Привычной нам модели IT-индустрии, похоже, пришел конец

Вот только бóльшая часть так называемого IТ имеет к технологиям примерно такое же отношение, как астрологический прогноз к освоению космоса. Это просто специфический бизнес.

Скажем, есть фабрика, где шьют штаны. Три четверти ее расходов – это материалы и работа (раскрой, пошив, стачивание, отделка и так далее). Схожим образом обстоят дела на любом производстве. Но в 1960-х американский маркетолог Эд Майер придумал волшебную формулу для тех, кто хочет превратить свое производство в по-настоящему большой бизнес: 40% нужно тратить на продвижение и продажи, столько же – на общие и административные расходы и только 20% – на само производство.

В середине 1990-х правило «40–40–20» стало золотым стандартом в IТ. Бюджеты на маркетинг и удовлетворение клиентов продолжили расти, причем как на дрожжах. А вот 20% на разработку и сопровождение сегодня уже мало кто тратит – разве что крупные фирмы, предоставляющие сервисы по модели «ПО как услуга», которым приходится поддерживать масштабную инфраструктуру. Большинство компаний стараются не выходить за 15% – как, например, холдинг Alphabet, являющийся головной компанией Google. А инженеры Apple вообще укладываются в 6–7% бюджета. Для сравнения: в наукоемких отраслях промышленности на НИОКР идет 10–20%, и при этом они еще производят что-то, что можно потрогать руками.

Но что же тогда производит IТ-бизнес? Судя по структуре расходов, отнюдь не продукт инженерной мысли. Как говорилось в старой шутке: IТ-бизнес производит впечатление.

Вернемся к штанам. Штаны – это потребительский товар, предназначенный для удовлетворения потребностей человека. А чтобы их сделать, нужно разное оборудование – от швейных автоматов до пуговичных машин. В свое время у нас всю промышленность делили на «группу А», производящую средства производства, и «группу Б», производящую предметы потребления. Теперь так уже немодно. Креативные индустрии, к которым относится и разработка программного обеспечения, плохо вписываются в эту схему.

Но дело не в том, что именно они производят, а в том, что большинство компаний, особенно те, кто гордо называет себя высокотехнологичными стартапами, вообще не производители, а производное. Сама IТ-индустрия превратилась в производство бизнесов – они и есть ее основной товар. И мы охотно соглашаемся с этим на когнитивном уровне, когда говорим, например, о «бизнес-инкубаторах». Курица может считать, что она несет вкусные и полезные яйца, делающие этот мир лучше, – птицефабрика заботится о психологическом комфорте несушек. Но это инструментальные ценности, которые лишь средство для достижения цели. А цель чисто финансовая. Наглядный пример – Uber, приобретший буквально культовый статус. Компания из года в год генерирует чудовищные операционные убытки, зато долгое время показывала отличную капитализацию. В Америке вообще более половины предпринимателей начинают бизнес для того, чтобы лет через десять его продать. А в IТ таких еще больше. И вот уже тысячи фаундеров придумывают миссии, генерируют стратегии, сражаются на полях посевных инвестиций, занимаются питчингом и таргетингом – всё ради того, чтобы однажды сделать заветный экзит. Только далеко не у всех что-то получится.

Так устроен IТ-рынок. А вот свои правила он диктует всем – и бизнесменам от высоких технологий, и эффективным менеджерам, и грамотным инженерам. И это не только экономический диктат. В IТ сложилась особая среда, которую можно назвать синкретическим религиозным культом, в значительной мере формирующим мировоззрение всех участников. Это агрессивно прозелетический культ, почти безальтернативно доминирующий во всех процессах социализации, коммуникации, регуляции и нетерпимо относящийся к отступникам.

Вот, скажем, широко распространенные гибкие методологии – куча-мала практик, основанных на «Манифесте гибкой разработки программного обеспечения» (2001 г.), которые проникли уже не только в IТ. Показательно, что их культивируют по формуле «учение всесильно, потому что оно верно». А если оно где-то не работает, значит, у вас просто «неправильные пчелы, и они делают неправильный мёд». Другая влиятельная теория – бережливое производство. Ее корни растут из карго-культа японского менеджмента, а адепты любят повторять загадочные мантры: мури, кайдзен, гэмба. Не говоря уже о геймификации, бирюзовых организациях – несть им числа. Как писал Ломоносов: «Открылась бездна звезд полна; звездáм числа нет, бездне дна».

У этого культа свои догмы и заповеди. Свои ритуальные практики, как корпоративные, так и личностные, где уверенно лидирует беспощадная борьба с прокрастинацией. Сложился и свой фольклор, представленный почти всеми жанрами – от сказок до поговорок. Свой пантеон, населенный мудрыми гуру, талантливыми героями и сонмом небожителей, чьи подлинные и апокрифические высказывания служат утешением и наставлением на все случаи жизни. Сформировался корпус священных текстов, повествующий прежде всего о том, как преуспеть в бизнесе и в жизни. Успех – вообще главная ценность. Перефразируя древнегреческого философа Протагора, «успех есть мера всех вещей». Всё не просто измеряется успехом, но всё, что не имеет к нему отношения, в принципе лишено онтологического смысла.

Впрочем, философия в IТ больше популярна в формате «для чайников». Сейчас, например, в моде стоики, потеснившие даже такого тяжеловеса, как Сунь-цзы с его стратагемами. Например, пару лет назад Дональд Робертсон, пропагандист когнитивно-поведенческой терапии, выпустил книгу «Думай как римский император: стоическая философия Марка Аврелия для преодоления жизненных невзгод и обретения душевного равновесия». Она сразу же стала бестселлером на Западе и была оперативно переведена на несколько языков, включая русский. С помощью этого опуса вы можете овладеть приемами когнитивного дистанционирования. Например, отучиться грызть ногти и ковырять в носу. А наиболее предприимчивые могут преуспеть, обучая этой полезной науке других, и стать тренером по цифровому детоксу.

Вся эта идеологическая солянка существует не сама по себе. Она неразрывно связана с глобальной леволиберальной повесткой и часто использует те же механизмы и каналы продвижения. Неудивительно, что после мирового экономического кризиса 2008 года она стремительно радикализируется. Это не эксклюзив IТ-отрасли, но в силу ряда причин именно она стала одной из самых индоктринированных. В России это наглядно проявилось после начала СВО.

И если раньше российское IТ было худо-бедно встроено в космополитическую западную систему, теперь лавочка IТ-бизнеса as usual для нас прикрылась. Но самое интересное, что двери закрываются повсюду. Проблемы везде, и закопёрщиком опять выступает Америка. Начиналось все несколько лет назад, но IТ-отрасли очень повезло с коронавирусом – пандемия пошла ей сильно на пользу. Тем болезненней оказалось последовавшее падение капитализации. Только за 2021 год компании потеряли десятки процентов своей рыночной стоимости. Тот же Zoom, еще недавно бодро рапортовавший о блестящих перспективах на волне всеобщей удаленки, «усох» на 71%. В «красной зоне» оказались почти все, включая гигантов индустрии, которые тянут за собой всю отрасль. Биржа NASDAQ «похудела» на 30%. Своеобразный рекорд поставил Amazon: по итогам торгов 9 ноября компания потеряла более триллиона долларов капитализации (по сравнению с рекордным закрытием в июле прошлого года). Это, конечно, выдающееся достижение, но, судя по тому, как идут дела, впереди нас ждет еще много интересного.

Разумеется, начались масштабные увольнения. Не успела прогрессивная общественность повесить всех собак на Twitter, о сокращениях объявили десятки компаний, включая тот же Amazon, Microsoft и Meta (признана в РФ экстремистской организацией и запрещена). Многие вообще без громких заявлений просто режут штаты. Причем под нож идут и разработчики, которым особенно обидно: в их дивном мире они были элита, белая кость, и вокруг них все должны танцевать вприсядку с бубнами. У бизнеса сейчас совсем другие задачи: сохранить «дойных коров», оптимизировать показатели операционной эффективности, постараться падать так, чтобы видеть, как мимо пролетают конкуренты.

Наконец, самое важное: деньги, которые, как известно, любят тишину. Поэтому здесь сложнее понять, что происходит. Общий настрой: «Денег нет, но вы держитесь». Один за другим фонды без лишнего шума сворачивают инвестиционные проекты. Во втором квартале 2022 года финансирование стартапов просело на 19% (по сравнению с первым). Еще более показательно число сделок, к июню сократившееся в два с лишним раза, – инвесторам приходится становиться всё более разборчивыми. Известный венчурный фонд Sequoia Capital, в этом году отметивший 50-летие своей трудовой деятельности, предупреждает, что дальше будет еще хуже: нет и не предвидится не только дешевого капитала, который раньше всегда спасал ситуацию, но проблемы с портфельными инвестициями привели к критическим дисбалансам с ликвидностью вообще. Пока это еще цветочки – не случайно ситуацию в американском IТ часто сравнивают с тюльпановой лихорадкой, охватившей Голландию в начале XVII века. Хотя на деле всё сложнее, и технически это не просто очередной «пузырь доткомов», который 10 марта 2000 года очень громко лопнул, оставив о себе недобрую память на много лет вперед.

Та модель IТ, с которой мы жили последние четверть века, по-видимому, себя исчерпала. Для этого есть множество причин, как внешних, так и внутренних. Для большинства айтишников, средний возраст которых в США около 35, а в России всего 28 лет, это вся их сознательная жизнь. Они не могут представить, что может быть как-то по-другому. Хотя именно так всегда и бывает, и четверть века как раз типичный срок для смены парадигмы.

Что делать нам? Выбор у нас невелик: мы не можем скопировать западную систему, пусть даже по принципу «труба пониже, и дым пожиже». Да это и не нужно. А нужно делать свой сегмент IT как нормальную инженерную отрасль – это мы умеем. Хотя по инерции многие еще довольно долго будут пытаться строить привычный им IT-бизнес, куда так заманчиво войти. Это тоже нормально: курица без головы минут 10–15 может пробегать.