Через тернии к звездам: космические стартапы из России выходят на мировой рынок

По сути, российские чиновники сдались под напором мировых трендов. Спутниковые сервисы играют все большую роль в нашей жизни, вокруг них складывается обширный рынок, что стимулирует бурное развитие космических технологий. Чтобы не отстать в этой гонке, государственные агентства вынуждены отказаться от монополии на освоение космоса и сотрудничать с частным бизнесом.

Но, как рассказали «Профилю» эксперты, даже при условии поддержки государства российские стартапы едва ли выстрелят на мировом рынке. Он уже поделен между более удачливыми и динамично развивающимися игроками.

Симбиоз вместо конкуренции

По словам собеседников «Профиля», в «Роскосмосе» стало крепнуть мнение, что стартапы можно обратить себе на пользу. Например, закупить у них часть комплектующих: госкорпорация могла бы произвести их сама, но из-за бюрократических процедур на это уйдет много времени. А терять его нельзя: масштаб стоящих перед «Роскосмосом» задач растет с каждым годом.

«У людей, которые занимаются гособоронзаказом, снабжением МКС или космодромом «Восточный», голова занята другими вещами, им не до того, чтобы поддерживать развитие космических стартапов, – объясняет проектный менеджер Фонда «Сколково» Иван Косенков. – Но главное, что есть и те, кто считает, что можно отдать частным компаниям какую-то часть деятельности».

Плотнее всего темой частников занимается замдиректора департамента перспективных программ и проекта «Сфера» Оксана Вольф. В рамках «Сферы» предполагается в течение 2020-х годов вывести на орбиту несколько сотен спутников – таким образом «Роскосмос» надеется занять свою долю на мировом рынке орбитального интернета и зондирования Земли. Однако традиционные темпы работы на его заводах (по несколько спутников в год) едва ли позволят конкурировать. Для сравнения: год назад SpaceX сообщила, что производит по 6 интернет-спутников Starlink ежедневно.

«Мы общаемся с «Роскосмосом» на предмет того, что наши компании могут сделать для «Сферы»: спутниковые платформы, наземные терминалы и так далее, – делится Косенков. – Наша основная мысль: мы не конкуренты, мы по одну сторону баррикад».

«Стартапы не могут соперничать с «Роскосмосом», – развивает мысль сооснователь космической компании «Азмерит» Марат Абубекеров. – Не потому, что кто-то запрещает, просто не наш уровень. Тяжелые ракеты, пилотируемые корабли – это проекты на сотни миллионов долларов. Реально частники могут потянуть только микроспутники. Но это и хорошо. С одной стороны, кубсаты стали дешевыми: в любом техническом вузе можно собрать команду, закупить комплектующие на Cubesatshop.com и собрать свой спутник. С другой стороны, сам «Роскосмос» осваивает эти технологии не так быстро. Сейчас ему удобнее заказать кубсаты на стороне, протестировать в работе, изучить риски перед запуском своей линейки».

Компания Марата Абубекерова – первый прецедент инвестирования «Роскосмоса» в частную космонавтику: в 2017 году «дочка» госкорпорации приобрела 33,4% доли участия в «Азмерите». Есть и другие примеры государственно-частного партнерства. «Технологии Геоскан» разрабатывают для «Роскосмоса» малый спутник, ОКБ «Пятое поколение» и НПП «Цифровые решения» – бортовую аппаратуру и электронику. Кстати, на сайте «Роскосмоса» действует специальная форма («окно открытых инноваций»), через которую любой предприниматель может предложить корпорации свои услуги.

Еще один многообещающий проект родился в стенах Национальной технологической инициативы. По согласованию с «Роскосмосом» она объявила конкурс на проект сверхлегкой ракеты. Это еще одно не охваченное госкорпорацией направление, при этом такая ракета пригодится для вывода спутников «Сфера» (отправка крупных партий спутников на ракете «Союз» не позволяет дислоцировать их на орбите достаточно точно).

Как уверяют в НТИ, создание опытного образца ракеты обойдется частнику в 3 млрд рублей, втрое меньше, чем стоило бы изделие «Роскосмоса». Получено более десяти заявок на участие, из которых в апреле отберут лучшие для создания аванпроекта. Первый запуск новой ракеты планируется через три–пять лет.

Кстати, летом 2020-го частную компанию «Космокурс» даже допустили к конкурсу на создание «серьезной» ракеты – «Союз-7» («Амур») среднего класса на метановом топливе. Правда, затем «Космокурс» сошел с дистанции – исполнителем контракта выбран государственный РКЦ «Прогресс».

Смягчение нравов

Но и партнерство с госкомпанией само по себе не обеспечит расцвет частной космонавтики. Предстоит адаптировать к новым реалиям нормативную базу отрасли, во многом унаследованную от СССР.

Поворотным моментом на этом пути может стать новый законопроект о предпринимательской деятельности в космосе. Если он будет принят, соответствующее понятие впервые будет закреплено в законодательстве. В марте документ был подготовлен в Совете Федерации и направлен в правительство.

«Хорошо, что законодатель обращает внимание на проблемы отрасли, но у нас компании уже 10 лет ведут космический бизнес без специального определения, – комментирует Косенков. – Более того, это неверно с юридической точки зрения: в Гражданском кодексе есть понятие предпринимательской деятельности, которое должно быть применимо к космосу и к чему-либо еще. Барьеры лежат в другой плоскости: в подзаконных актах, нормативно-технических документах, условиях сертификации. Зачастую у частных компаний даже нет к ним доступа».

Марат Абубекеров обращает внимание на барьеры, связанные с предполетными процедурами. «Сложно поставить свое изделие на борт госзаказчика: здесь военная приемка, обязательно российская компонентная база, сложившийся за 60 лет цикл наземных испытаний. В США все по-другому: Илон Маск сам решает, сколько испытаний должна пройти его ракета перед взлетом».

Кроме того, непонятно, где проводить тестовые запуски разрабатываемых частных ракет. По закону ракеты в России можно пускать только с полигонов Минобороны. Но это режимные объекты, на которые посторонним вход воспрещен. В итоге «Космокурс» собирался строить свой космодром в Нижегородской области (в начале апреля этого года компания прекратила существование). А Success Rockets объявили о планах соорудить два космопорта – «Европа» в Дагестане и «Азия» на Дальнем Востоке. Впрочем, и на это едва ли есть правовые основания.

«Нижегородские чиновники были поставлены в тупик просьбой «Космокурса» согласовать частный космодром, – делится Косенков. – Возник вопрос: а какими нормами регулируется такое строительство? Норм действительно нет. Ведь никто раньше не пытался строить».

Но постепенно в части регулирования начинаются подвижки. Для работы в космонавтике каждое российское юрлицо обязано запросить лицензию «Роскосмоса». И в качестве первого шага «Роскосмос» год назад облегчил условия лицензирования: теперь разрешение не нужно получать стартапам на ранней стадии развития и образовательным проектам.

Кроме того, с прошлого года НТИ и «Роскосмос» обсуждают дорожную карту «Частный космос», стремясь определить законодательные рамки новой структуры космической промышленности. Наконец, госкорпорация не прочь открыть предпринимателям доступ к своим технологиям – сейчас вырабатываются правовые основания для передачи интеллектуальной собственности (планируется использовать опыт «Росатома», который ранее пошел тем же путем).

«Насколько мне известно, в «Роскосмосе» совместно с институтами развития готовят документы, которые будут носить открытый характер и позволят новым командам создавать космическую технику в соответствии с требованиями индустрии, – сообщает Косенков. – Это сигнал сообществу инноваторов: давайте, дерзайте! Создайте для России важную технологию, и мы постараемся вам помочь».

Уже опоздали?

С чем связан изменившийся настрой чиновников? По версии экспертов, они поняли: коммерциализация космоса необратима, и, если ей противостоять, можно окончательно утратить позиции России в мировой космонавтике. По сути, космическая промышленность России начинает переход к рыночной модели. Многие отрасли промышленности сделали это еще в 1990-е, но в силу особенностей космонавтики для нее транзит особенно труден.

Однако уже сейчас ландшафт мирового космического рынка сформировался, и российским стартапам будет проблематично занять на нем видное место. Пока их международные продажи можно пересчитать по пальцам одной руки. «Азмерит» поставил пять звездных датчиков в Южную Корею, «Спутникс» нашел заказчиков в Тунисе, Мьянме и Казахстане.

«В силу политических факторов на рынках Европы и Северной Америки нам сложно пробиться, – констатирует Иван Косенков. – Остаются Африка, Ближний Восток, Южная и Центральная Америка, Азия кроме Китая. Пока роль российских частников на этих рынках – создание первых аппаратов для стран, которые не являются космическими державами и хотели бы научиться работать в космосе».

Главным преимуществом наших компаний является цена, добавляет Марат Абубекеров. «Сравнительно низкие зарплаты и дешевый рубль открывают простор для ценового демпинга, и к нему придется прибегать, – считает он. – Иначе нам останутся крохи рынка, небольшие сегменты по продаже комплектующих. Ведь космонавтика консервативна, здесь важно, кто первый. Если производитель сработался с заказчиком, подтвердил свою квалификацию, встроиться со стороны уже трудно. Если техника летает и не падает, менять ее не принято».

Международная панорама

Между тем, по данным Euroconsult, объем мировой космической индустрии в 2020 году составил $385 млрд. Для сравнения: в 2015-м было $335 млрд. А к 2040 году прогнозируется трехкратный рост – до $1,1 трлн.

Правда, эти внушительные цифры получаются благодаря хитроумной методике подсчета. Рассмотрим прошлогодние $385 млрд: $70 млрд из них – расходы государств по космическим программам, еще $293 млрд – услуги, основанные на спутниковых данных. То есть большая часть «пирога» приходится на ГИС-сервисы вроде Uber. «Реальной» космонавтике остается не так много: $4 млрд – производство аппаратов, $1,7 млрд – рынок запусков, $3 млрд – наземные приемные станции, $13 млрд – услуги спутниковых провайдеров.

Есть нюансы и в статистике инвестиций в космический сектор, которую ведет венчурный фонд Space Capital. В 2020 году объем сделок составил $25,6 млрд, при этом на вложения в космическое «железо» приходится только $8,9 млрд. Хотя и это солидная цифра, особенно с учетом пандемии (в 2019 году было $5,9 млрд).

Так или иначе можно отметить ряд тенденций. Во-первых, самый «хайповый» сегмент космонавтики – разработка ракет-носителей, в мире этим занимается свыше полутора сотен стартапов. Однако более реалистичным и финансово емким бизнесом остается производство спутников.

Во-вторых, если в начале 2010-х частная космонавтика концентрировалась в Кремниевой долине, то теперь она вовсю идет по миру. В одном Китае насчитывается порядка 80 космических компаний. Большинство из них появилось после 2014 года, когда власти страны официально открыли космический сектор для бизнеса.

В-третьих, частную космонавтику подогревают интригующие перспективы участия в межпланетных экспедициях. В 2019 году израильский зонд «Берешит» не смог стать первым частным аппаратом на поверхности Луны: разбился при посадке. Но следующие попытки не за горами. В 2021 году в рамках программы NASA на Луну отправятся сразу две миссии с коммерческой полезной нагрузкой. Их цель – изучение возможностей индустриальной разработки земного спутника. Если они подтвердятся, космическую индустрию охватит настоящий ажиотаж.