Как это было
Утаптывать доллары — в обыкновенных, стандартных пачках — тяжело. Они жесткие, плотные и совсем не гнутся. Спросите у Александра Красавина, экс-директора группы «Русские инвесторы», бывшего совладельца инвестгруппы «Коперник». На заре карьеры он приехал на встречу с клиентом, держа в руках чемодан наличности (сделки тогда еще оплачивались кэшем). Но вот беда — в заказанную банковскую ячейку доллары не влезли. «Тогда я сел на пол и начал утрамбовывать крышку ногами. Ощущение непередаваемое, особенно когда понимаешь, что деньги не твои», — ностальгирует Красавин.
Обычное дело — для того поколения молодых финансистов, которые, закончив российские университеты, уезжали на Запад, учились и стажировались там, а потом возвращались поднимать экономику новой России. Young, nice, drive — именно так называли молодых инвестиционных банкиров и консультантов. Рост российских компаний, новые рынки и вера в то, что все возможно, позволяли проворачивать такие вещи, которые в наше унылое время кажутся мифом.
Дарья Зимина, 29-летний бывший вице-президент инвестбанка «Ренессанс Капитал», закрыла сделок на 16 миллиардов долларов. Но одну из них до сих пор помнит, будто дело было вчера.
2007 год. IPO банка ВТБ объемом 8 миллиардов долларов. «Ренессанс Капитал» — один из организаторов, лихорадочно ищет покупателей акций. «Я не спала уже три ночи подряд: на последней стадии IPO график работы самый напряженный. Мой начальник уехал в Минэкономразвития, а у меня — пара минут, чтобы «добить» финальные цифры и прыгнуть в такси», — говорит Зимина.
Распечатав бумаги к размещению, она бросилась за боссом. «А на улице — дождь стеной. Пяти минут, чтобы вернуться за зонтом, у меня нет — телефон разрывается от звонков начальства», — вспоминает Дарья. Казалось бы, время сдаться, но не тут-то было. Эпическое время рождает героев. «Я хватаю каталог «Недвижимость и цены», на который натыкаюсь в холле офиса, запихиваю туда бумаги. Залетаю в министерство, где банкиры ожидают вызова. И все — в дорогих костюмах, отполированных туфлях и галстуках Hermes — с удивлением смотрят на «Недвижимость и цены» и меня, промокшую до нитки и с потекшей тушью. Но документы у меня сухие. Я — безмерно счастлива», — рассказывает Зимина. Сделка была спасена, ВТБ получил свои 8 миллиардов долларов, а «Ренессанс» — комиссию.
«Это совершенно особенное ощущение, когда в Bloomberg появляется котировка акций нового эмитента, и ты понимаешь, что тоже к этому причастен», — рассказывает Дарья Зимина.
«Особенное ощущение» — похоже, примета времени. «Когда я продавал бизнес-центр ценой в $150 млн, испытывал особое чувство. Оргазмом его не назову, но было приятно» — вспоминает Александр Красавин.
И за эти приятные ощущения еще и великолепно платили. По данным Forbes, в 2007 году, как раз накануне кризиса, инвестбанкиры зарабатывали больше всех в России. Управляющие директора крупных инвестиционных компаний стабильно получали по $3 млн в год, оставляя позади даже нефтяников. Для сотрудников рангом пониже компенсации частенько исчислялись суммами с шестью нулями.
Что такое инвестиционный банкинг
Задача любого инвестиционного банка (IB) – помочь клиенту максимально эффективно (то есть дешево) привлечь деньги. Или – наоборот – грамотно их вложить. Клиенты IB – это компании, банки, госкорпорации, которые хотят осуществить сделку по купле-продаже активов, взять деньги в долг, продать долю в своем капитале, в том числе, и путем выхода на IPO (первичное размещение акций – выпуск и продажа их на бирже)
Классический инвестбанк западного типа состоит из трех основных сегментов:
Front office
Middle office
Back office
Основа всего – конечно же, front office. Именно он зарабатывает деньги - общается с клиентами, работает над сделками. Middle office и back office помогают сотрудникам front office отслеживать все операции, проводимые банком.
Front office делится на три большие составляющие:
IB (Investment Banking) — инвестиционные услуги
Sales & Trading — торговый отдел
Research — отдел аналитики
У инвестиционно-банковского отдела (IB) три основных направления работы:
— корпоративные финансы (corporate finance) — сопровождение сделок по слиянию и поглощению, разработка инвестиционной стратегии компании
— рынок капитала (ECM, equity capital markets group) — занимается сделками на рынках акционерного капитала, проводит IPO
— рынок долга (DCM, debt capital markets) - ведет долговые сделки, организует выпуски облигаций.
У торгового отдела (sales and trading) другая задача - торговля ценными бумагами (акциями, облигациями, деривативами, валютой). Сотрудники торгового отдела делятся на группы в зависимости от типа бумаг и инструментов, которыми они оперируют. Клиенты – как правило, инвестиционные фонды и состоятельные частные клиенты.
Отдел аналитики (research). Несмотря на то, что research является частью front office, сам он денег не зарабатывает. Основная функция аналитического отдела – помогать инвесторам принять решение, вкладывать или не вкладывать средства в ту или иную ценную бумагу. Аналитик — это представитель независимого мнения банка.
Ни минуты покоя
Когда Дарья Зимина закрывала сделку с ВТБ, ей было 22 года. На «социальный пакет» инвестбанкира не нужно было работать десятилетиями: в 2000-е карьеры строились молниеносно. Та же Зимина стала аналитиком «Ренессанса», еще будучи студенткой 4 курса Высшей школы экономики. Как вчерашние студенты за год могли стать долларовыми миллионерами?
Рабочий день в 24 часа — не редкость для инвестбанкира. В классическом, западного типа, инвестбанке ежедневные обязанности сотрудников делятся на 2 части: оrigination — привлечение новых клиентов и получение так называемых мандатов (заказов) для банка, и execution — подготовка сделки к закрытию.
На стадии оrigination больше всего времени уходит на подготовку материалов к встрече с потенциальными клиентами. Материалы называются pitch («заявка» с английского, на инвестиционном слэнге — «пичи»). Чем выше позиция банкира, тем реже он сталкивается с технической подготовкой таких материалов, но тем больше на нем ответственности за их смысл.
На этапе execution главное — подготовить документы с основной информацией о компании: например, проспект эмиссии и маркетинговые материалы для инвесторов. На их основе инвестор принимает решение об участии, скажем, в размещении акций. Главная сложность этого этапа — удовлетворить обе стороны сделки: покупателей и продавцов.
Удовлетворять приходится круглосуточно: на почту инвестбанкира ежедневно приходит от 200 до 2000 писем, и пропуск даже одного чреват уменьшением бонуса и даже увольнением.
И это — норма. Если появляются накладки, объем работы резко увеличивается. «После крупного корпоративного конфликта нам однажды пришлось рассортировать полторы тысячи коробок, в которые была свалена вся документация», — вспоминает Александр Красавин.
Сумасшедший график инвестбанкира — кладезь трагикомических историй. «На одной из лондонских сделок я занималась согласованием аллокаций (количество акций, которое достанется каждому инвестору, подавшего заявку на участие в сделке) с банками-партерами. В офис я пришла в 7 утра, в 5 утра следующего дня поняла, что еще ничего не ела. Кто-то принес мне на ланч лапшу. Открываю — и с ужасом понимаю, что она, прождав меня много часов, прокисла», — вспоминает Дарья Зимина.
Когда Александр Красавин руководил группой «Русские инвесторы», та вкладывала деньги по всему миру: Голливуд, Лондон, Италия, Карелия, Красноярск. «Одна только разница часовых поясов исключала нормальный сон, не говоря уже о дополнительных испытаниях — например, поездках по сибирским дорогам в 40-градусный мороз», — вспоминает он.
Неестественный отбор
Предположим, вы не боитесь ежедневной нервотрепки и готовы просиживать в офисе по 16-18 часов. Но попасть в приличный инвестиционный банк — как раньше, так и сейчас — совсем не просто.
«Готовьтесь к жесточайшему отбору. Из сотен присланных резюме в банк попадают единицы. На свете не так много людей, готовых полностью посвятить себя работе, отложить личную жизнь в дальний угол и вкалывать почти круглые сутки», — рассказывает Дарья Зимина.
При этом мало хорошо управляться с цифрами. Надо уметь правильно доносить свои мысли, находить контакт с самыми непростыми клиентами и выстраивать отношения внутри своей компании. Таких — пара процентов от всех желающих работать в IB. Для примера: когда Дарья Зимина устраивалась на первое место работы — стажировка в управляющей компании «Тройка Диалог» (сейчас Sberbank CIB), ее в числе трех десятков счастливчиков отобрали из 2 500 претендентов.
После того, как новоиспеченный инвестбанкир попал в штат, настоящие испытания только начинаются. По сути, банкир должен определить истинную стоимость актива: акции, офиса, валюты. Но главное — убедить в этом клиента.
Эта проблема особенно громко заявила о себе после кризиса, вспоминает Дарья Зимина. Мир, в котором привыкли жить эмитенты, после 2008 года перестал существовать — никто не хотел верить, что их активы подешевели в несколько раз.
В таких условиях успеха добивается определенный типаж людей: жесткие, выносливые, совсем не склонные к сентиментальности. Остальным в IB не место.
«Инвестбанкиры — паразиты на теле экономики, — считает Александр Красавин. — Главная их задача — преумножение денег, это дело циничное и в чем-то жестокое. За акциями и векселями живые люди не видны».
Первым решением Красавина на посту управляющего директора инвестгруппы был запуск процедуры банкротства крупного завода с сотнями рабочих, которых подпись банкира оставляла на улице. Хэппи-энд все-таки случился — предприятие осталось на плаву. Но кто знает, сколько судеб все-таки перевернули эти вежливые молодые люди в хороших костюмах?
Впарить — иногда именно этот глагол лучше всего характеризует их работу. «Никогда не забуду бизнес-проект по созданию международного порта в маленьком городке. В документах он описывался как перспективный объект с крайне удачным размещением, вложить в него собирались около $70 млн. Когда я приехал туда, увидел, что этот «порт», который собирались впарить компании, — бетонный причал длиной в 50 метров. Глубина там была метров 5, никакие суда ходить не могли. Сделка, естественно, не состоялась», — рассказывает Красавин. А могла бы.
Тоже люди
«Мне повезло: мой муж — тоже инвестбанкир», — делится Дарья Зимина. «Мы поднимались по ступенькам карьерной лестницы параллельно и оба понимали, что такое жизнь в IB. Обычно после работы около 3 часов ночи мы заезжали друг за другом на такси», — рассказывает она. Свободного времени у IB-семьи не оставалось. Зато оставались деньги. Их Дарья тратила на недвижимость, люксовые путешествия и помощь близким.
Но это — далеко не правило. Инвестбанкиры — известные любители пустить пыль в глаза. Porsche Cayenne в кредит? Без проблем. И ничего, что кризис перемолол уже не одну карьеру когда-то успешного «инвестиционщика». «Имидж успешного человека здесь — необходимость. В тусовке инвестбанкиров многие ездят на крутых Range Rover, не имея своей квартиры. Но чем человек реально успешней, тем меньше он это демонстрирует», — рассказывает Красавин.
Правда, возможностей для покупки новых Porsche стало сейчас гораздо меньше. Свои первые годы работы в «Ренессансе» (2006-2007) — Дарья Зимина вспоминает с ностальгией. «Предкризисный период был сумасшедшим временем — мы закрывали одну успешную сделку за другой. Я чувствовала себя выжатым лимоном, не выпускала телефон из рук ни на минуту, практически не спала. Но возможность работать на безоблачном инвестиционном небе и приносить сотни миллионов долларов — пусть не для себя, а для банка — подстегивала», — вспоминает Зимина.
Сейчас все изменилось. Например, отечественный рынок первичных размещений акций практически закрыт. Если в докризисном 2007 году российские компании провели 32 IPO, то в 2012 — всего 7. Экономические и политические проблемы России приведут, скорее всего, еще к большему падению котировок российских эмитентов. А значит, новых размещений акций лучше не ждать: кому интересно покупать бумаги, которые потеряют в цене.
Результат — сегодняшние инвестбанкиры больше не баловни судьбы, а, скорее, трудяги. Первое место по заработкам — давно в прошлом, их сейчас обгоняют и топ-менеджеры из нефтегаза, и управленцы из индустрии, и «обычные» банкиры.
Впрочем, зарабатывать в инвестиционном банкинге по-прежнему можно, и неплохо. В 2013 году среднее вознаграждение руководителя крупного инвестбанка, по данным Forbes, составляло $1,59 млн. «Если бы не рождение ребенка, я вряд ли бы выбралась из этого уютного мира», — говорит Дарья Зимина. Сейчас она занимается собственными интернет-проектами и возвращаться в инвестбанк не собирается. Впрочем, бывших инвестбанкиров не бывает: от привычки никогда не выключать телефон и проверять электронную почту в 5 утра Зимина не может избавиться до сих пор.
