Однако имелись и тревожные факторы, ставящие под сомнение эффективность внутреннего финансирования. Накануне 1914 года среди держателей ценных бумаг различных внутренних займов насчитывалось лишь около 400 тыс. подданных Николая II – менее четверти процента от общей численности населения! Т. е. 99,75% россиян никогда не участвовали в каких-либо финансовых операциях правительства, если не считать таковыми уплату налогов.
По этой причине царская Россия с началом мировой войны приступила к внутренним займам позже иных союзников. Если, например, Париж начал заимствования на внутреннем рынке с первых дней боев, то в Петербурге ждали до середины осени 1914 года. Лишь 16 октября появился «Высочайший указ о выпуске внутреннего 5% займа на нарицательный капитал 500 млн рублей».
Планировалось, что этот первый военный заем царское государство погасит к 1965 году. Большую часть займа, 300 млн руб., обязались разместить на рынке 24 крупнейших акционерных банка страны – Минфин отдавал им облигации займа по цене на 2% ниже номинальной, что с ходу гарантировало банкирам 6 млн руб. прибыли.
Этот заем считается удачным – выпустив обязательств на 500 млн руб., казна за три месяца получила свыше 466 млн. Успеху способствовала сама война, вызвав снижение деловой активности, отчего у банкиров и богатых людей появились свободные излишки капитала.
На гребне успеха в самом начале 1915 года последовал второй заем, тоже на 500 млн руб. Его реализация проходила уже сложнее – банки смогли разместить лишь 72% от номинальной суммы. Но стремительный рост военных расходов требовал все новых источников финансирования, ведь с конца 1914‑го один день боев обходился минимум в 18 млн руб. Поэтому уже в апреле 1915 года царское правительство решило провести третий заем – на невиданную ранее сумму 1 млрд руб.
Прежние заимствования на внутреннем рынке шли под 5%, новый заем планировали брать уже под 5,5%. Уникальными были и сроки заимствования – выплаты планировалось начать только в 1921 году и вести 75 лет. Т. е. правительство Николая II планировало завершить эту финансовую операцию в 1996 году!
Коммерческие банки охотно взялись за размещение данного займа в обмен на 2,5% от его номинальной стоимости. Девять крупнейших банков – в первую очередь Московский купеческий, Волжско-Камский, Петроградский международный, Русско-Азиатский и Русский для внешней торговли – обязались разместить по 42 млн руб. каждый. Если коммерческие банки свою часть обязательств выполнили, то Госбанк, планировавший реализовать облигаций займа на 400 млн руб., смог разместить лишь 120 млн.
Но куда тревожнее были иные обстоятельства, вскрывшиеся в ходе реализации третьего военного займа. Несмотря на все попытки широко распространять облигации мелкого номинала, основными приобретателями ценных бумаг займа стали не простые обыватели, а собственно банкиры и банки, крупные капиталисты и богатейшие верхи, т. е. самая узкая прослойка общества. При этом облигации займа покупали в основном две столицы, Петроград и Москва. Из реализованных 700 млн руб. займа на долю остальных 15 крупнейших городов империи пришлось лишь 32 млн, или менее 5%.
Первые военные займы 1914–1915 гг. частично облегчили финансовые тяготы царского правительства, но не достигли главной цели – перетасовав с выгодой для частных банкиров крупный капитал, они так и не смогли мобилизовать рассеянные по стране средства небогатых и беднейших слоев населения. Перефразируя слова классика: народ по-прежнему безмолвствовал, на этот раз – рублем.
