Чего России ждать от новой американской администрации

«Настоящие профессионалы, а не марионетки, которых будут увольнять за несогласие с президентом!»

«Недоосушенное [Трампом] болото вернулось – карьерные бюрократы из обамовской обоймы. Они были ужасны тогда, а теперь будут еще хуже. Катастрофа».

«Квалифицированные ребята, вернут нам то место в мире, к которому мы привыкли».

«Список самых недостойных людей Америки!»

«Потрясающие расово-этническое и культурное многообразие в этой администрации в сочетании с опытом и компетентностью! Наконец-то в мире над нами больше не будут смеяться, нас будут уважать!»

«Да, отличное многообразие! В основном коммунисты и немного левых либералов».

«Все опытные и классные. Знают, что делать, и начнут без раскачки».

«Ветераны прошлых войн, которых вернули в строй не по их профессионализму, а из-за дани политкорректности».

Комментарии читателей Wall Street Journal под статьей о кабинете Байдена красноречиво говорят о политической поляризации американского общества и идеологическом расколе страны. Для одних новая администрация – это спасители от ужасов трампизма и шанс на возрождение Америки как «сияющего града на холме» – демократического и либерального. Для других – пресловутые «рептилоиды», представители глобалистских элит, которые в погоне за абсолютной властью и наживой окончательно добьют «старую добрую Америку» своими экспериментами по социальному инжинирингу.

Эти нарративы кажутся непримиримыми. Но некоторые историки настроены более оптимистично: Соединенные Штаты существуют в диалектике конфликта двух этих политико-идеологических лагерей чуть ли не с момента основания. За каждым из этих лагерей стоят свои группы финансово-экономических интересов. Гражданская война 1861–1865 гг., помимо прочего, была попыткой каждой группы установить правила и распределить ресурсы в свою пользу. По ее итогам сложился баланс сил и система институтов, которые позволяли проходить через последующие кризисы – гражданские, политические, экономические – без видимых повреждений для американского государства.

Однако в последние два десятилетия баланс сил нарушился. Приход Трампа стал симптомом кризиса самой парадигмы развития Америки, а его президентство окончательно обнажило ее проблемы – как внутренние, так и внешнеполитические. Крайне популярный у консерваторов, политический обозреватель Fox News Такер Карлсон говорит о «двух полушариях» Америки – консервативном и либеральном, – которые нельзя разделить безболезненно. По его мнению, это «сиамские близнецы», и сохранение жизни одного возможно только ценой жизни другого. Обращаясь к лидерам демократов после недавних событий в Капитолии, Карлсон констатировал: можно бесконечно обвинять участников штурма в любых грехах, считать террористами и адептами диких конспирологических теорий, но это не поможет решить проблему. «Вместо того, чтобы расследовать, как протестующие проникли в Конгресс, нужно спросить себя, почему они туда вообще пошли. Может, потому, что они больше не верят в институты, демократические процедуры, в справедливость и способность быть услышанными через выборный процесс?» – задал он риторический вопрос.

Сторонник демократов и апологет глобализма, президент Eurasia Group Ян Бреммер предупреждает соратников уже со своей стороны: «Впервые в новейшей истории США лидер «свободного мира» [Байден] не считается легитимным президентом половиной его собственных граждан».

Однако мириться и искать компромиссы демократы не намерены, тем более что в этом избирательном цикле они победили по всем фронтам. Вторжение в Конгресс группы сторонников Трампа стало для демократов возможностью окончательно задавить оппонентов. Назвав их «внутренними террористами», демократы стали обсуждать необходимость принятия нового закона, подобного Патриотическому акту (PATRIOT Act). В начале 2000-х этот закон приняли на волне общественного негодования и страхов, порожденных терактами 11 сентября. Патриотический акт предоставил правительству США дополнительные инструменты и полномочия для слежки за гражданами.

Нынешним же властям нужно свернуть деятельность «право-центристского инакомыслия» и прибрать к ногтю техногигантов. Весь процесс проходит под лозунгом спасения демократии и сохранения целостности американских институтов. Это общий знаменатель, под которым готовы работать все сотрудники команды Байдена вне зависимости от их места на идеологическом спектре Демократической партии. Во внешней политике главная цель Байдена – восстановить Pax Americana, каким его помнит старшее поколение американских политиков и о возвращении которого как единственно приемлемой нормы международных отношений грезят те, кто помоложе. Промежуточных задач здесь много – Байден хочет возглавить глобальную борьбу с пандемией (с лидирующей ролью американских фармкомпаний), учредить более выгодные для США новые глобальные институты («саммит демократий»), переставить мировую экономику на «зеленые рельсы» (где также будут доминировать американские компании).

Китай и Россия остаются главными стратегическими противниками, но с заметной разницей в подходах к каждому. Китай – это стратегический вызов XXI века, а потому приоритет. Говоря о Китае, советники Байдена постоянно подчеркивают необходимость поиска компромиссов. Военное сдерживание на морских просторах и через сеть союзников в Азии и Европе должно сочетаться с диалогом по климатической повестке и торговле.

Россия же – это злокозненный клептократический режим, которому при отсталости в экономике и негативных социально-демографических тенденциях не только удается создавать США проблемы на внешнем контуре, но и подрывать американскую демократию изнутри. Ядерное сдерживание задает пределы конфронтации, но все, что ниже болевого порога традиционного военного конфликта, может и должно быть использовано для давления на Москву: санкции, кибератаки, информационные кампании, нагнетание сепаратистских настроений, поддержка оппозиционных Кремлю сил и партий.

Для Пекина президентство Байдена – возможность перевести дыхание. Хамская напористость Трампа в сочетании с жесткими протекционистскими мерами и яростной борьбой с китайской технологической экосистемой давались КНР нелегко. Дипломатия и переговоры в международных организациях, где китайцы научились ловко работать, дают большее пространство для маневра, которым Поднебесная рассчитывает воспользоваться, чтобы догнать, а где-то и увеличить отрыв от США.

Для России смена администрации в Белом доме облегчения не сулит. Правозащитная тематика – конек демократов. По этой части у России и США в любом случае были бы разногласия. Но ситуация усугубляется событиями, имевшими место в начале января в американской столице. Штурм Капитолия, дискриминация и цензура техногигантами сторонников Трампа, общая низкая функциональность американских сил правопорядка при видимом росте насилия и беспорядков подрывают реноме США как светоча демократии. В Вашингтоне не скрывают, что восстановление этого образа возможно, только если Америка займет еще более непримиримую позицию в отношении стран, где есть проблемы с демократическими свободами. Жестко реагируя на такие события, как подавление протестов в Белоруссии, арест Навального или казнь журналиста в Иране, команда Байдена рассчитывает вернуть Америке статус морального авторитета – причем в глазах как домашней аудитории, так и зарубежной.

В отношениях с Россией эта тема будет магистральной, а Москва на поучения по части соблюдения гражданских прав и свобод обычно реагирует нервно и зачастую неуклюже. России привычней и комфортней говорить о контроле над вооружениями и ядерной стабильности. Их обсуждать, скорее всего, тоже станут, хотя в последнее время и на этом направлении дела пошли вразнос. Но в центре риторики все же будут раздражающие Москву обвинения в коррумпированности и недемократичности. И новый госсекретарь Тони Блинкен, и советник Байдена по национальной безопасности Джейк Салливан предельно откровенно говорят, что именно такой инструментарий «вразумления» России кажется им оптимальным. В этом смысле показательны возвращение в Госдеп – теперь на третью по значимости позицию замгоссекретаря по политическим вопросам – Виктории Нуланд и назначение директором по России в Совете Национальной Безопасности (СНБ) кадровой разведчицы Андреа Кендалл-Тейлор.

Находящаяся под российскими санкциями Нуланд у нас запомнилась раздачей печенек на майдане в Киеве. Кендалл-Тейлор, как и положено человеку ее амплуа, больше известна в узких профессиональных кругах: много лет в ЦРУ и Национальном разведывательном сообществе (НРС), специализация по «угрозам демократии», авторитарным режимам и использованию ими нефтяных ресурсов.

Наконец, и сам новый директор ЦРУ Ульям Бёрнс – профессиональный советолог, бывший посол в Москве (2005–2008), с большим опытом работы и на Ближнем Востоке. Соратник Хилари Клинтон, Бёрнс – первый карьерный дипломат на такой должности в истории США. Ожидают, что Бёрнс как спокойный, сдержанный и идеологически уравновешенный профессионал привнесет большую дипломатичность в работу Управления. Но очевидно, что у самого ведомства другие методы работы, и в таком сложном, разбитом на кланы и полным интриг институте, как ЦРУ, свои правила так легко не устанавливают.

В разговорах о проблемах диалога России и США американские коллеги часто ссылаются на профессиональные корни российского руководства как чуть ли не главную причину того, почему отношения стагнируют. «Путин и ближайшее окружение – выходцы из КГБ СССР, поэтому США у них «главный противник», а вся российская политика в отношении Запада – «череда спецопераций». На этом фоне назначение Байденом на российское направление карьерной разведчицы, а на разведческое – профессионального русолога выглядит примечательно. Возможно, именно такой подбор кадров и удержит две страны от еще более острых кризисов. Но администрация Байдена приходит в Белый дом не только с чувством долга – исправить и доделать то, что не удалось при Обаме, – но и с чувством миссии: спасать Америку и мир от всех, кто выбрал «неправильную сторону истории». Борьба за мир в такой логике грозит, как в известной поговорке, «не оставить камня на камне». Главное, чтобы за годы президентства Байдена эта фраза не материализовалась в буквальном смысле.

Автор – старший научный сотрудник МГИМО