• Что нас ждет в будущем
• Как ученые пытаются предотвратить вымирание
• Помогут ли нам технологии
• Россия: что имеем, не храним?

Первая часть: Каким животным грозит исчезновение из-за деятельности человека

Вторая часть: На Земле началось шестое массовое вымирание

Что нас ждет в будущем

Экстраполяция сегодняшних тенденций в будущее приводит к мрачным выводам. По прогнозу Межправительственной научно-политической платформы по биоразнообразию и экосистемным услугам (IPBES), к 2050 году на грани исчезновения окажутся 1 млн видов (500 тыс. видов насекомых и 500 тыс. других животных и растений).

Ученые выяснили, сколько животных исчезнет с лица Земли к концу столетия

В одной из работ прослеживается, насколько возросло влияние человека со времен четвертичного вымирания. Вывод – доля утраты биоразнообразия за следующие 200 лет окажется в 2–10 раз больше, чем за предыдущие 125 тыс. лет.

Есть также любопытный прогноз, согласно которому в будущем на Земле не останется места для крупных зверей – выживут только миниатюрные неприхотливые виды с коротким жизненным циклом.

Однако моделировать будущее затруднительно: многое зависит от того, как общество отреагирует здесь и сейчас.
Пока утрата биоразнообразия меркнет в ряду других вызовов современности, считают в ООН. «Это тихий убийца, – заявила представитель ООН Кристиана Пашка-Палмер. – То, что климат меняется, люди уже ощутили в повседневной жизни. С биоразнообразием все не так однозначно, но, когда вы почувствуете, что происходит, может быть поздно».

Как ученые пытаются предотвратить вымирание

Пока основная работа ведется профессиональным сообществом, спасающим некоторые виды практически «на волоске». Например, спасли зубра, который в 1990-х годах считался вымирающим. С тех пор ситуацию удалось стабилизировать, рассказывает научный руководитель программы сохранения биоразнообразия WWF России Владимир Кревер.

«В России на воле живут устойчивые группировки зубров, мы считаем, что у нас в стране проблема решена, – рассказывает ученый. – Новая, более сложная задача – восстановить на Кавказе популяцию среднеазиатских леопардов. В сочинском питомнике WWF научились разводить этих зверей, пробуем выпускать их в природу. Повезло, что есть зоопарковые поголовья зубров и леопардов, на базе которых можно восстанавливать вид. Только кажется, что зоопарки – это увеселительные заведения. На самом деле это хранилища генофонда земной фауны, примерно как международные банки семян».

Директор Центра охраны дикой природы Алексей Зименко надеется спасти в питомнике русскую выхухоль. «Впереди немало проблем, – признается он. – Грант президента РФ на сооружение питомника выделили, но на текущую работу денег не хватает. Кроме того, еще никому не удавалось размножать выхухоль в неволе. В общем, не стоит рассчитывать на то, что каждый вымирающий вид можно спасти. Питомников и людских ресурсов на всех не хватит. По некоторым видам в России вовсе нет специалистов».

В докладах последнего времени возникает новый лейтмотив: потеря биоразнообразия несет угрозу для самого человека. Например, она чревата продовольственными кризисами. Ведь наше питание обеспечивают не только возделываемые виды растений и одомашненные животные, но также тысячи других видов, регулирующих состояние локальных экосистем (численность вредителей и бактерий, качество воды и пастбищ и т. д.).

«Пусть мы летаем на Луну и Марс, в обозримом будущем домом человечества останется Земля. А значит, все, что мы вдыхаем, пьем и едим, будет зависеть от природы. В случае глобального бедствия планета станет непригодной для проживания», – рассуждает Кревер.

«При катастрофических событиях скорее выживут гораздо более приспособленные формы жизни, – соглашается Зименко. – Природа переживала на Земле всякое, она видоизменялась, но не погибала. А вот способен ли человек пережить планетарные катаклизмы – большой вопрос».

Помогут ли нам технологии

«В VI веке из-за извержения вулканов были холода и неурожаи, – напоминает директор программы «Климат и энергетика» WWF России Алексей Кокорин. – Тогда в Византии погибло 70% людей, а цивилизации поменьше были целиком уничтожены. Можно ли представить такой расклад сейчас? Есть понимание, что из-за потепления ряд островных государств будет затоплен. Но ведь мы не позволим погибнуть их жителям. Будут мигранты, придется решать продовольственную проблему, но все равно возможностей для маневра у нас больше, чем в древности».

Климатическая кривая: когда в российской Арктике выстрелит "метангидратовое ружье"

Среди прочего в распоряжении человека есть генетика. В Китае клонирование животных уже стало индустрией – почему бы с помощью этой технологии не поддержать какую-нибудь вымирающую популяцию? Да и воскрешение исчезнувших видов обсуждается всерьез. Правда, воплотить в реальности сценарий «Парка Юрского периода» пока нет желающих, зато ведется работа над воссозданием мамонта. Компания Colossal (США) при участии генетика Джорджа Чёрча планирует отредактировать ДНК азиатского слона, добавив ему длинные клыки, толстый слой подкожного жира и пышный мех.

«Земное время изменилось, – замечает в беседе с «Профилем» футуролог Евгений Кузнецов. – Раньше слон обрастал бы мехом сотни тысяч лет и только потом пришел бы в Арктику. А сейчас можно наштамповать первое стадо за 10 лет – и понеслась колонизация Севера мохнатыми слонами».

Но и чудо-технологии не выручат, если охрана биоразнообразия не станет массовой практикой. «Что может сделать каждый из нас? – задается вопросом Алексей Зименко. – Не загрязнять природные объекты. Экономить ресурсы, от электричества до продуктов питания. Стать экологическим волонтером. Можно противостоять уборке листвы во дворах, ведь опавшая листва – важнейший элемент питания деревьев. Или бороться с варварским кошением газонов, которое превращает их в безжизненные площадки. Другие меры во многом зависят от политики государства. Но она изменится, если на то будет общественный запрос».

Россия: что имеем, не храним?

Качество экологического госрегулирования в России оставляет желать лучшего, считает директор Центра охраны дикой природы Алексей Зименко. «В СССР были гигантские разрушительные проекты вроде освоения целины, но осуществляли их часто от безграмотности – тогда люди не имели достаточно знаний о последствиях, – вспоминает эксперт. – В 1990-е происходил серьезный поворот в сторону нормализации отношений человека с природой, были приняты хорошие законы. Но уже в нулевые начался откат в сторону безудержного хищничества».

Эксперт выделяет несколько болевых точек российской природы.

1. Водоохранные зоны, площадь которых регулярно урезается. Например, в 2018 году водоохранную зону Байкала сократили в 10 раз, что вызвало серьезные возражения экологов.
2. Контроль за охотниками и рыбаками. По официальным данным Росрыболовства, за 2004–2021 годы число рыбинспекторов уменьшилось в 2,5 раза. Теперь зона ответственности одного сотрудника составляет 1,4 тыс. км рек и 19 тыс. гектаров пресных водоемов. Средний оклад – 23,5 тыс. рублей. «Система охраны свелась к бумажно-формальным операциям, – констатирует Зименко. – О чем говорить, если на всю область оставляют меньше десятка рыбинспекторов?»
3. Охрана лесов: после принятия Лесного кодекса 2006 года штат лесников сократился со 100 тыс. до 20 тыс. человек. «Из леса убрали хозяев, отсюда проблема с пожарами, – объясняет эксперт. – В советские годы лесники выявляли возгорания на ранних стадиях, когда их было легко потушить. Сейчас засекают только со спутников, и тушить гораздо сложнее, если вообще возможно. В основном этим занимаются сотрудники МЧС, которым порой не хватает компетенций в области природных пожаров».
4. Особо охраняемые природные территории (ООПТ). Не далее как в этом году Госдума в первом чтении приняла законопроект, разрешающий строительство любой инфраструктуры на ООПТ без экологической экспертизы. Экологи забили тревогу, после чего документ смягчили. При этом возможность строить трубопроводы, автомобильные и железные дороги осталась.

Почему планета теряет все больше лесов, и поможет ли их восстановление предотвратить климатический кризис

«В России развивается система национальных парков, – говорит Зименко. – Но гораздо актуальнее забота о заповедниках, где сохраняются эталоны дикой природы. Только там ученые могут получать достоверные данные о долговременной динамике экологических процессов. Увы, правовые нормы последнего времени губят заповедную систему».

Что касается национальных программ по защите природы, то они грешат половинчатостью, считает собеседник. В пример он приводит усилия по сохранению тигра и леопарда на Дальнем Востоке. «Создаются ООПТ, инспекторские отряды – это хорошо, – говорит Зименко. – Но главная угроза никуда не делась – вырубка кедровых и широколиственных лесов, без которых крупные хищники существовать не могут. Ландшафт превратился в мозаику леса и освоенных земель, отсюда постоянные конфликты тигров с человеком».

Другой пример – использование лесочных рыболовных сетей из Китая (тех самых, в которых гибнет выхухоль). Экологам удалось убедить правительство в опасности этих устройств, и с 2009 года их импорт формально запрещен. Тем не менее они по-прежнему встречаются в российских водоемах. «Запретили только готовые сети, а бобины с сетеполотном до сих пор ввозят в страну, – поясняет Зименко. – Чтобы сделать из полотна сеть, рыбаку нужно максимум полчаса. Что мешало сразу принять эффективное решение?»

На мировом фоне российская ситуация не уникальна: во многих странах о природе задумываются в последнюю очередь. «В Европе сильны позиции ученых, поэтому власти обычно проводят адекватную экологическую политику. Но даже в такой продвинутой стране, как США, все не так однозначно. Когда президентом был Трамп, уровень волюнтаризма и безграмотности в вопросах климата и биоразнообразия зашкаливал. Многое зависит от текущей обстановки в стране», – резюмирует Алексей Зименко.