Группа сенаторов внесла в Госдуму законопроект, запрещающий держать подсудимых во время судебного процесса в металлических клетках и стеклянных ограждениях, так называемых «аквариумах» или «стаканах». Уточнить предлагается ст. 9 УПК РФ, запрещающую унижать участников судебного процесса. «Помещенный в защитную кабину физически и психологически изолирован от судебного заседания. В первую очередь это касается его контакта с адвокатом и, соответственно, реализации права на получение квалифицированной юридической помощи», – объясняют авторы.
Документ появился вскоре после поручения спикера СФ Валентины Матвиенко своим коллегам решить вопрос с размещением подсудимых в зале суда так, чтобы не унижать их. «Держать в клетке людей под телекамерой, не обвиненных ни в чем, невиновных, пока суд не докажет их вину, – это негуманно, недостойно», – говорила в июле 2018 года спикер. Она ратовала за то, чтобы, «как в европейских странах, подсудимый сидел рядом со своим адвокатом за столом, в человеческих условиях». Суды «готовы сегодня-завтра рассматривать дела за барьерами», согласился тогда с ней глава Верховного суда РФ Вячеслав Лебедев, уточнив, что вопрос нужно проработать, в частности, МВД. По его словам, ранее клеток не было и благодаря высокопрофессиональной конвойной службе «за 10 лет из зала суда, может быть, был один побег».
Влияние Чикатило на судьбу подсудимых
Клетки для подсудимых в российских судах – относительно новое явление, рассказывают адвокаты. В Советском Союзе скамья подсудимых была похожа на трибуну, вспоминает адвокат Игорь Бушманов.
«Впервые в жизнь клетка пришла 14 апреля 1992 года – в зале № 5 Ростовского дома правосудия проходил процесс над серийным убийцей Андреем Чикатило, – говорит статс-секретарь Федеральной палаты адвокатов РФ, старший партнер Pen & Paper Константин Добрынин. – Тогда идея государства была скорее в том, чтобы сохранить жизнь чудовищу во время процесса и для торжества правосудия, а не распространять обычай на всех остальных. Но впоследствии этот опыт пригодился во время судов над бандитами и гангстерами 90‑х годов».
По словам адвоката, члена Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) Игоря Пастухова, «введенная по этому исключительному случаю практика показалась властям полезной». В феврале 1993 года появилось совместное письмо Минюста, МВД и ВС, поручившее главам судов «обеспечить до 1 января 1994 года оборудование всех залов судебных заседаний специальными фиксированными металлическими заграждениями, отделяющими подсудимых по уголовным делам от состава суда и посетителей, прибывших на слушание».
По словам Бушманова, цель была – воспрепятствовать обвиняемым сбежать или напасть на конвоиров, судей, свидетелей и потерпевших. В то время число таких инцидентов возросло.
Новшество объяснялось разгулом преступности, который спровоцировал принятие еще более суровых мер, вспоминает Пастухов. В 1994 году появился указ президента № 1226 «О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности». Он разрешал задержание граждан до 30 суток без предъявления обвинения, давал широкий доступ правоохранителям к материалам банковской и коммерческой тайны, позволял досматривать автомобили, их водителей и пассажиров. «Понятно, что на этом фоне металлические ограждения в залах судов не выглядели слишком сильным ограничением прав подсудимых», – рассуждает Пастухов.
Но закона, позволяющего держать подсудимого в клетке, нет. По-прежнему права людей нарушаются внутриведомственными инструкциями, отмечает Добрынин. Безуспешными оказались и попытки оспорить в ВС соответствующие приказы МВД для служебного пользования.
В середине 2000‑х клетки стали заменять на светопрозрачные кабины. «Но проект прошел относительно успешно лишь в Москве и Санкт-Петербурге. В целом по России их доля примерно 30%. В глубинке подсудимые продолжают слушать собственное дело по старинке, за железными прутьями решетки», – говорит Добрынин.
Нарушение прав человека
Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) не раз признавал содержание подсудимых в клетках «унижающим человеческое достоинство», что нарушает ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, напоминают эксперты. «Постановление Большой палаты ЕСПЧ по российскому делу Свинаренко и Сляднева окончательно закрепило эту аксиому. Государствам рекомендовано вводить иные, более гуманные меры безопасности в залах судов», – говорит эксперт по работе с ЕСПЧ Антон Рыжов.
По мнению судей, образ человека за решеткой – особенно если судебное заседание открытое и к нему допущены журналисты – негативным образом влияет на презумпцию невиновности, гарантированную ст. 6 Конвенции, рассказывает он. Также ЕСПЧ периодически приходит к выводу, что клетки, и в особенности «аквариумы», серьезно затрудняют общение подсудимых с защитниками в ходе судебного процесса, делают помощь адвокатов менее эффективной, нарушая право на справедливый суд.
За рубежом
Клетки – особенность стран бывшего постсоветского пространства, в большинстве стран Западной Европы такой практики либо никогда не было, либо от нее отказались, говорят адвокаты со ссылкой на решения ЕСПЧ. Металлическая клетка использовалась в Армении, Азербайджане, Грузии, Молдавии и на Украине, говорит Пастухов. Но Армения и Грузия к 2014 году почти прекратили их использовать, а Украина и Азербайджан стремились заменить их на стеклянные перегородки.
В ряде стран клетки для подсудимых использовались в отдельных случаях. В Албании они есть в Суде по рассмотрению тяжких преступлений, говорит Бушманов. В Сербии в дополнительном зале Высокого суда в окружной тюрьме Белграда место для подсудимых ограждено металлическими прутьями и пуленепробиваемым стеклом. Во Франции в некоторых судах есть стеклянные кабины, но используются они только по решению судьи.
В Великобритании для подсудимых оборудованы специальные стеклянные помещения, говорит Бушманов. Но, в отличие от российских аналогов, они большие и открытые сверху, в них выведены микрофоны, есть питьевая вода. Причем пристав также находится в этом помещении. В Голландии даже заключенные под стражу свободно перемещаются по залу, а безопасность обеспечивают специальные сотрудники. В США подсудимый находится рядом с адвокатом, в некоторых штатах располагается на первой скамейке для слушателей.
Клетки не нужны
Эксперты поддерживают отказ от клеток и «аквариумов» в судах, с ними согласны СПЧ и Федеральная палата адвокатов РФ. В стеклянных кабинах часто плохая слышимость, духота, отсутствие мебели, кроме скамьи, на которой можно было бы располагать материалы уголовного дела, говорит Пастухов. Он не видит препятствий для отказа от клеток. По его мнению, можно вернуться к практике помещения подсудимого за невысокое ограждение, которое до 1992 года традиционно символизировало «скамью подсудимых». «Безопасность и подсудимого, и других участников процесса может быть обеспечена иными средствами. Так, например, Андерс Брейвик при рассмотрении его уголовного дела был фиксирован к креслу в зале суда, но находился за столом с документами и прикрывающей его от суда перегородкой», – напоминает Пастухов.
Правозащитник, член СПЧ Андрей Бабушкин полагает, что изменения нужно проводить осторожно, чтобы не допустить побегов или нападений в зале суда. «В советское время были барьеры, а не клетки. Но когда шел суд над очень опасными преступниками, конвоиров было больше, чем участников процесса. Сегодня такую роскошь мы себе позволить не можем», – говорит он. Потому нужна дифференциация для опасных и неопасных подсудимых. По его мнению, первые должны находиться за барьером, а для вторых надо предусмотреть переносные ограждающие устройства как дополнение к барьеру. Усиленные меры защиты могут потребоваться в 20% случаев, например, таком, как процесс над бандой ГТА, преступной группировкой, членов которой обвиняли в серии убийств автомобилистов в Подмосковье.
