28 марта 2024
USD 92.59 +0.02 EUR 100.27 -0.14
  1. Главная страница
  2. Статья
  3. Ирина Мясникова: "В реанимации не должно быть «железного занавеса» для близких пациента"
больницы интервью медицина Общество

Ирина Мясникова: "В реанимации не должно быть «железного занавеса» для близких пациента"

Отделение интенсивной терапии и реанимации – святая святых любой больницы. Попасть туда постороннему человеку невозможно. Однако родственники – люди не случайные, и у них есть законное право посетить близкого человека, за жизнь которого борются врачи. Как это право реализуется, «Профилю» рассказала сопредседатель Всероссийского союза пациентов (ВСП) Ирина Мясникова.

Ирина Мясникова

©Наталья Львова/ Профиль

– Ирина Владимировна, есть федеральный закон, определяющий порядок допуска родных и близких к пациентам, находящимся в реанимации. Что это за документ?

– Закон был принят в мае 2019 года. В сентябре 2020-го Минздрав издал приказ, определяющий порядок его работы. Для Всероссийского союза пациентов это была настоящая победа. Наша организация за закон, что называется, боролась. Почему – понятно. Нельзя допускать, чтобы люди, оказавшись в тяжелой ситуации, оставались без поддержки родных и близких. Особенно это касается детей. Для маленьких пациентов, которые, к сожалению, тоже часто попадают в реанимацию, просто необходимо видеть рядом с собой маму или папу. Впрочем, и для родителей важно иметь возможность находиться рядом с ребенком. Теперь есть закон, который такое право закрепляет.

– А как он реализуется? Что показал прошедший год?

– В ВСП жалоб граждан по этому поводу пока не поступало. Конечно, это не значит, что нарушений и конфликтных ситуаций нет. Скорее всего, проблема носит латентный характер. Наверное, не все знают о законе или не готовы писать жалобы, ходить по инстанциям, что-то доказывать. Когда близкий человек находится в реанимации, на это физически времени нет. К тому же с весны прошлого года система здравоохранения работает, так сказать, в нештатном режиме, вызванном пандемией COVID-19. Навещать больных в «красных зонах» инфекционных больниц в принципе запрещено.

Остальные медучреждения вводят ограничения, опираясь на решения местных властей, устанавливая правила посещения больных в стационарах с учетом эпидемиологической ситуации в субъекте Федерации. Например, где-то надо сдать анализы, ПЦР-тест, предъявить сертификат о вакцинации или справку о недавно перенесенной коронавирусной инфекции. И эти требования не выглядят чрезмерными. Если им следовать, то в случаях, когда речь идет об общих заболеваниях, «железного занавеса» перед родственниками пациентов возникать не должно.

– Во всяком случае, так в теории, а на практике происходит всякое. Вот реальная история: женщина теряет сознание на улице. Далее – скорая помощь, госпитализация, палата реанимации. Врач находит номер телефона мужа, сообщает о случившемся, при этом отказывается рассказать о состоянии своей пациентки. Формально он прав: по телефону нельзя. Муж готов ехать. Выясняется – его не пустят, больница по случаю ковида закрыта даже для родственников пациентов. Есть ли выход из тупика?

– Наверное, все-таки этот случай – исключение, а не правило. Так «повезло» этим людям в конкретной ситуации. Лично у меня несколько другой опыт. Летом сын попал на несколько дней в реанимацию. У него тяжелое генетическое заболевание, с которым мы живем уже долгие годы. Должна сказать, что сложностей в получении информации о состоянии сына не возникло.

Позже пришлось обзванивать московские больницы, чтобы выяснить, в какую именно госпитализировали мою родственницу, и узнать, что с ней. Все вопросы тоже удалось решить дистанционно, по телефону. Даже с врачом-реаниматологом, находившимся в тот момент на рабочем месте, поговорить смогла.

– Административный ресурс – все-таки вы сопредседатель Всероссийского союза пациентов – задействовать не пришлось?

– Нет, о своей причастности к общественной организации я никому не говорила. Поверьте на слово, должность сопредседателя ВСП совершенно точно не стала ключом доступа к информации о состоянии здоровья сына и родственницы. Наверное, я просто умею общаться.

– Ну а что делать людям, которым лечащий врач отказывается раскрывать информацию о состоянии здоровья близкого человека?

– В таких случаях следует обращаться непосредственно к главному врачу либо к его заместителю. Это их компетенция, они обязаны отреагировать и принять соответствующие меры. Если медучреждение закрыто на карантин, то родственники должны иметь доступ к информации о пациентах по телефонам горячей линии. Им обязаны сообщить как минимум, в каком отделении и какой палате человек лежит, его состояние, температура.

В идеале, конечно, надо переговорить с лечащим врачом, который может подсказать, какие лекарства требуются, если в больнице их нет, какие продукты желательно передать, чтобы пища была здоровой и полезной. Впрочем, тут кому как повезет, ведь дозвониться по городским телефонам в ординаторскую отделения во многих случаях физически невозможно. Трубку никто не снимает. Ну а добыть номер мобильного телефона лечащего врача районной или городской больницы – это что-то вообще из области фантастики. Кстати, опять же по своему личному опыту, столкнулась с тем, что номера телефонов некоторых столичных клиник, принимающих больных с диагнозом COVID-19, не соответствуют действительности. Звонишь в одну больницу, попадаешь в другую. Нужны время, силы, терпение, чтобы пройти этот «квест». У меня нет ответа на вопрос, в чем причина путаницы.

– Вы говорили, что для посещения больных, находящихся в реанимации, от родственников требуют анализы или ПЦР-тесты. Может, есть смысл не гонять людей по поликлиникам и лабораториям, а организовать исследования в больницах? Могу себе представить: ночной звонок, человеку сообщают – ваш муж (брат, жена и т. п.) в реанимации и состояние критическое. Какие в этой ситуации анализы? Где их сдать, и когда они будут готовы? Между тем обратный отсчет включен и остаются часы, если не минуты, чтобы близкие могли попрощаться с умирающим.

– К сожалению, сегодня не каждая больница располагает возможностями, чтобы оперативно оказывать такие услуги. В законе и приказе Минздрава об этом не сказано. К тому же не будем забывать, что для медучреждения это дополнительные издержки, финансирование которых в бюджете отдельной строкой не предусмотрено. Без соблюдения этих условий изменить что-либо нельзя.

– Разве сами врачи в этом не заинтересованы? Им же нужно заручиться согласием самого больного или его близких родственников, если пациент находится в коме, например, на хирургическую операцию. Чтобы принять такое решение, близким нужно попасть в реанимацию, поговорить с врачом, увидеть все своими глазами.

– Согласие требуется не во всех случаях. Когда человек находится в жизнеугрожающем состоянии, то решение об операции принимает врач.

– В исключительных обстоятельствах, когда речь идет о жизни и смерти, так и должно происходить. Но надо ли совсем отказываться от контактов с родными, если сам пациент не способен рассказать о своих хронических заболеваниях? В реанимации человека будут спасать от одного, тогда как умереть он может по другой причине.

– Действительно, такие риски существуют. В одном из ковидных госпиталей Пермского края в прошлом году именно из-за этого умерла местная жительница. Ее лечили от коронавирусной инфекции, не применяя какое-то время специального лечения по основному заболеванию. Просто врачи не знали о том диагнозе, а когда спохватились, было уже поздно. Честно, не знаю, в каком состоянии была женщина, может, не могла говорить, а ее родственников в «красную зону» по понятным причинам не пригласили. Вот почему на уровне регионов необходимо разработать маршрутизацию для таких больных, чтобы их госпитализировали в профильные клиники. Это позиция Всероссийского союза пациентов.

Я думаю, решением вопроса в перспективе может стать переход на электронные медицинские карты, которые всегда будут доступны и врачу общей практики в районной поликлинике, и реаниматологу в отделении интенсивной терапии. В Москве они уже вводятся. Другое дело, истории болезней миллионов столичных жителей оцифрованы только за последние год-два. Основной же массив информации по-прежнему хранится в архивах районных или ведомственных поликлиник, причем данные из разных источников никто не пытается объединить. Так что полного доверия электронным медкартам у лечащего врача в настоящее время нет. Помочь, подсказать ему может либо сам пациент, знающий обо всех своих хронических болезнях, либо его родственники. Но для этого они не должны оставаться за периметром больницы.

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «Профиль».

Реклама
Реклама
Реклама