29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Статья
  3. Пусть ненавидят, лишь бы боялись
Military Вооружения Политика

Пусть ненавидят, лишь бы боялись

После беспрецедентного обмена угрозами и оскорблениями лидеры КНДР и США объявили, что готовы провести встречу. Эксперты разделились во мнении по поводу того, что заставило Ким Чен Ына сменить риторику. В то время как одни полагают, что Пхеньян напугала перспектива реальной войны с США, другие уверены, что Северная Корея благодаря успешным ядерным испытаниям обеспечила себе хорошие переговорные позиции и сейчас козыри у нее на руках. «Профиль» изучил данные о северокорейской ядерной программе, чтобы понять, каким оружием в реальности обладает КНДР.

Дрожь земли

КНДР провела шесть испытательных подземных ядерных взрывов. И если минимальное достигнутое на испытаниях энерговыделение оценивалось скептиками в 2006 году в сотни тонн тротилового эквивалента, то взрыв 2017‑го практически единогласно оценивается в 100–300 килотонн! По достигнутой на полигоне максимальной фактической мощности Северная Корея обогнала самые мощные взрывы Индии и Пакистана. Причем даже вместе взятые. А если говорить о достигнутой при подземных испытаниях максимальной мощности взрыва, то по этому параметру позади остаются не только Дели с Исламабадом, но и Париж с Лондоном.

Шесть ядерных взрывов в течение 11 лет – это много или мало? Если говорить очень грубо, этого достаточно для создания заряда для боеголовки баллистической ракеты средней дальности и термоядерного заряда. В 1960‑х Китай смог произвести уже во время четвертого ядерного испытания практический пуск баллистической ракеты с ядерным зарядом, а в ходе шестого – подрыв термоядерного заряда. Из-за малых размеров территории и действующих сегодня международных форматов КНДР может проводить лишь подземные испытания при ограниченном допустимом верхнем пороге мощности.

Таким образом, Пхеньяном достигнут успех в создании зарядов с мощностями от килотонн до сотен килотонн. При этом малое число взрывов – не повод презрительно смотреть на северокорейскую программу испытаний. Каждой новой ядерной державе для достижения нужного результата требовалось меньше ядерных взрывов, чем предшественникам. СССР осуществил успешный испытательный пуск баллистической ракеты с настоящей ядерной боеголовкой в ходе 25‑го ядерного испытания, а Китай – четвертого.

Помимо классических ядерных зарядов в КНДР, судя по всему, научились конструировать термоядерные заряды. На это указывают как официальные материалы, так и мощность проведенного в сентябре 2017‑го испытательного взрыва.

Сколько вешать в граммах?

А сколько у Пхеньяна зарядов? На этот вопрос ответить точно невозможно. И вот почему.

Во‑первых, поскольку КНДР – крайне закрытое государство, полной информации о ее ядерной инфраструктуре нет. И если относительно количества ядерных реакторов особых сомнений не возникает, то про объекты по разделению изотопов урана этого не скажешь. Подобные объекты, построенные на базе центробежного способа обогащения урана, выделяют относительно мало тепла, потребляют относительно мало электроэнергии и не требуют больших площадей для размещения. Поэтому спрятать их не составляет труда. Существуют косвенные признаки размещения подобных производств как минимум в пяти местах на территории КНДР. Хотя доказано существование лишь одного такого объекта.

Во‑вторых, даже если вы знаете верхние теоретические цифры мощностей по производству того или иного оружейного материала, вам надо еще знать загрузку этих мощностей. Реактор по наработке плутония может работать и вполсилы, не весь год и т. д. Количество используемых каскадов и, соответственно, процент занятых центрифуг тоже может быть далек от 100%.

В‑третьих, нужно знать технологические потери материалов. В центрифугах разделяется не чистый уран, а его соединение – гексафторид урана. И этот самый гексафторид (с измененным составом изотопов урана) надо путем химических реакций превратить в чистый металлический уран. А уже потом этот чистый металлический уран отлить в детали для ядерных зарядов. Плутоний тоже сначала надо выделить из облученного топлива в виде разных соединений и лишь после цепочки технологических процессов получить из него металлический плутоний для центральной детали ядерного заряда. И во всех этих процессах каждый раз немного материала, но все же теряется.

В‑четвертых, надо еще знать, сколько урана или плутония уходит на один заряд. Это зависит как от расчетной мощности, так и от типа конструкции. Одну и ту же мощность взрыва можно получить, расходуя разные количества материалов или их комбинаций.

Так, при уровне технологий бомбы, сброшенной на Нагасаки, 6 кг плутония достаточно для взрыва мощностью 20 килотонн, 5 кг – 10 килотонн, 4 кг – 5 килотонн, 3 кг – 1 килотонны. Чисто урановая бомба на ретро-технологиях будет расходовать 16 кг на мощность взрыва 20 килотонн, 13 кг – на 10 килотонн, 11 кг – на 5 килотонн, 8 кг – на 1 килотонну. Исходя из этого, иногда расчеты строятся таким образом: количество оружейных материалов, предполагаемо имеющееся у КНДР, делят на их расход для зарядов в 10 или 20 килотонн для бомб первого поколения. Но это не совсем логично.

На дворе не 1940‑е. Схемы взрывных устройств ранних типов, демонстрирующие заложенные в них принципы, найти несложно. С каждым годом становится доступнее и различная конкретная техническая информация: частично – из научных публикаций, частично – изранее секретной документации. Способствовал этому и легкий доступ к ряду правительственных документов в публичных библиотеках или через запросы в правительственные учреждения США и Великобритании. Большую роль играют и разнообразные мемуары. Рассекречены и многие важнейшие материалы, связанные с принципиальными особенностями ядерных зарядов следующих поколений – значительно более эффективных, в том числе и в плане КПД использования ядерных материалов.

Иначе говоря, научной информации (по ядерной физике, металлургии, физике высоких давлений и многому другому), рассеянной по общедоступным книгам и статьям, уже достаточно, чтобы самостоятельно собрать головоломку.

При этом каждая новая ядерная держава достигала того или иного уровня быстрее, чем первопроходцы, либо сразу начинала с более совершенного. Приведем примеры.

Чтобы сократить расход материала, не уменьшая при этом мощности взрыва, можно увеличить степень сжатия материала. Одно из решений: сферическая сборка из плутония (или урана) размещается в полости основной оболочки, ускоряемой процессом сжатия взрывом химической взрывчатки. Делящийся материал обычно подвешивался внутри толкателя (выполняющего также функцию отражателя) при помощи проволоки (спицы или растяжки) так, чтобы не вносить существенных возмущений в процесс сжатия. Техника левитации позволяет передать как можно больше энергии для сжатия делящихся материалов и тем самым увеличить мощность взрыва (либо воспроизвести аналогичную при меньшей внешней энергии химического взрыва).

Эта схема не использовалась в первых американских и советских ядерных зарядах 1945 и 1949 годов, поскольку одним из факторов риска считалось возможное возмущение симметрии при сжатии плутониевой детали химическим взрывом. Однако схема была реализована в 1952‑м в первой английской атомной бомбе.

Другой подход – это «ядерный ерш». В первой американской плутониевой атомной бомбе 1945 года был чисто плутониевый заряд (6,2 кг), и мощность взрыва составляла около 20 килотонн. Но уже в 1948‑м была испытана бомба, содержавшая всего 2,5 кг плутония и 5 кг (по другим данным, 5,5) высокообогащенного урана. При этом мощность взрыва составила 37 килотонн. Очевидно, что северокорейские ученые все это знают и учли опыт первопроходцев.

Поэтому, исходя из параметров испытаний, опыта ядерных программ других стран, известных характеристик инфраструктуры КНДР и множества других данных, можно с уверенностью предположить, что у Пхеньяна есть примерно 50 ядерных зарядов.

Длинные руки

Чтобы ядерный заряд стал стратегическим оружием, его надо совместить со средствами доставки. В условиях КНДР наиболее подходящий вариант – баллистические ракеты (БР) наземного базирования. Хотя достаточно успешно развивается и программа БР морского базирования.

Классического испытания снаряженной ядерной боеголовки с запуском на реальной БР и последующим ядерным взрывом в атмосфере КНДР не проводила. На ракетах запускались ядерные заряды без снаряжения установленного ядерного заряда оружейным материалом. Оружейный уран безопасно можно заменить ураном природным или обедненным, а плутоний – сплавом из нерадиоактивных и нетоксичных металлов аналогичной плотности. Данные о физических параметрах внутри конструкции самого заряда, в головной части снимались с установленных датчиков по телеметрии. Также проверялась работа автоматики подрыва. Ядерная же «полноценность конструкций» проверялась при подземных ядерных взрывах.

Как уже было сказано, еще в 1960‑х Китай смог создать работоспособную ядерную боеголовку для БР после трех ядерных испытаний. У КНДР в активе их уже шесть. При этом в 1982‑м КНР передала техническую документацию на эту боеголовку Пакистану. В 1990‑х уже из Пакистана она попала в Пхеньян. Задолго до первого северокорейского ядерного испытания местные специалисты имели доступ к информации о работоспособной конструкции этого типа.

В настоящее время Пхеньян располагает арсеналом баллистических ракет малой и средней дальности, спокойно достигающих любую точку Японии и Южной Кореи. В 2017‑м были проведены первые войсковые учения с пуском ракеты промежуточной дальности «Хвасон‑12», способной пора-зить американский остров Гуам.

Но сейчас наибольший интерес представляет программа КНДР по созданию межконтинентальных баллистических ракет (МБР). В прошлом году Северная Корея испытала две новые ракеты, которые можно отнести к этому типу, – «Хвасон‑14» и «Хвасон‑15».

Существует мнение, что на самом деле эти ракеты не были межконтинентальными, поскольку запускались на относительно малую дальность (до 1000 км). Но достигнутые апогеи (2800–4475 км) указывают, что при стрельбе с той же полезной нагрузкой, что и на испытаниях и по обычной траектории, они способны пролететь положенные МБР 5500 км. Причем «Хвасон‑15» может поражать цели на большей части континентальной территории США.

Причина использования столь необычных траекторий во время испытаний проста. Полет ракеты происходит в пределах действия инфраструктуры слежения КНДР, являющейся, с одной стороны, небольшой страной (а значит, слишком протяженные траектории над своей территорией и вблизи нее просто невозможны), с другой – не имеет ни флота специальных судов слежения, ни заморских территорий.

Другим аргументом скептиков служит тезис о сохранности боеголовки при входе в атмосферу на конечном участке полета. Но не все так просто.

Данные траектории позволяют не только проверять энергетику ракеты, но и достаточно хорошо воспроизводить целый ряд параметров внешних факторов, действующих при входе боеголовки в атмосферу. Причем некоторые внешние факторы действуют даже жестче, чем при стрельбе по более низкой и более далекой траектории. Поэтому сохранность головной части при стрельбе с очень высоким апогеем служит признаком того, что, скорее всего, и при стрельбе с нормальным апогеем должно сработать.

После испытаний 29 ноября сообщалось, что при отслеживании спуска головной части рядом с ней были видны несколько разных отметок, и это говорит о разрушении конструкции при входе в атмосферу. Но дело тут, скорее всего, в другом. На опубликованных позднее фотографиях самой ракеты «Хвасон‑15» заметно, что ее очень большая головная часть не полностью покрыта адекватной теплозащитой. Задняя часть конструкции снаружи выглядит просто металлической. А между этими частями видны следы их соединения. Это может указывать на то, что штатно при снижении и должно было быть более одной отметки на радаре.

Если они штатно расстыковывались еще до входа в атмосферу, то они все равно могут лететь рядом, и на радарах не всегда будет понятно, это один объект или несколько. А то, что их несколько, будет отчетливо заметно лишь после начала воздействия серьезного сопротивления атмосферы. Также следует добавить, что после испытаний «Хвасон‑15» одни источники сообщали, что ракета двухступенчатая, другие – что трехступенчатая. С пролетами «Хвасон‑12» над Японией тоже не все понятно. Некие «три отметки вместо одной» – это было штатное отделение головной части или аварийное?

Поэтому однозначно говорить о том, что Пхеньян не добился успеха с созданием головной части, пригодной для стрельбы на межконтинентальные дальности, нельзя.

Все вопросы мог бы снять запуск МБР в боевом снаряжении по удаленной акватории на юге Тихого океана. С реальным подрывом ядерной или термоядерной боеголовки в атмосфере. Само собой, со всем комплексом последствий – от экологических до внешнеполитических. Похоже, сделать это КНДР вполне по силам. Однако в этом случае Вашингтон окажется перед непростым выбором. Либо атаковать страну, продемонстрировавшую способность нанести ядерный удар по территории США, либо на глазах у всего мира «утереться». Если американцы выберут мирный вариант, то вести переговоры им придется на условиях Пхеньяна.

С другой стороны, пока северокорейских МБР немного. Они достаточно громоздки, требуют относительно продолжительной предстартовой подготовки и т. д. А на создание арсенала ядерного сдерживания на межконтинентальных дальностях, столь же надежного и эффективного, как арсенал КНДР для региональных дальностей, уйдет не один год.

Также следует помнить и о том, что ядерный арсенал нужен для решения конкретных задач. Одной из них (помимо основной – ядерного сдерживания оппонентов) является изменение формата отношений с США, а также снижение военно-политической зависимости от Китая. Поэтому ряд авторов считает, что МБР изначально создавались не столько для массового развертывания, сколько как предмет выгодного торга с США. Логика такова: Пхеньян разменяет программу развития МБР на выгодные ему договоренности с американцами.

Так это или нет, скоро узнаем. Но одно бесспорно: будет интересно.

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «Профиль».

Реклама
Реклама
Реклама