Долгая, здоровая, счастливая жизнь россиян – не просто обещание, это национальная цель, приоритет. Владимир Путин, которому год назад граждане вновь доверили пост главы государства, подробно расписал эту задачу в своих «майских указах». Численность населения, продолжительность жизни россиян, их доходы, жилищные условия, экономика страны, обрабатывающая промышленность – все это должно расти и улучшаться. Сокращаться должна только бедность.
Но опрошенные «Профилем» эксперты говорят: национальные цели и проекты – всего лишь текущая деятельность федерального правительства, считать их прорывом нельзя, это иллюзия.
Давайте снимем «черные очки», но и «розовые» тоже надевать не будем. Посмотрим на каждый из национальных приоритетов, что называется, невооруженным глазом. Хотя и не совсем безоружным: статистика и экспертная аналитика нам в помощь. И повод поразмышлять над этим самый подходящий – 12 июня вот уже почти три десятилетия подряд, со дня принятия Декларации «О государственной независимости», страна празднует так называемый День России.
В ожидании чуда
Если раньше правительство сосредоточивалось на том, как обеспечить рост зарплат, то теперь пришло понимание, что он не является показателем благосостояния граждан. Потому что даже на одном предприятии разница в зарплате между гендиректором и уборщицей может составлять сотни тысяч рублей, а «средняя по больнице» 37 тысяч не отражает масштабов бедствия. Гораздо интереснее реальные доходы, поэтому обеспечение их устойчивого роста стало новой целью к 2024 году. «Звучит красиво, но никакой конкретики, связанной с устойчивым ростом доходов, пока нет, и какова его оценка – пока не ясно», – говорит руководитель аналитического департамента компании «ФинИст» Катя Френкель. Зато, отмечает она, было устойчивое падение реальных доходов граждан на протяжении 2014–2017 годов с паузой в 2018 году, когда наконец-то состоялся их рост аж на 0,1%. «И то для того, чтобы рост состоялся, Росстату пришлось утвердить новую методику расчета этого показа
теля», – поясняет эксперт.
Однако сомнения есть у Счетной палаты. Потому что даже новая методика не смогла скрыть падения реальных доходов населения в январе–марте – аж на 2,3% по сравнению с аналогичным периодом 2018 года. Чтобы вернуться к заветному 0,1% для демонстрации устойчивого роста, до конца года должно произойти фактически чудо. Но Счетная палата в чудеса не верит, как и многие другие экономисты.
«Устойчивый рост доходов населения пока невозможен, – считает ведущий аналитик ООО «Эксперт Плюс» Мария Сальникова. – К сожалению, можно сказать, что приоритеты сейчас другие. И ориентир будет не на увеличение заработных плат ради заботы о достатке населения, а на развитие показателей, которые смогут вывести экономику на лидирующие позиции на международном уровне».
Директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев на заседании Экономического клуба ФБК, посвященном доходам россиян, отметил, что условно можно выделить четыре основных источника в структуре доходов населения – это оплата труда, доходы от предпринимательской деятельности, социальные выплаты и доходы от собственности. Если сравнивать текущую структуру доходов с той, что была в 2000 году, можно заметить несколько тревожных тенденций.
Во‑первых, за 18 лет в России в два раза сократилась доля доходов от предпринимательской деятельности – с 15,2% до 7,5%. Во‑вторых, заметно уменьшилась доля средств, получаемых от собственности, – с 6,8% до 4,9%. И, в‑третьих, существенно увеличилась доля социальных выплат (пенсии, пособия, стипендии), достигнув рекордного значения – 19,4%. «Даже в советские времена, когда государство было в ответе за все, рекорд этого показателя был в 1985 году и составлял 16,3%, – отмечает Игорь Николаев. – Сейчас вроде как рыночная экономика, но доля социальных выплат побила этот рекорд».
Получается, что современные доходы россиян серьезно зависят от того, что им может дать государство. И зависят куда больше, чем 18 лет назад, потому что в долю оплаты труда, которая за это время осталась почти неизменной, входят и зарплаты бюджетников – военнослужащих, полицейских, сотрудников госпредприятий. «Пытаться решить проблемы реальных доходов населения с помощью социальных выплат, на мой взгляд, достаточно тупиковый путь, – полагает эксперт. – Решается это развитием малого бизнеса, стимулированием предпринимательской деятельности, а не введением налогов на самозанятость».
Пока правительство номинально справляется со второй задачей – ростом пенсий выше уровня инфляции. Индексация страховых пенсий в январе составила 7%, что действительно выше инфляции – 5,2% с начала года. Хотя размер выплат все еще оставляет желать лучшего, по подсчетам Счетной палаты, у среднестатистического пенсионера есть только 200 рублей в день, чтобы прокормить, одеть и обуть себя. А ведь в национальных проектах, которые в феврале опубликовало правительство, о пенсиях нет ни слова. Пенсионная реформа состоялась, но совершенно непонятно, как чиновники собираются выполнять свои обещания и собираются ли выполнять в принципе.
Директор Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Татьяна Малева обратила внимание на, казалось бы, нелогичное сочетание: зарплаты растут (на 6,6% за январь–апрель, по данным Росстата), пенсии не падают, а доходы снижаются. «Мы видим только видимую часть зарплаты, – объясняет она. – Доходы теневого сектора после кризиса, по-видимому, сократились настолько, что способны перетянуть на себя рост совокупных доходов населения. И этот процесс мы наблюдаем с 2013 года».
Бедность не порог
Следующий социальный вызов – это сокращение бедности. В России принято считать, что бедный – это тот, кто вынужден существовать на доход ниже прожиточного минимума. В России таковых почти 19 млн человек, или 12,9% от всего населения. Стратегическая задача – сократить их долю до 6,6%, то есть в два раза.
Несмотря на то что официально в прошлом году по сравнению с 2017‑м число бедных уменьшилось, эксперты, включая Счетную палату, считают текущие темпы недостаточными. Но проблема еще и в том, что бедность нельзя измерять только прожиточным минимумом.
«Она лишь частично находит отражение в показателях, – считает Татьяна Малева. – Потому что бедность – это категория не дохода, а потребления. А оно описывается не только доходами, но и другими многочисленными факторами. Это группа, которая испытывает дефицит потребления ниже, чем норма».
Последние результаты опроса Росстата об уровне бедности шокировали даже Кремль. И Росстату даже пришлось оправдываться. Мол, да, 54,1% домохозяйств не могут себе позволить заменить пришедшую в негодность мебель, но ведь в 2016 году их было еще больше – 62,4%. Да, 36,2% не могут приобрести по две пары обуви на каждого члена семьи, но ведь два года назад таковых было 49,7%. Да, каждая четвертая семья (25,8%) не может пригласить гостей на ужин, но в 2016 году не могла этого себе позволить почти каждая третья (29,5%). Только половина имеет возможность провести неделю отпуска вне дома, но два года назад такие перспективы были только у 43,2%. И если сейчас концы с концами сводит 14,6% населения, то раньше их вообще было 17,4%. В общем, есть чем гордиться.
«В XXI веке социальные опросы важнее, чем статистика, даже если она достоверна, – считает член правления Института современного развития Евгений Гонтмахер. – Убеждать цифрами, когда люди ощущают противоположное, – это бессмысленное занятие. Есть группы населения, где положение можно оценить объективно, например, работающие пенсионеры. Очевидно, что их доходы не растут, потому что там даже нет индексации. А это миллионы человек. Это люди, которые напрямую ощущают снижение доходов. Одним параметром бедность измерить невозможно».
Квартирный вопрос
К слову, человека, который имеет зарплату выше средней, скажем, 50 тыс. рублей, но вынужден каждый месяц отдавать 35 тыс. за аренду квартиры, тоже можно назвать бедняком. Как и человека, выплачивающего столько же в качестве ипотеки. Так что приобретение собственного жилья – прямой путь к бедности. Как и рождение детей.
Жилищный вопрос во многих сферах является ключевым. Именно отсутствие заветных квадратных метров заставляет семьи подчас воздерживаться от пополнения. Однако государство всячески пытается поправить это дело, позволяя тратить на ипотеку материнский капитал, и компенсирует проценты по ипотеке. Теперь у нас новая цель – не менее 5 млн семей ежегодно должны улучшать свои жилищные условия.
Впрочем, только 30% россиян в ходе опроса Росстата заявили, что нуждаются в улучшении жилищных условий. Подразумевают они под этим либо ремонт, либо переезд в отдельное или большее по площади жилье.
По данным за 2016 год, в России 89 млн кв. метров ветхого или аварийного жилья. Ежегодно вводится в оборот около 80 млн кв. метров. А для выполнения задачи улучшения жилищных условий для 5 млн семей, по словам президента Владимира Путина, необходимо строительство 120 млн «квадратов» в год. На конец 2016 года более 2,5 млн семей состояли на учете в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий. Конечно, эта цифра ежегодно уменьшается, но весьма медленно. В том же 2016 году улучшили свои условия из состоявших на учете только 57 тысяч. Темпы строительства жилья тем временем падают. По данным Росстата, в первом квартале было введено в эксплуатацию 14,8 млн кв. метров, что на 5,6% меньше, чем за аналогичный период 2018 года.
Входят ли в понятие «улучшение жилищных условий» только те «квадраты», которые были приобретены с помощью государства? Или учитываются еще и самостоятельные покупки? Входит ли в статистику жилье, приобретаемое в инвестиционных целях? И можно ли считать улучшением жилищных условий аренду? Все эти вопросы не позволяют достоверно оценить возможности выполнения национальной цели.
По данным зампреда Счетной палаты Веры Чистовой, лишь 11% регионов считают возможным выполнение нацпроекта «Жилье». Примерно 15% считают его недостижимым, а 38% отмечают риски достижения. «Поэтому сложившиеся социальные и экономические условия в регионах уже «на старте» содержат риски невыполнения целей национального проекта из-за несоблюдения основных макроэкономических показателей», – поясняет она.
Руководитель Аналитического центра АО «Дом.рф» (бывший АИЖК) Михаил Гольдберг отмечает, что за последние пять лет себестоимость строительства жилья выросла на 25–30%, тогда как удорожание для потребителя составило только 10%. В 80% случаев строительства речь идет о многоквартирных домах в крупных городах. При таких условиях создание комфортной среды представляется весьма сложной задачей.
По данным «ИНКОМ-Недвижимость», в столице в прошлом году было некоторое оживление на вторичном рынке жилья: авансов на покупку жилья было внесено на 15% больше, чем в 2017 году. «Однако с сожалением приходится констатировать, что конъюнктура столичного рынка жилья в нынешнем году ощутимо изменилась в силу ряда факторов», – рассказывает руководитель аналитического центра «ИНКОМ-Недвижимость» Дмитрий Таганов.
Во‑вторых, есть риски формирования дефицита доступного по цене предложения. «В годовом выражении экспозиция во вторичном сегменте сократилась на 40,6%, особенно сильно – в ценовой категории до 15 млн рублей, – рассуждает Дмитрий Таганов. – Глобальная трансформация первичного сегмента столицы после 1 июля может стать причиной масштабных процессов слияний и поглощений девелоперов, а часть застройщиков (согласно нашим прогнозам, до 30%) вообще покинет рынок». При таких условиях, заключил эксперт, есть риск падения темпов строительства и сокращения объема предложения в сегменте, что помешает планам властей выйти на увеличение объемов вводимого жилья до 120 млн кв. метров в год.
Смертность vs рождаемость, счет 1:0
Обеспечение устойчивого естественного роста численности населения страны – первая из приоритетных задач, перечисленных в указе президента «О национальных целях и стратегических задачах», датированном июлем прошлого года. Но она жестко увязана с двумя другими – обеспечением семей жильем и ростом их доходов. Пока страна, судя по мониторингу Счетной палаты, не приближается, а, наоборот, удаляется от намеченной цели. Если в 2015 году прирост составил 32 тыс. человек, то в последующие годы значения были минусовыми. Убыль населения в прошлом году составила 218 тыс. человек.
С начала этого года в России продолжает расти смертность и падать рождаемость, констатирует отчет Счетной палаты. За первые два месяца 2019 ода естественная убыль составила 73,4 тыс. человек, а в первом квартале смертность превысила рождаемость на 106,7 тыс. человек. «Это в 1,2 раза превышает уровень соответствующего периода прошлого года», – приводит данные СП. А ведь решением демографической проблемы занялись не сейчас, на передний план у правительства она вышла еще в 2007 году.
В ближайшие годы добиться устойчивого прироста населения нереалистично, считает руководитель группы аналитиков «Центра аналитики и финансовых технологий» Марк Гойхман. «Снижение количества женщин детородного возраста сочетается с уменьшением коэффициента рождаемости – среднего числа рождений детей на одну женщину, – говорит эксперт. – Последний показатель во многом сокращается из-за материальных факторов».
Численность населения растет при выполнении трех условий: повышение рождаемости, снижение смертности и эффективная миграционная политика. В «позднем» СССР, отмечает эксперт, число рождений стойко превышало количество смертей, что давало положительный среднегодовой естественный прирост 5–6 человек на 1000 человек населения. Но в конце 80‑х и в «лихие 90‑е», с началом политических и экономических катаклизмов, рождаемость стала падать. На тысячу человек в 1990‑м приходилось 13,4 рождения, в 2000 году – уже 8,7.
Но затем тенденция изменилась. Рождаемость упала с 12,9 человека на тысячу в 2016‑м до 10,9 в 2018‑м. «Мы снова скатились к уровню катаклизмов начала 90‑х, – констатирует Марк Гойхман. – Снова рождается меньше людей, чем умирает. И с каждым годом эта неприятная динамика нарастает». В прошлом году на 10,9 рождения пришлось 12,5 смерти. Естественный прирост составил минус 1,6 человека на 1000.
Новый государственный план рождаемости ставит целью достижение коэффициента 1,7 ребенка на одну женщину к 2024 году (сейчас он составляет 1,58). Но эксперты единодушны в своем пессимизме: эта цель вряд ли достижима, считают они. Во‑первых, в репродуктивный возраст вступило крайне малочисленное поколение потенциальных матерей, рожденных в 90‑е. Во‑вторых, экономика растет очень медленно, а доходы семей падают. В‑третьих, отмечают исследователи РАНХиГС, «по сравнению с благополучным социальным фоном предыдущего десятилетия наблюдается рост социального напряжения в обществе».
«По среднему прогнозу Росстата, количество жителей в России к 2024 году уменьшится на 435,8 тыс. человек, даже с учетом миграционного притока», – заключил Марк Гойхман. Проект «Демография» трудновыполнимый, соглашается Татьяна Малева (она один из авторов упомянутого исследования). «Ни по рождаемости, ни по показателям продолжительности жизни и смертности, судя по всему, это не будет реалистичным», – говорит она.
Да и просто хотелось пожить
«Путь к хорошей демографии выглядит очень просто на словах и крайне сложно в реализации – сделать так, чтобы большинство домохозяйств не находилось в опасной близости от границы бедности, а потом уже экономически стимулировать рождаемость», – говорит Катя Френкель. Но даже масштабные социальные преобразования (развитие производства и создание рабочих мест, радикальное повышение доходов людей, социальные гарантии, рост обеспеченности жильем, развитие здравоохранения, детских учреждений, улучшение экологических условий), по мнению Марка Гойхмана, лишь приостановят снижение численности населения, но не приведут к ее росту.
А ведь мало родиться, хотелось бы при этом прожить долгую жизнь и иметь крепкое здоровье. Однако, отмечают эксперты Института экономики роста им. Столыпина (ИЭР), сейчас Россия по продолжительности жизни занимает 124-е место из 207 стран мира. А по уровню расходов на здравоохранение мы находимся на 125‑м месте.
Аудит Счетной палаты показал, что Минздрав не обеспечил достижение целевых значений по трем из пяти показателей госпрограммы «Развитие здравоохранения»: ожидаемая продолжительность жизни (ОПЖ), смертность от новообразований и удовлетворенность населения качеством медицинской помощи. А ведь раньше с особой гордостью отмечалось, что средняя ожидаемая продолжительность жизни россиян увеличилась до 72,7 года. Национальная цель – 78 лет к 2024 году и 80 лет к 2030‑му. Под эту цель и возраст пенсионный повышали.
Но что такое ОПЖ? Тут акцент делается на ожидание, а не на продолжительность как таковую. Этот показатель характеризует прежде всего уровень смертности населения. Рождается человек, и ожидается, что он проживет энное количество лет, вот что это означает. И по данному показателю, по данным ВОЗ за 2016 год, Россия занимала 103-е место среди 187 стран. На первом месте Япония с показателем 84,2 года, на последнем – Лесото, где ОПЖ составляет 52,9 года. Нас обогнали Грузия, Украина, Азербайджан, Белоруссия, Литва и Латвия.
По данным Института демографии НИУ ВШЭ, в России уровень смертности мужчин выше, чем женщин, во всех возрастных группах, кроме самой старшей, 85+. А в самом трудоспособном возрасте (от 20 до 65 лет) разница колоссальная – в три раза. Да, по сравнению с 2003 годом общий средний показатель ОПЖ увеличился на 8 лет, но с лучшим показателем конца 80‑х (то есть за 30 лет) – всего на два года. Слишком большим остается и разрыв между ОПЖ мужчин и женщин. Сейчас он составляет 10,1 года, тогда как в странах ЕС этот показатель в два раза ниже – 5,4 года. И если пенсионный возраст на всю страну один, то показатель ОПЖ сильно отличается от региона к региону. На Чукотке средняя ожидаемая продолжительность жизни мужчин, например, 60,3 года, а пенсионный возраст для них – 65 лет. И таких регионов с ОПЖ мужчин в пределах 60–65 лет – пятнадцать.
В настоящее время страна значительно отстает от среднемировых показателей в сфере оказания медицинских услуг, производства медицинских изделий и фармацевтической продукции, констатируют эксперты ИЭР. Кроме того, «сохраняются максимально жесткие административные барьеры для внедрения инноваций как в производстве медицинских изделий и фармацевтической продукции, так и в сфере оказания медицинских услуг».
Рост продолжительности жизни и снижение смертности, по мнению экспертов, возможны только при условии повышения расходов на здравоохранение до уровня 7% ВВП. Это 73,5 тыс. рублей на человека в год. Сейчас это всего 3,2%. Для сравнения: в Новой Зеландии, Финляндии и странах ОЭСР эти затраты составляют 9–10%, в Германии – 11%, в США – 17%. И при этом некоторые страны с повышением продолжительности жизни стали и увеличивать пенсии, и снижать пенсионный возраст, говорит директор департамента управления активами компании ERARIUM Group Денис Лисицын.
«Недавно в Польше после введения прогрессивной шкалы налогообложения, правительство страны снизило пенсионный возраст и повысило размер пенсий», – приводит пример эксперт. Средняя продолжительность жизни в Польше 77 лет, средняя пенсия – $500, в России – $213. «В Италии снизили пенсионный возраст на пять лет и ввели базовый доход 780 евро, который сможет получать безработный и молодежь», – приводит еще один пример эксперт. В Италии ОПЖ составляет 82,8 года, средняя пенсия там 1200 евро.
Рукотворная стагнация
Ну а что экономика? Ведь от ее состояния в целом и зависит наше «долго и счастливо». Совершить прорыв, войти в пятерку лучших – одна из главных амбиций власти. Для этого необходимо обеспечить темпы роста выше мировых и уровня инфляции не выше 4%. В качестве основного измерителя рассматривается величина валового внутреннего продукта, рассчитанного по паритету покупательной способности (ВВП по ППС). По данному параметру мы занимаем шестое место. Но, чтобы подняться на пятую строчку, нам нужно обогнать Германию. И предпосылок для этого пока нет.
В прошлом году темпы роста ВВП составили 2,3%. Конечно, это больше, чем в 2017 году (1,5%), но значительно меньше необходимых 5–6% (по экспертным оценкам). Счетная палата тоже считает достигнутые темпы недостаточными. При этом из 2,3% прироста 1,7% пришлись на экспорт, а сырьевой комплекс России, по данным ИЭР, обеспечил почти 65% от всего роста промышленного производства. Еще 1,2% дало потребление домашних хозяйств. Но «большая часть спроса населения была обеспечена не ростом доходов, а новыми потребительскими кредитами». Номинальный рост потребления домашних хозяйств в 2017–2018 годах составил 2,7 трлн рублей, а прирост потребительских кредитов в прошлом году – 2,6 трлн.
Что касается экспорта (а декларированной целью является его ориентация на обрабатывающую промышленность и агропромышленный комплекс, основанные на современных технологиях), то тут за последние 20 лет ничего не изменилось, констатирует недавно опубликованное исследование НИУ ВШЭ «Структурные аспекты торговой политики России».
Кроме того, полный провал по темпам инфляции – 5,3% по итогам первого квартала, что выше запланированных 4%. Во многом сказался эффект повышения ставки НДС в этом году. В апреле чиновники зафиксировали замедление роста до 5,2%, что позволяет утверждать об исчерпании этого эффекта. Но не бывает так, чтобы одновременно с высокими процентами по кредитам, растущими налогами и тарифами происходил и рост экономики – или одно, или другое, говорят в ИЭР.
По данным ФНС, в период с 2011‑го по 2017 год число рабочих мест сократилось на 6,6 млн (9,8%). А рост цен на нефть перестал оказывать положительное влияние на увеличение ВВП и доходы граждан. А ведь в 2016–2018 годах цена на нефть выросла на 40%. Если все так и дальше пойдет, при инерционном сценарии развития экономики к 2035 году ВВП вырастет только в 1,5 раза, тогда как во всем мире – в 4 раза, а в развивающихся странах – в 6,6, прогнозируют эксперты ИЭР.
По показателю ВВП по ППС Россия с шестого места опустится на 10–11‑е, по ВВП на душу населения – с 52‑го до 65–70‑го. Если же в основу развития экономики будет заложен сценарий Минэкономразвития, то, по подсчетам Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, Россия станет не пятой, а седьмой экономикой мира. Мы не перегоним Германию, зато нас обгонит Индонезия. «Россия сегодня находится в состоянии «рукотворной стагнации», и чем больше мы откладываем реализацию мер по выходу из этого состояния, тем больше мы погружаемся в рецессию», – резюмируют эксперты ИЭР.
Эксперты ФБК в прошлом году в ходе анализа экономического роста развивающихся стран, к которым относится и Россия, выделили факторы такого подъема. К ним относятся: постепенная либерализация экономики, привлечение иностранных инвестиций, экспортная ориентация приоритетных отраслей экономики (невысокая оплата труда, низкий курс национальной валюты), формирование системы равномерного распределения доходов, импорт передовых технологий, повышение квалификации работников и продвижение в структурном реформировании экономики от сельского хозяйства к промышленности.
Рост налоговой нагрузки в России и западные санкции делают наши цели недостижимыми, пришли тогда к выводу эксперты ФБК. В нашей экономике почти не оказалось ни одного фактора, который можно было бы считать предпосылкой для роста. В свою очередь, эксперты ИЭР, наоборот, предпосылки такие видят и даже разработали «Дорожную карту устойчивого развития несырьевого сектора экономики» (а именно это, по их мнению, сейчас должно быть в приоритете), которую в ближайшее время должны представить на рассмотрение правительства. Правда, многие из разработанных ими мер предлагаются уже не первый год, но дальше предложений и обсуждений дело пока не дошло.
Тот факт, что национальные проекты содержат некие прорывные идеи, – иллюзия, считает Татьяна Малева. На самом деле это действующие планы текущей деятельности правительства, его рутинная работа, начавшаяся еще 5–10 лет назад. «Мы живем в удивительной стране, в удивительное время, при удивительном сочетании амбициозных планов и отсутствии не только инструментов их выполнения, но также и инструментов их мониторинга и контроля», – эмоционально отзывается Татьяна Малева о реализации «майских указов».
Складывается впечатление, добавляет она, что половина страны пишет национальные проекты, а вторая – участвует в мониторинге. «Мне хотелось бы увидеть, кто их исполняет, – третью группу участников», – сказала эксперт. Но «третья половина» пока не обнаружена.
