– Судя по тому, что головы западным журналистам отрезают люди, прекрасно владеющие английским языком, интернационализация конфликта на Ближнем Востоке – это уже свершившийся факт?
– Интернационализация конфликта уже произошла. В составе «Исламского государства Ирака и Леванта» не менее 12 тысяч боевиков-иностранцев, джихадистов-интернационалистов. Крупнейшие из группировок происходят с территории Марокко, Йемена, в отрядах много египтян, несколько тысяч европейцев: до тысячи англичан, до тысячи французов, около 500 немцев. И в этом плане конфликт в Сирии и Ираке неизбежно приведет к распространению джихада по всему Западному миру.
– А россияне?
– В Сирии и Ираке воюет приблизительно две тысячи человек, имеющих отношение к нашей стране. Речь идет о примерно 1,5 тысячах этнических чеченцев, примерно двух сотнях боевиков из Дагестана, около 150 выходцев из Кабардино-Балкарии. Есть там выходцы из Поволжья и других регионов нашей страны.
– Считаете ли возможным, что боевики, сегодня воюющие в Сирии и Ираке, могут со временем стать проблемой для России, либо начав борьбу с ней в российско-украинском приграничье, либо дестабилизируя ситуацию на Северном Кавказе или в Поволжье?
– Могут ли эти люди вернуться к себе на родину в индивидуальном порядке для проведения здесь джихада? Безусловно! Означает ли это, что джихад вернется на российскую территорию в тех же масштабах, что и в первую и вторую чеченские войны? Скорее всего, нет. Потому что на сегодняшний день проект «Имарата Кавказ» провалился полностью. Серьезным спонсором этого проекта являлась Саудовская Аравия, а ей сейчас не до того. Ее главная проблема – региональное соперничество с Катаром, и саудовцы потеряли влияние на большую часть группировок современного террористического джихада. А Катар всерьез нашей страной никогда не занимался. Ситуация может измениться только в том случае, если катарская правящая династия, у которой очень тесные отношения с чеченскими террористами (вспомним хотя бы, что именно в Катар в свое время бежал экс-президент Ичкерии Зелимхан Яндарбиев, который там и был ликвидирован), решит объявить джихад России. Например, из-за конкуренции на газовом рынке. Другой возможный сценарий связан с тем, что катарцы могут проявить интерес к российским делам (например, на российско-украинском приграничье) по просьбе своих союзников Соединенных Штатов. У них сейчас весьма тесные отношения, и если джихадисты появятся на Востоке Украины, можно не сомневаться, кому именно стоит быть обязанными за это. Но пока такое решение не принято, появление этих боевиков на Донбассе вряд ли возможно. Хотя в индивидуальном порядке они могут возникнуть, где угодно.
– Как вы думаете, что нам выгоднее – затухание конфликта в Сирии и Ираке, или, наоборот, его продолжение, потому что этот конфликт будет и в дальнейшем сковывать боевиков и им будет не до России?
– Есть два возможных варианта поведения в таких войнах, которые разворачиваются в Двуречье и в Восточном Средиземноморье. Либо вы побеждаете террористов, либо они побеждают вас. Чем больше там перемелют этих людей, тем лучше всем, в том числе и России. Она это очень хорошо понимает, всячески поддерживая, в том числе, и поставками военной техники, сирийские власти и иракское правительство. России выгодно, чтобы как можно больше боевиков было уничтожено. Ведь мы тоже являемся одной из их целей.
– Американцы активизировались в борьбе с боевиками из ИГИЛ. Означает ли это, что они могут со временем пересмотреть свое отношение к Асаду, который также воюет против исламистов?
– Во-первых, я не согласен, что американцы активно действуют в Ираке. Американцы говорят, что они активно действуют в Ираке. В реальности их действия очень спокойны. Они понимают, что если им удастся разгромить исламистов, независимый Курдистан будет ориентироваться на Турцию, а независимые шиитские регионы – на Иран. Это американцам совершенно не нужно.
Поэтому они весьма дозировано воюют в Ираке, предпринимая лишь точечные бомбардировки баз террористов. При этом ясно, что на наземную операцию США не пойдут категорически. Параллельно, США продолжают настаивать на необходимости свержения Асада.
И это при том, что исламисты сегодня контролируют от 30% до 40% территории Сирии и более 40% Ирака. Они контролируют основные водные артерии в среднем течении Тигра и Евфрата, они контролируют контрабанду нефти, которая дает им до $2 миллионов в день. Не говоря уже о контрабанде археологических артефактов, похищениях людей и жесточайшей эксплуатации местного населения. Им удалось построить более прочную и жесткую систему, чем ту, которую создали талибы в Афганистане или движение «Аш-Шабааб» в Сомали.
То, что сегодня весь радикальный исламский мир превращается в систему сообщающихся сосудов, и ресурсы с Ближнего Востоке идут в Северную Африку – чрезвычайно опасно. Существующие формы исламистского квазигосударства – и есть тот самый инструмент, при помощи которого радикальный ислам надеется победить кого угодно. Для региона – для Большого Ближнего Востока, включая добрую половину Африки, эта ситуация сопоставима с угрозой, которую нес Третий Рейх для Европы. И Ближним Востоком проблема не будет исчерпана – опасность будет шириться.
