— Что, кроме замороженного сейчас бизнес-проекта, вас связывает с Украиной?
— В Украине живет часть моей семьи и друзья. Киев близок мне по энергетике. Я по натуре очень теплолюбивый человек, но большую часть жизни прожил в Москве и Санкт-Петербурге. Бывая в Киеве, я восполнял недостаток солнца и вынашивал мысль об открытии там собственного бизнеса. Но с приходом к власти в 2010 году Виктора Януковича не видел для этого никаких возможностей. Помимо официальных чиновников, работу предпринимательства там регулировали так называемые смотрящие — околовластные бандитствующие элементы. Разветвленная система бизнес-мафии, грубейшие нарушения законодательства и внесение в него удобных поправок путем подтасовки голосов — реалии украинской экономики времен Януковича.
В блаженные времена, когда Крым еще был частью Украины, я инвестировал в недвижимость на полуострове. Мне повезло — я успел практически завершить проект до начала волнений и с мафией столкнулся только косвенно. Мои друзья, развивающие собственное производство и занимающиеся импортом, пострадали больше: эти четыре года были для них особенно тяжелыми. Бизнес могли просто отобрать. Происходило это так: смотрящий идет по закрепленному за ним району, заходит в первый приглянувшийся магазин или ресторан и заявляет владельцу, что завтра тот должен переписать половину компании на него. С предпринимателями, неугодными политически и экономически, власть расправлялась жестоко: их сажали в тюрьму, избивали, иногда уничтожали. В конце 2013 года чаша народного терпения переполнилась.
— Если ситуация была такой напряженной, почему вы выбрали для старта Украину?
— Родиться бизнес должен был именно в Украине, а потом уже тиражироваться на Россию, страны СНГ, Северной Европы и США. У такого решения был ряд причин. Переехав в Киев, я взялся за разработку концепции здорового фастфуда. Идея купить франшизу уже существующей сети отпала почти сразу: западные компании не рассматривали Украину в качестве бизнес-партнера. Цены в моей сети должны были быть на уровне цен обычных фастфудов, а продукты — более высокого качества. Чтобы сделать бизнес рентабельным, я должен был одновременно «выстрелить» как минимум двадцатью торговыми точками. В Москве с учетом стоимости аренды, зарплат и коррупционной составляющей вложения в одну торговую точку были бы в три-четыре раза выше этого же показателя в Киеве.
Попасть на московские фудкорты фактически невозможно — все торговые центры заполнены западными брендами, и арендодатели отдают предпочтение известным игрокам. Лист ожидания в столичный молл может составлять до 5 лет. Еще один важный момент — недоразвитость украинского рынка быстрого питания. В России он полон западными брендами, Украина же не знает ничего, кроме Макдоналдса. К тому же менталитет украинских и российских потребителей очень сходен. Используя такую модель, я планировал уменьшить стоимость неизбежных ошибок — ведь чем меньше вложения, тем дешевле промахи.
— На какой стадии был ваш проект, когда началась украинская революция?
— Я полностью разработал концепцию нового бизнеса: спроектировал четыре формата торговых точек (уличный киоск, павильон, место на фудкорте и полноценное кафе), разработал меню и технологические карты, спроектировал центральное производство и нашел поставщиков продуктов, заключил несколько контрактов на подбор персонала в управляющую компанию, разработал франчайзинговый пакет и определился со стратегией продвижения. Все это было закончено к февралю 2014 года. Революция тогда находилась в пассивной стадии — люди вышли на Майдан. Постепенно становилось понятно, что народное волнение просто так не утихнет. Появилась надежда на освобождение от губительного для бизнеса режима Януковича. После смены власти и побега Януковича в стране царила настоящая эйфория. Но радость продлилась не больше недели: вмешательство России и история с Крымом — все это перечеркнуло надежды на светлое экономическое будущее страны.
— Можно ли назвать эту короткую эйфорию спасительной передышкой для бизнеса на Украине?
— Инвестировать в тот момент было абсурдом. Я рассчитывал на аудиторию крупных городов, большинству из которых стало не до фастфуда: Донецк, Луганск, Харьков, Мариуполь, Днепропетровск оказались на линии огня. Киева, Одессы и Львова, пострадавших меньше остальных городов, для старта было недостаточно. Поэтому сейчас проект заморожен и ждет своего часа. Переносить старт в Россию я не вижу смысла — по поводу ее экономического будущего я настроен, прямо скажем, пессимистично. Попытки контролировать каждое движение бизнеса, которые сегодня активно предпринимаются властью, ведут к оттоку капитала и ухудшению инвестиционного климата. Крупный и средний бизнес еще как-то выживает, а вот открывать стартапы сейчас слишком рискованно.
— Если говорить не только о малом бизнесе, а о экономическом состоянии страны в целом, что сейчас происходит внутри Украины?
— Украина сегодня — поле битвы двух противоборствующих сил. Очевидно, что и Россию, и Запад будущее Киева интересует в последнюю очередь. Очевидно также, что Крым никто не вернет. Этот вопрос навсегда изменил отношения России со всем остальным миром. В итоге экономика России уже пострадала и еще долго будет страдать намного больше экономики лежащей в руинах Украины.
Внутриполитическая нестабильность подарила украинскому бизнесу спасительный толчок. Мой товарищ, экспортирующий из Киева продукты, возобновил замороженные годами крупные контракты. Но нестабильность внешнеполитическая похоронила все надежды на быстрое светлое настоящее украинского бизнеса. Губительный режим Януковича пал, эра рэкета и беспредела закончилась, но коррупционная властная верхушка осталась. В Раду баллотировалось 70% предыдущего состава правительства. Самым непредсказуемым и в экономическом, и в политическом плане остается восток Украины. Весной он контролировался «пророссийскими» группировками, сейчас их сменили мародерствующие банды. Там стабилизировать ситуацию пока что невозможно. Но если нынешнее украинское правительство возьмет под контроль обстановку на остальной территории страны и стабилизирует курс гривны, из экономического тупика получится выйти довольно быстро.
— Как все происходящее на Украине, на ваш взгляд, отразилось на состоянии бизнеса в России?
— Экономика России сейчас полностью зависит от украинского вопроса. Укрепление обвалившегося рубля уже стоило России больше 6 млрд долларов — для сравнения, долг «Нафтогаза» составлял не больше 4 млрд долларов. Очевидно, что больнее всего ситуация бьет не по отдельным лицам, против которых Запад ввел санкции, а по всему остальному населению России. Многие россияне еще оправдывают экономические потери политическим лозунгом «за сильную страну». Продолжать такую линию будет возможно ровно до тех пор, пока на полках магазинов будут продукты. Я ведь тоже за сильную страну, но сильную по-другому. Государство должно заботиться в первую очередь о своих гражданах — кажется, об этой прописной истине наше правительство напрочь забыло.
— Говорят, русскому человеку на Украине сейчас опасно не только бизнес вести, но даже на улице показываться. Это байки?
— Надо признать, что Россия не выполнила официальных обязательств перед Украиной (вспомнить хотя бы Будапештский меморандум). Мы воткнули Украине нож в спину, когда она была обескровлена бандитским режимом и просто не могла оказать сопротивления. По совокупности всех факторов отношение среднестатистического жителя Украины к такому же среднестатистическому россиянину стало хуже. Об открытой вражде речи нет, но если представить, что вы ссоритесь с женой, а ваш друг науськивает ее вас бросить, ясное дело, что вы разорвете с подлецом все отношения, и винить вас в этом никому не придет в голову. Но ситуация не так критична, как рисуют ее на российских телеканалах. Один мой товарищ-киевлянин шутит по этому поводу: «Всех младенцев мы уже доели, переходим на первоклашек». Я и сейчас бываю в Киеве и Одессе, и пока ни один украинец не плевал мне в лицо. Конечно, если выйти на площадь и крикнуть «Крым наш» или «Отдайте нам Малороссию», могут возникнуть некоторые проблемы.
— В чем, на ваш взгляд, основная ошибка международной политики российского правительства в сложившейся ситуации?
— И Россия, и США ведут агрессивную внешнюю политику. Но цель Америки — эгоистические национальные интересы, и цель эта успешно достигается. ВВП одного штата Калифорния в несколько раз больше ВВП России. Что же делал наш «заклятый враг» в черное время экономического кризиса? Большинство американских дорог, Empire State Building и Golden Gate Bridge, было построено во время Великой депрессии или немного после нее. Россия же за все время своего существования не смогла соединить автобаном даже две свои столицы. Политика ради политики — лозунг сначала советского, а теперь и российского правительства. Из него неизбежно вытекает необходимость отгородиться от остального мира, чтобы за закрытыми дверьми творить собственную, особенную экономику. Никогда такая модель не бывает оправданной — уровень развития Северной Кореи это доказывает. К тому же современные информационные технологии сильно мешают появлению любой диктатуры.
Наше правительство вместо того, чтобы поддерживать своих граждан, вводит ответные санкции, которые никому, кроме этих самых граждан, не повредят. Если США договорится с Саудовской Аравией и Катаром о снижении цен на нефть, где себестоимость ее добычи и так существенно ниже, чем у нас, ситуация для России станет катастрофической. К тому же наказывать страны, в валютах которых у нас хранится большинство ощутимых сбережений, смешно.
