Путин популярен в Китае не меньше, чем в России
Русскоязычный сайт главной газеты Китая «Жэнминь жибао» сообщает, что тигр Кузя, выпущенный российским президентом Владимиром Путиным из клетки в мае 2014 года, 5 октября переплыл Амур и оказался на китайской территории. Раньше тигры часто переходили из России в Китай через реку Уссури, но Кузя стал первым тигром в двадцать первом столетии, который предпочел переплыть Амур в предгорьях Малого Хингана. Тигр, отмечается в заметке, отправился в Китай за два дня до 62-летия Путина, преподнеся ему таким образом «необычный сюрприз».
Подразумевается, что сюрприз приятный. Популярность Путина в Китае вообще довольно высока, говорит директор китайского Центра по изучению России и Центральной Азии, профессор Фуданьского университета (Шанхай) Чжао Хуашен. «Среди молодых людей он точно популярен не меньше, чем в России, за то, что он сильный руководитель, который поставил страну на ноги после хаоса. Он противостоит натиску, настаивая на своем, как настоящий мужик. Многие молодые люди в Китае находят, что у него есть харизма».
С тех пор, как отношения России с Западом остыли едва не до точки замерзания в результате событий в Крыму и на Юго-Востоке Украины, стрелка компаса российской внешней политики все отчетливее склоняется в сторону Китая. Президент Путин, подчеркивая свои новые приоритеты, стремится продемонстрировать, что Россия не останется одна, даже если лопнут все нити, связавшие ее с Западом. При этом российские представления о соседней стране, с которой нас объединяют несколько веков общей истории и 4 300 километров границы, полны стереотипов.
Красный гигант
Китай как культурная и технологическая доминанта отрезанной от Запада России - фон гротескной антиутопии Владимира Сорокина «День опричника», в которой подданные новопровозглашенного российского императора Николая Платоновича в знак лояльности жгут свои загранпаспорта на перекрашенной в белый цвет Красной площади.
Из только что опубликованного второго тома «Истории государства Российского» Бориса Акунина следует, что Русь вскоре после монгольского завоевания формально стала частью китайской империи Юань. В общей российско-китайской истории, по-настоящему начавшейся с приходом русских на Дальний Восток в XVII веке, чередуются периоды увлечения друг другом и обострения, которые, как конфликт на Даманском в 1969-м, ставили страны на грань войны.
Даже новейшую русско-китайскую историю в России знают смутно. Но самое большое открытие для российского обывателя, привыкшего ругать дешевый китайский ширпотреб и свысока смотреть на соседей, готовых круглосуточно производить его чуть ли не за миску риса в день – реальный уровень развития, которого достиг коммунистический Китай. Более половины импорта в Россию из Китая в 2013 году по данным Минэкономразвития составили вовсе не криво сшитые штаны и токсичные игрушки, а машины и технологическое оборудование.
Торговый оборот России и КНР к концу этого года можеть достичь 90 млрд долларов. По данным директора региональной программы Независимого Института социальной политики, географа-экономиста Натальи Зубаревич, российский импорт из Китая составляет 17% всего российского импорта и растет. Российский экспорт в Китай составляет всего около 7% экспорта.
И Россия, и Китай числятся в мировых лидерах, одна по территории, другая по населению, - но прямо отсюда и начинается колоссальная разница. В Китае более 1,36 млрд человек - почти вдесятеро больше, чем в России. По объему ВВП Россия находится между Бразилией и Италией, а Китай конкурирует со Штатами за позицию первой экономики земного шара. МВФ опубликовал анализ, согласно которому к концу 2014 года КНР может обойти США по объему ВВП, рассчитанному по паритету покупательной способности, и выйти на первое место в мире. Даже если Америка сохранит первенство, а в Китае продолжится замедление, темпы роста Поднебесной впечатляют.
Старший брат
В условиях разрастающихся санкций для Москвы соблазнительно считать Пекин своим мощным политическим союзником на Востоке, который может и помочь деньгами, и предложить альтернативный рынок сбыта. Но российские эксперты пока осторожны. «Рассматривать Китай в качестве альтернативы Западу – скорее попытка выдать желаемое за действительное, - полагает научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН Андрей Рябов. – Россия, увы, демонстрирует неспособность и нежелание понять масштаб стратегической эволюции, которую переживает Китай. Добившись очевидного успеха, КНР входит в полосу непростых решений. Модель, которая была локомотивом их роста в течение последних 30 лет, себя исчерпала. Огромное количество населения – несколько таких стран, как наша – оказалось в городах, часть из них перешли социальную границу среднего класса. У них меняются запросы, труд перестает быть дешевым. Китаю уже необходима другая экономика, а в нашей повестке дня те же предложения, что и полтора десятилетия назад».
Андрей Рябов вспоминает, что последним официальным визитом Бориса Ельцина перед отставкой в 1999 году была поездка в Китай. «Ельцину было относительно просто найти общий язык с Цзян Цзэминем, оба относились к тому поколению руководителей, которое выросло под знаком безусловного лидерства СССР, - говорит политолог. – С тех пор Китай вышел на паритет в отношениях с Россией, а сейчас осознает, что наши страны на разных траекториях: у них она восходящая, а у нас нисходящая».
Но Чжао Хуашен уверен, что в Китае нет и тени высокомерия по отношению к России: «В Китае сам вопрос о соотношении наших потенциалов показался бы странным. У нас, в отличие от россиян, нет сознания, что есть старший брат, а есть младший. Россия остается для Китая стратегическим партнером последние 18 лет, и в середине 1990-х годов, когда экономическая ситуация в России была существенно хуже, чем сейчас, Китай относился к России как к равной».
Мы знаем, что вам больше некуда продать
Российские эксперты, однако, подозревают, что равенство это риторическое. Одной из проблем российско-китайских отношений может стать контракт, который Россия пока рассматривает как свое достижение – речь идет о газовом договоре стоимостью в 400 млрд долларов, который был заключен в мае 2014 года.
Россия обязалась с 2020 года начать поставлять соседям газ по пока еще не существующему газопроводу «Сила Сибири», который свяжет Поднебесную с месторождениями Восточной Сибири. Начать планируется с 4,6 мрд кубометров в год, а к 2030 году увеличить этот показатель до 30 млрд.
Для сравнения, в внутреннее потребление газа Китае составляет около 100 млрд кубометров, причем это почти целиком собственное производство: Китай входит в семерку крупнейших газодобывающих стран. Существуют экспертные оценки, согласно которым до 2035 года Китай сможет покрывать свои потребности за счет собственной добычи, импорта из Центральной и Юго-Восточной Азии и покупки сжиженного газа.
Критики контракта, заключенного Россией в разгар санкционной кампании, полагают, что он может оказаться убыточен, поскольку Китай способен диктовать России свои условия.
«В КНР не возникнет никаких проблем, если он не купит у России этот газ, - полагает директор Института энергетической политики Владимир Милов. – Мы еще до санкций были в неравных условиях. У нас есть запасы в Якутии и Иркутской области, часть которых расположена в 4000 километров от моря. Их сложно рентабельно доставить, и китайцы прекрасно знают, что если мы не сможем поставить их в Китай, мы больше ничего с ними не сделаем. Еще в начале 2000 годов, когда обсуждались поставки в Китай газа Ковыктинского месторождения (Иркутская область. - Профиль), они открыто говорили: мы знаем, что вам больше некуда продать».
Мы уже пришли к ним за деньгами
По мнению Милова, российское руководство по инерции советских времен находится в плену понятия «освоение Восточной Сибири» - во что бы то ни стало, даже если в этом нет экономического смысла. Впрочем, у баснословно дорогой, по его словам, разработки месторождений Якутии и Иркутской области, как и устроительства трубы, просто другие центры формирования прибыли: не случайно подрядчики «Газпрома», «Стройгазконсалтинг» и «Стройгазмонтаж» входят в число 30 крупнейших компаний России (рейтинг «Эксперт – 400).
Милов уверен, что если бы у России была возможность свободно диверсифицировать свои углеводородные поставки, сохраняя и развивая отношения с партнерами на Западе, принимать – или не принимать - решение о разработке месторождений и строительстве трубы было бы проще. Но если поставки в Китай становятся необходимостью, Пекин получает возможность диктовать любые условия.
«В договоре есть формула цены, и она может сдвигаться в сторону, более выгодную для Китая, - говорит Милов. – Китайская сторона прекрасно видит, что российские партнеры отягощены неэкономическими мотивациями. Теперь, когда Россия получила аванс (в объеме 25 млрд долларов, внесенных Китайской Национальной нефтегазовой компанией. - Профиль), мы взяли на себя обязательство исполнить контракт, а КНР при этом совершенно не обязана нас финансировать на льготных условиях. Этот аванс – кредит, объем которого превышает заимствования России у МВФ в 1990-е годы. Мы уже пришли к ним за деньгами, это факт. Когда Россия якобы «стояла на коленях» перед МВФ, это выражалось в том, что приезжали дяденьки с пачками рекомендаций, которых никто не выполнял. Когда возникают реальные очертания зависимости от Китая, это почему-то никого не смущает».
Что будет, если Россия решит закрыть нефтепроводы?
«Контракт заключен в интересах обеих стран. Россия продает, Китай покупает, зависимость здесь взаимная, - поясняет Чжао Хуашен. – В интересах России диверсифицировать рынок. Пока Россия почти не экспортирует в Китай газ. Если говорить о нефти, Россия экспортирует в Китай не так уж мало, немного выше 10% общего объема нефтяного экспорта: в 2013 году Россия экспортировала 235 млн тонн нефти, из которых Китай импортировал 24.3 миллиона. Доля России могла бы быть существенно выше. Если же говорить о рисках, то и Китай рискует – представьте себе, что будет, если Россия по той или иной причине решит закрыть нефтепроводы?»
Китайский политолог уверен, что сотрудничество с Китаем – эффективный способ для России на равных принять участие в процессе динамичного развития азиатско-тихоокеанского региона. «У нас большие потенциалы сотрудничества в приграничных районах, - говорит Чжао Хуашен. – Китай – самая большая страна региона, один из крупнейших торговых партнеров и инвесторов России. Во время визита китайского премьера в Россию будут подписаны новые соглашения, которые расширят возможности для совместной работы».
Экономический географ Наталья Зубаревич предостерегает от избыточного оптимизма: по ее словам, доля Китая в прямых иностранных инвестициях в Россию составляет около 1%. Она согласна с тем, что активизация российско-китайских связей могла бы помочь модернизации и диверсификации российской экономики: ключевое слово – диверсификация. «Но Россия сама ограничила свои возможности для развития отношений с партнерами на Западе. А Китай будет участвовать в любых совместных проектах только на своих условиях, под самые надежные гарантии на высшем уровне, - полагает Зубаревич. – Что он точно не преминет сделать, так это расширить калитку для своего экспорта в Россию».
Когда китайцев было меньше, чем русских?
Ландшафт по обе стороны калитки выглядит неодинаково. Российский берег Амура пребывает в таком запустении, что даже тигр Кузя предпочел перебраться на китайский берег, где за последние 20 лет как грибы после дождя выросли несколько новых современных мегаполисов. В то же время в китайском сегменте интернета легко найти карты, которые отражают китайскую точку зрения на территориальную справедливость, не слишком утешительную для России. Но Наталья Зубаревич убеждена, что традиционные российские страхи относительно диспаритета населения и возможной китайской экспансии беспочвенны.
С ней согласен и Чжао Хаушен: «Китайская демографическая экспансия – это миф, все разговоры о ней ведутся без фактов и цифр. Ничего этого нет, все, кто боится, может приехать на Дальний Восток и посмотреть, как обстоят дела. Конечно, в сопредельных районах больше китайцев, но когда там было больше русских? К слову, китайцев, постоянно живущих на Дальнем Востоке, сейчас меньше, чем было когда-то, во времена СССР и до него. Знаете, русским не надо мучить себя беспочвенными опасениями, им надо больше верить в себя и в соседей».
Украина для Китая
Но российские эксперты предполагают, что возможен сценарий, при котором угроза может стать более реальной. Темп перемен в Китае очень высок. Сейчас он выглядит иначе, чем в середине 1990-х, и даже иначе, чем во времена экономического кризиса 2008 – 2009 года, когда во многом именно устойчивое функционирование китайского экономического мотора позволило преодолеть спад. В 2020-м и тем более в 2030-м Китай снова будет иным, причем нет гарантии, что перемены, как и прежде, будут к лучшему
События в Гонконге – лишь одно из свидетельств глубоких структурных изменений, которые переживает Китай, считает Андрей Рябов. По словам Владимира Милова, в стране «высок запрос на перемены, и возможен рост институциональной нестабильности»: «Компартия Китая пытается маневрировать, но существуют если не риск смены режима, то, во всяком случае, вероятность смены риторики. Если внутренняя ситуация будет обостряться, в Китае может произойти то же, что произошло у нас - только Украиной для Китая будет Россия». Речь, по мнению эксперта, может и не идти о посягательстве на суверенитет – Китаю достаточно объявить Дальний Восток зоной своих эксклюзивных интересов.
Китай дал понять, что не хочет осуждать Россию
В Китае, по-видимому, отдают себе отчет, что именно события на Украине толкнули Россию навстречу Поднебесной, но об украинском кризисе предпочитают говорить крайне дипломатично. «Как вы знаете, у нас есть проблемы, связанные с Тибетом, Тайванем и Синцзяном, - напоминает Чжао Хуашен. – В Китае есть инстинктивная нелюбовь к расколу и сепаратизму. Что касается украинского кризиса, Китай не высказался в поддержку той или иной стороны, но воздержался от голосования в ООН по проблеме Крыма и давал понять, что не хочет осуждать Россию. Что касается ситуации на Юго-Востоке Украины, то Китай надеется на мирное разрешение конфликта».
На русском сайте китайского информационного агентства «Синьхуа» «новообразования» на Юго-Востоке Украины фигурируют исключительно в кавычках и с обязательным добавлением: «так называемая «Донецкая народная республика». Концептуального отношения к событиям на Украине в Китае не сложилось, считает Андрей Рябов: «Ясно, что Россия как партнер для Китая несопоставимо важней Украины. Но есть два фактора, которые определенно сдерживают китайскую готовность поддерживать Россию. Это собственные проблемы, связанные с сепаратизмом, и ясное понимание сложности стоящих перед Китаем внутренних задач. В Пекине хотели бы, чтобы окружающий мир двигался в это время по определенным правилам, которые ситуация на Украине как раз нарушает».
Конфронтации не будет
Рябов убежден, для нынешнего китайского руководства один из важнейших вопросов - позиционирование страны в отношениях с Соединенными Штатами. «Хотя говорят уже чуть ли не о G-2 (Китай и США), в Пекине пока не решили, какой рисунок взаимоотношений с Вашингтоном оптимален. Но совершенно точно, что КНР не жаждет конфронтации с Америкой, хоть и готова критиковать Вашингтон за гегемонизм. Надежды на воссоздание нерушимого российско-китайского блока против Америки едва ли оправданы: «Этого не будет, и это главное», - считает Рябов.
«Китай ни с кем не хочет идти на конфронтацию, это политический принцип, - согласен Чжао Хуашен. – Мы готовы сотрудничать с Россией, чтобы поддерживать баланс и стабильность в международных отношениях. Это может быть сотрудничество оборонительного характера, но вообще сотрудничают не против кого-то, а для достижения общих целей. Нам нужно сотрудничать, хотя, думаю, нам для этого не нужен формальный союз».
Общие интересы у двух стран могут обнаружиться даже на тех направлениях, где есть поле для конкуренции. Так, усилия Китая по строительству газопроводов в Центральной Азии, которую многие в России традиционно считает своим советским наследством, на самом деле отвечают российским политическим интересам, считает Андрей Рябов. «Газопроводы –современная инфраструктура. Они не дадут неустойчивым центральноазиатским странам окончательно провалиться в феодализм. Москва и Пекин вполне могут найти общий язык, не надо только смотреть на Центральную Азию сквозь оптику XIX века – «или нам, или вам».
Новый терминал вместо модели развития
Китай мог бы принять участие в больших российских инфраструктурных проектов – КНР, к примеру, не против создания в дополнение к Великому Шелковому пути еще одного транзитного маршрута через Сибирь. Но экономический географ Наталья Зубаревич пока с тревогой смотрит на российский Дальний Восток. Ситуация там явно противоречит заявленному Кремлем стремлению если не полностью развернуться к Тихому океану, то по крайней мере ввести Россию в число стран, извлекающих выгоды из бурного роста в этой части земного шара.
«Мы видим сокращение инвестиций в регионах Дальнего Востока, - говорит Зубаревич. – Саммит АТЭС во Владивостоке оставил после себя несколько объектов инфраструктуры и серию коррупционных скандалов, но приходу частных инвесторов не способствовал. Новое Министерство развития Сибири и Дальнего Востока не способно принципиально что-то изменить: у него слишком ограниченные фонды».
Владимир Милов полагает, что России не хватает привлекательной модели развития, которая есть и у Запада – в виде высокого стандарта образа жизни, - и у Китая: это мощное производство и готовность к постоянному обновлению. «Россия могла бы стать фабрикой идей, но пока создает только фасады, - говорит Милов. - У вас может быть новый терминал в аэропорту Владивостока или мост на остров Русский, но нет привлекательной модели».
Транснациональные корпорации вместо местных брател
Но у Владивостока и Хабаровска все же есть перспективы стать российскими аналогами Сиэтла и Шанхая, превратиться в динамично растущие ультрасовременные города, сегмент глобального мира.
«Чтобы сделать это, надо перестать смотреть на Дальний Восток как на колониальный форпост, - говорит Рябов. – Дальний Восток должен стать большим свободным рынком, где правила игра определяли бы не местные брателы и вороватые чиновники, а серьезные транснациональные корпорации». По мнению Рябова, Китай готов вкладывать деньги в такое развитие Дальнего Востока – но только под соответствующие структурные реформы.
Пока российский Дальний Восток ждет денег и структурных реформ, тигр Кузя тихо идет по своей тропе где-то вдоль китайского берега Амура. Правда, российские эксперты успели поставить под сомнение полное символизма сообщение газеты «Жэнминь жибао»: они не уверены, что тигр мог переплыть 780-метровую реку, и предполагают, что сигнал идет с китайской территории, потому что браконьеры могли снять электронный ошейник с убитого зверя.
