То, что оперативно принятые весной 2024-го поправки в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы были достаточно сырыми, отмечали многие. В других условиях законопроект, пожалуй, находился бы на рассмотрении Госдумы месяцы, а то и годы и дорабатывался на этапах чтения. Но во время проведения специальной военной операции такая затянутость недопустима, поэтому принципиальный механизм одобрили быстро, а теперь будут совершенствовать.
Напомним: в марте этого года внесены изменения в УК и УПК, позволяющие приостанавливать уголовное преследование лиц, которые совершили преступление, но подписали контракт о прохождении военной службы или были мобилизованы. В случаях ранения, награждения государственными наградами или достижения предельного возраста службы они освобождаются от уголовного преследования.
Таким образом, процедуры были прописаны для стадий предварительного расследования и исполнения приговора. Но «на этапе судебного производства, когда прокурором уголовное дело направлено в суд для рассмотрения по существу и находится в производстве суда первой или апелляционной инстанции, законодательно не урегулированы», отмечалось на пленуме ВС.
Почему недавние законы о призыве на военную службу осужденных вновь вызвали критику
Речь про тех обвиняемых, чье уголовное дело уже расследовано, но суды еще идут (как и про граждан, в отношении которых приговор оглашен, но в законную силу еще не вступил).
К тому же, по мнению экспертов, опрошенных «Профилем», ряд тезисов в принятых законах был сформулирован некорректно. А это могло вызвать (и вызвало) юридические коллизии, ограничивающие права обвиняемых и осужденных. Да и вопрос контроля несколько подвис – соответствующие новеллы были плохо прописаны.
Предложения Верховного суда устраняют часть пробелов, говорит адвокат Лариса Гусева: «Так, например, четко указывается на ответственность командования воинской части, куда попадают для прохождения службы такие люди. Командованию дается право не только смягчать меру пресечения, но и ужесточать ее в зависимости от поведения обвиняемого».
Кроме того, законопроектом обозначен порядок действия судов в случаях, когда обвиняются несколько человек, но не все из них заключили контракты или были призваны. А именно: производство по делу продолжается, если это возможно, и приостанавливается полностью, если рассмотрение невозможно, без отправившегося на военную службу обвиняемого.
Это уточнение юридически важно, отмечает Гусева: без него права других обвиняемых были нарушены. Решение принимает судья с учетом мнений других участников процесса, в том числе потерпевших и обвиняемых, не заключивших контракт.
Но главное, пожалуй, в другом. «В нынешней ситуации государство вынуждено принимать чрезвычайные меры для удовлетворения потребностей Министерства обороны, но надо смотреть и в будущее. Те, кто смыл вину кровью, не должны оказаться под угрозой возобновления уголовного преследования, а действующие сейчас формулировки такую лазейку создают. Что недопустимо», – считает Лариса Гусева.
Законопроект поступил в Государственную думу, в начале сентября будут определены даты его рассмотрения. Политологи убеждены, что рассмотрен он будет уже на осенней сессии, и неожиданностей в его прохождении в Федеральном собрании не ожидают.
Если поправки примут, нагрузка на командование воинских частей возрастет. Потребуется увеличение числа военных юристов, специализирующихся на работе с военнослужащими, уголовное преследование или исполнение решения суда в отношении которых приостановлены. Эти механизмы прописаны в законах и уже действуют, но далеко не в каждой части есть лица под надзором командования. К тому же в случае награждения государственной наградой необходимо сразу уведомить следователя, прокурора или суд, а эта сфера требует не только знаний и усилий, но и контроля.
Впрочем, важнее другое, оставшееся за кадрами официальных комментариев: Верховный суд не стал оспаривать сам порядок освобождения от уголовного преследования – это тот момент, на который указывали юристы как на камень преткновения. Поясним: принятые весной изменения в УК и УПК противоречат фундаментальному правилу, допуская внесудебное прекращение уголовного преследования, причем зачастую практически единоличным решением следователя.
Уже известны случаи, когда потерпевшие пытались опротестовывать подобные решения. Например, привлеченный к уголовной ответственности мошенник при первой же возможности заключает контракт. Потерпевшие от его действий с этим не согласны как минимум по одной причине: они надеялись добиться решения суда о возмещении ущерба. Но уголовное преследование прекращено, и вопрос подвисает: в гражданском процессе его не решить без решения по уголовному делу, а уголовное дело приостановлено. Жулик известен, однако остается безнаказанным, а ущерб – не возмещенным. Подобные жалобы, по данным «Профиля», поступали в суды уже почти всех субъектов РФ.
Как потерпевшие, так и многие юристы ждали реакции Верховного суда, считая, что приостановка уголовного преследования, а тем более его прекращение должны хоть формально, но утверждаться федеральным судьей, особенно если преступление отнесено к категории тяжких и особо тяжких. ВС оспаривать внесудебный порядок не стал, наоборот, в короткие сроки подготовил юридически верные поправки, подтверждающие и уточняющие именно внесудебный порядок. Отметим, что еще полгода назад именно это бы обсуждалось на пленуме и приобрело какую-либо занесенную в скрижали норму. Сейчас ничего подобного не произошло. Судьи Верховного суда показали, что о казусе им известно, но в нынешней ситуации обсуждать его сочли неприемлемым.
Поговаривают про торжество ленинградской правовой школы, в которой юридическая сила действия важнее формальной записи, а возможность избежать пустого спора превалирует над необходимостью спор выиграть. «Еще год назад формулировки были бы предложены кардинально другие, – отмечают адвокаты, много лет работающие с Верховным судом. – Видимо, отныне подходы к юридическим вопросам будут иные. Это не хорошо и не плохо – это реальность. И надо понимать, что она изменилась».
