— Вы помните, как первый раз услышали песню Эдит Пиаф?
— Да, очень хорошо. Мне было лет 12–13, я слушала разные пластинки, которые хранились у нас дома. Когда я включила запись Эдит Пиаф, то помню, подумала, что это какая-то очень старая музыка. Я начала ей подпевать, быстро разучила многие песни. И почему-то мне захотелось узнать, что это была за женщина, обладательница такого невероятного голоса.
— Насколько я знаю, помимо песен Эдит Пиаф, раньше в вашем репертуаре было много вещей из репертуара других французских шансонье. Кто самые любимые?
— Я пела много песен из репертуара таких авторов и исполнителей, как Барбара, Шарль Азнавур, Жак Брель — на самом деле всего понемногу. В консерватории специализировалась на лирической опере и музыкальной комедии, потом довольно интенсивно работала в этом жанре, а вообще пробовала очень разные вещи — до того момента, пока в 2005 году меня окончательно не захватила Эдит Пиаф.
— Это связано с вашей работой в фильме Оливье Даана «Жизнь в розовом цвете»? Как получилось, что вы стали голосом Пиаф в этой картине?
— За некоторое время до этого я решила сделать концерт из песен Эдит Пиаф — меня часто спрашивали, почему я, перепев стольких исполнителей, ни разу не обращалась к ней. А я немного боялась — неизбежных сравнений, просто того, что окажусь не на высоте. И в 2005 году я наконец решилась. Я много репетировала и много читала о ее жизни. Это было в январе, а месяц спустя я познакомилась с женщиной, которая была секретарем Эдит Пиаф. Я пришла на презентацию ее книги и попросила автограф. Мы разговорились, я рассказала, что готовлю концерт из песен Пиаф, и она попросила меня исполнить что-нибудь прямо там, в книжном магазине. Что я и сделала — и пригласила ее на предстоящий концерт. Мы стали общаться — встречались, разговаривали по телефону, она много рассказывала об Эдит. И вот в октябре она позвонила мне перед отъездом в Париж (Жиль Эгро родилась и живет в Каннах. — «Профиль»), где она должна была встречаться с режиссером Оливье Дааном, который как раз ищет «голос Эдит Пиаф» для своего фильма. Она дала мой телефон, мне позвонили, я пришла на прослушивание, мы пообщались с Оливье, и через пару дней узнала, что меня утвердили. А в ноябре я уже записывала песни с Марион Котийяр. Моя исполнительская манера отличается от манеры Эдит Пиаф. Кроме того, у меня нет ее акцента, но для фильма мне нужно было стать как можно более похожей на нее, Марион мне в этом очень помогла.
— Я видела видеофрагменты вашего спектакля. По ним как раз заметно, что вы не стремитесь копировать Эдит Пиаф. Как вам удается найти этот баланс между собственной личностью и личностью Пиаф?
— Думаю, что Эдит Пиаф, с которой мы очень похожи, помогает мне раскрыть мою собственную сущность. Иногда мне даже кажется, что она могла бы петь так, как это делаю я. Я не раз слышала от людей, знавших Пиаф, что мое исполнение их трогает именно потому, что они слышат в моем голосе то чувство, с которым пела она. Но не могу сказать, что я это делаю намеренно, это происходит естественно, идет изнутри. Отчасти это связано с тем, что она со мной очень давно: я много читала о ней, общалась с людьми ее круга. Я ее действительно хорошо знаю и чувствую, и понимаю, что Эдит, какой она представала на сцене, — далеко не всегда настоящая Эдит. У меня ощущение, что я — немного она на сцене.
— А какой она была, настоящая Эдит Пиаф, как вы думаете?
— Думаю, она была очень волевой женщиной. Профессия была для нее жизнью. Как и все художники, она была очень одинока, жила с ощущением ускользающего времени, боялась чего-то не успеть. Эдит остро чувствовала настоящий момент, который она проживала невероятно интенсивно. Мне кажется, что она не особенно задумывалась о будущем, она просто шла к своей мечте — быть певицей. А еще, вопреки сложившимся стереотипам, она была очень веселой, много шутила, любила развлечения.
— Какие эпизоды в биографии Эдит Пиаф вас особенно трогают?
— Смерть Марселя Сердана — самое ужасное событие в ее жизни. Меня всегда поражало, как она смогла пережить эту трагедию, продолжить петь после этой потери, самой большой любви ее жизни, ведь в душе она всегда оставалась маленькой девочкой, которая так и не выросла. Впрочем, до конца, конечно, она не справилась со смертью Марселя. Еще мне лично близка ее история восхождения к успеху. Я вижу в ней параллели с моей собственной судьбой. До определенного момента я была известна в основном на юге Франции, но после фильма Даана моя жизнь круто изменилась, я выступаю по всему миру — в Европе, США, Канаде, Японии, теперь вот еду в Россию.
— Вы чувствуете какую-то разницу в восприятии вас — и через вас самой Эдит Пиаф — в разных странах?
— Везде приблизительно одно и то же. Во всем мире она — один из символов Франции, великая французская певица, женщина, воспевшая любовь. И ее песни воспринимают вне зависимости от знания языка — здесь важны заложенные в них эмоции.
— Почему, на ваш взгляд, Эдит стала символом Франции — как для самих французов, так и для всего остального мира?
— Она была величайшей певицей своего времени и до сих пор остается непревзойденной — ее голос эмоционально и вокально совершенно уникален. Кроме того, она умела говорить об очень простых вещах с большим, настоящим чувством, а это всегда находит отклик, затрагивает какие-то важные струны души.
— В одном из интервью вы сказали, что с 2005 года «Эдит живет с вами». Что это за ощущение?
— Раньше у меня было ощущение, что это я, взяв ее за руку, веду по собственной жизни: я слушала и пела ее песни, много читала и думала о ней. А теперь она живет со мной, она уже неотделима от меня, она — часть меня.
— Ваша любовь к Эдит Пиаф — это своего рода ностальгия?
— Да, можно сказать и так. Действительно, в ее песнях — отпечаток того безвозвратно ушедшего времени, которое хочется вернуть. А притягательность той эпохи — в свободе, в роскоши времени, которых у нас сейчас нет. Мы постоянно куда-то бежим, загоняем себя в определенные рамки. Мне кажется, раньше было не так. Пожалуй, в бытовом плане жизнь была труднее, но, думаю, в ней было больше радости, а люди были ближе друг другу — потому что они могли позволить себе остановиться и посмотреть вокруг.
— Как меняется ваша манера исполнения и игры от спектакля к спектаклю, от чего это зависит?
— Это зависит от моего эмоционального состояния, реакции зрителей. Я играю этот спектакль уже два года, и за это время он, конечно, успел измениться. Но все изменения приходят спонтанно, во время концерта, я ничего не придумываю заранее. Это некий интуитивный процесс, рождающийся в эмоциональной связи с залом, с реакцией зрителей.
— Какую песню Эдит Пиаф вы любите больше всего?
— Моя любимая песня — La Foule («Толпа»). Она резонирует с каким-то моим внутренним ощущением. А вообще в репертуаре Пиаф я особенно люблю песни конца 1930–1950-х годов. В них все — радость жизни, любовь, боль, целый спектр эмоций, которые сменяют друг друга, как в калейдоскопе.
Музыкальный спектакль-посвящение «Эдит», Московский международный дом музыки, 18 декабря
