводит даже глава администрации президента Наталья Кочанова (кстати, сам Лукашенко в это время, с 15 февраля, отдыхает в Сочи).

В последние дни государственные телеканалы под копирку плодили телесюжеты про то, как мудрые и отзывчивые чиновники «входят в положение» и освобождают от налога людей с теми самыми «тяжелыми условиями».

Независимая пресса, в свою очередь, рассказывает о людях, попавших под декрет, и ведет репортажи с заседаний комиссий исполкомов, которые решают их судьбу. Женщина, пережившая тяжелую беременность; выпускницы колледжа, не нашедшие работу; пенсионеры, у которых болеют дети; редактор сайта, не доказавшая, что занимается творческой работой; прачка, которой не хватило нескольких дней для «годового стажа».

Больше всего людей возмущает то, что декрет затрагивает огромное количество людей, которые никоим образом не могут быть названы тунеядцами. Тех, кто против своей воли были уволены, сокращены, изгнаны с работы и больше всего хотели бы найти новое место, трудоустроиться, а их причисляют к бездельникам и дармоедам.

Кроме того, в декрете столько противоречий и нестыковок, что автоматическое его применение не могло не вызвать возмущение его «жертв». Например, в документе предусмотрены особые правила для индивидуальных предпринимателей и фрилансеров. Однако для того чтобы не платить налог, им нужно доказать, что их заработок превысил минимально необходимый по закону порог и с него были уплачены «обычные» налоги. От уплаты налога на тунеядство освобождаются творческие работники, правда, только те, кто состоит в соответствующем союзе и получил профессиональный сертификат творческого работника, который выдает Министерство культуры. Уже в самые последние дни до истечения срока выплаты налога (20 февраля) власти объяснили, что члены негосударственных, «оппозиционных» творческих союзов не освобождаются от выплаты налога. С точки зрения декрета, тунеядцем, например, считалась бы и нобелевский лауреат по литературе Светлана Алексиевич, не достигни она пенсионного возраста.

Или, например, декрет № 3 освобождает от уплаты налога тех, кто ведет личное подсобное хозяйство, однако только живущих в сельской местности. А когда населенный пункт имеет статус города, то все «огородники», которые живут с продажи выращенных овощей, от уплаты налога не освобождаются. Пожалуй, в истории белорусского законодательства еще не было такого документа, который бы затрагивал одновременно настолько разные социальные слои и вызывал возмущение у столь разных людей – от журналистов до фермеров.

Лукашенко теряет чутье

Аналитики заговорили о том, что чуть ли не впервые за 22 года своего президентства Александр Лукашенко потерял политическое чутье, оторвался от чаяний и интересов большинства людей, поскольку годами не имеет с ними обратной связи. Во время большой пресс-конференции 3 февраля, отвечая на вопрос о «тунеядцах», Лукашенко заявил: «Мы провели тщательное исследование, какая часть населения возмущена этим декретом. Как я и ожидал, это небольшая часть, несколько тысяч человек». То, что против декрета собраны сотни тысяч подписей, Лукашенко «не заметил» или ему не сообщили.

Признает ли власть свою ошибку, чтобы выпустить пар народного недовольства, отменив декрет или как минимум смягчив некоторые его положения? Или же, не имея привычки уступать, продолжит упорствовать, будучи уверенной, что кухонное возмущение традиционно не выльется во что-то более реальное и массовое?

Видимо, поворотным моментом станет массовость следующих акций. Разные оппозиционные группы назначили свои акции протеста на 15 и 25 марта (кстати, в очередной раз демонстрируя обществу свою неспособность объединиться даже в таких условиях). От того, сумеет ли власть смикшировать последствия своего решения, будет ли нарастать количество участников акции, зависит, станет ли декрет № 3 невольным толчком для волны социального протеста, а «тунеядцы» – новым революционным классом.