На выходе капитан корабля заявляет, что сломались тормоза самолета. Починят в течение трех часов, если нет – в 23:00 из Стамбула летит лайнер иранской компании «Мираж», он пустой, должны влезть все. Через три часа нас приглашают на борт. Мы взлетаем. Ощущения от того, что летишь на самолете, который только что подлатали подручными средствами, не очень приятные.
За последний год я около 10 раз летал иранскими авиакомпаниями. На международных рейсах ситуация обычно чуть получше, на внутренних, по моему опыту, каждый второй рейс опаздывает более чем на два часа. Главная причина опозданий и простоев самолетов – санкции в отношении Ирана.
После подписания в 2015 году ядерной сделки Тегеран первым делом заключил договоры с Boeing и Airbus о покупке 80 и 100 самолетов соответственно; еще 40 были заказаны у итало-французской компании ATR. Приоритетность этих контрактов легко объяснима – в Иране около 300 пассажирских самолетов, из которых не менее половины прикованы к земле. Средний возраст лайнеров – около 30 лет, эксплуатируются даже самолеты, приобретенные еще до Исламской революции 1979 года.
Из-за санкций авиаконцерны не только не продают самолеты Тегерану, но и не обслуживают иранский авиапарк. Если удается купить у какой-нибудь страны подержанный самолет возрастом 15–20 лет, это считается большой удачей. Запчасти покупаются на черном рынке либо используются годные части прикованных к земле лайнеров.
Попытка исправить ситуацию после ядерной сделки успехом не увенчалась. Дональд Трамп в 2018-м вернул и даже усилил все санкции в отношении Тегерана, поэтому реализация контрактов прекратилась. Airbus успел поставить три самолета, Boeing – ни одного. Больше всего преуспел концерн ATR, передавший Ирану 13 лайнеров.
Авиационная сфера – лишь один пример, в котором, как в зеркале, отражаются проблемы, вызванные многолетней борьбой Тегерана с санкционным давлением.
Долгая прелюдия
В экономической изоляции Иран оказался не внезапно. Можно сказать, что Запад, прежде чем обрушиться на Тегеран всей своей экономической мощью, долгие годы готовил к этому Исламскую Республику.
Началось все с захвата посольства США в Иране в 1979 году, вскоре после Исламской революции. В ответ Вашингтон заморозил $8 млрд иранских зарубежных активов, а также ввел торговое эмбарго в отношении товаров из Исламской Республики. Затем эти санкции были отменены, но в 1980-е и 1990-е последовали новые – за поддержку терроризма, действия против США и атомную программу. Главным образом они ограничивали возможности американских компаний вести бизнес в Иране.
Постепенный отказ Ирана от «ядерной сделки» не так страшен, как кажется
На новый уровень санкционное давление поднялось в нулевых, когда у мирового сообщества появились вопросы к ядерной программе Тегерана. Иранский президент Мохаммад Хатами (1997–2005) попытался урегулировать ситуацию и в 2003 году договорился с ЕС о приостановке обогащения урана и допуске наблюдателей на объекты. Соглашение было выполнено лишь частично, когда на президентских выборах в 2005 году в Иране победил популист и консерватор Махмуд Ахмадинежад. Сразу после прихода к власти он заявил о праве Исламской Республики на мирный атом и распорядился возобновить обогащение урана. Тем самым политик обрек страну на долгие годы жизни в тяжелейших экономических условиях.
К концу 2000-х за Ираном окончательно закрепилось реноме «плохого парня», угрожающего международной безопасности. Политический ислам, резкие заявления Ахмадинежада (включая слова об уничтожении Израиля) и вызывающая вопросы ядерная программа – все это убедило большинство ключевых государств мира в необходимости принять меры. Была сформирована группа 5+1 (США, Россия, Китай, Франция, Великобритания + Германия), взявшаяся решить вопрос ядерной программы Тегерана. В период с 2006-го по 2010 год Совбез ООН принял шесть резолюций против Ирана, предполагающих заморозку активов компаний и физических лиц, связанных с разработкой атомной программы, а также запрет на поставку в страну связанных с этой областью технологий и оружейное эмбарго.
Критической точкой стали 2011–2012 годы. Администрация Барака Обамы выработала новые, более продвинутые методы санкционной политики, которые были опробованы на Иране. Во-первых, американцы убедили ЕС запретить импорт нефти и нефтехимической продукции из Ирана, прекратить страховать перевозящие иранские углеводороды суда и отключить Тегеран от SWIFT. Во-вторых, Вашингтон начал активно использовать вторичные санкции, в рамках которых Министерство финансов закрывало неамериканским гражданам или компаниям доступ к рынку США, если они были замечены в сотрудничестве со структурами из черного списка.
В результате принятых мер экспорт нефти Ирана упал с 2,5 млн баррелей в день до 1 млн, инфляция стала двузначной, а экономика ушла в глубокую рецессию. Рост ВВП сократился с 5,8% в 2010 году до 2,6% в 2011-м, а затем обвалился и до отрицательного значения: -7,4% в 2012-м.
Эффективность санкций
Иранский кейс оказался одним из немногих случаев по-настоящему эффективного применения санкций. Всего за два года полномасштабного давления иранские элиты пришли к консенсусу: так жить нельзя и надо искать дипломатический выход. Уже в 2013-м к власти пришел президент-реформатор Хасан Роухани, объявивший о намерении договориться с Западом по вопросу ядерной программы. Переговоры в 2015 году дали хороший результат, а в 2016-м основной пакет санкций был снят. Правда, ненадолго.
Успех обусловил ряд факторов. Во-первых, санкции преследовали конкретную и выполнимую задачу – обуздать ядерные устремления Тегерана. Во-вторых, имел место случай сочетания односторонних ограничений и резолюций Совбеза ООН. Иначе говоря, основные игроки скоординировали усилия, чтобы навалиться на Иран всем миром.
Какие идеи и исторические обстоятельства сформировали внешнеполитическую самоидентификацию Ирана
Наконец, достижение подобного эффекта было бы невозможно, если бы не особая природа иранской политической системы. В стране существовал потенциал для смены руководства и его политики. Исламскую Республику сложно назвать полноценной демократией, но у местных жителей есть возможность выражать свое мнение на выборах членов парламента (Меджлиса) и президента. Кроме того, иранские политики показали себя прагматиками и реалистами, на протяжении последующих лет неукоснительно выполняя условия ядерной сделки.
Эта сделка стала примером того, как могут решаться сложные международные проблемы. Однако ее судьба доказала и то, что одной стране по силам единолично развалить хорошее соглашение. Результат санкционного давления на Иран внушил следующему американскому президенту Дональду Трампу, что этот успех можно повторить и даже развить. Трамп, несмотря на отсутствие формальных оснований, вышел из ядерной сделки, вернул рестрикции, введенные при Обаме, а затем усилил их, обрушив настоящий санкционный ливень на Исламскую Республику. Задачей было сменить режим или добиться от Тегерана «внешнеполитической капитуляции» – отказа от своей ракетной программы и ограничения деятельности на Ближнем Востоке.
Несмотря на то, что политика Трампа в отношении Ирана своих целей не достигла, она выявила несколько важных особенностей. Прежде всего – санкции США почти равны глобальным санкциям. Европа, Россия и Китай выступили категорически против решений 45-го американского президента. Однако усилий Госдепа хватило, чтобы нивелировать все экономические достижения ядерной сделки и снова ввергнуть Иран в глубокий кризис.
Кроме того, санкции гораздо проще ввести, чем снять. Отмена ограничений требовала огромных усилий как со стороны США и Ирана, так и других международных игроков. Однако для обнуления всех достижений было достаточно одного распоряжения Трампа.
Успех со слезами на глазах
Большинство оценок нынешнего положения Ирана можно условно поделить на две группы. Одни указывают на серьезный уровень безработицы (около 10%), инфляцию (30–50%), невысокий технологический уровень и серьезные проблемы с коррупцией. Другие рассказывают о том, что даже в сложных условиях страна умудряется развивать экономику и добиваться успеха в ряде областей. Многих удивляют высокий уровень образования, развитая медицина, множество местных технологических новаций, включая IT-сферу.
За годы санкций иранцы и правда научились многому. Так, на уже упомянутую проблему устаревающего авиапарка можно взглянуть и с другой стороны. «Ирану удалось продолжать [эксплуатацию гражданских самолетов], несмотря на всеобщую уверенность, что, оказавшись под санкциями, они не смогут этого делать, как раньше. Если вдуматься, это потрясающе!» – считает авиационный эксперт и бывший пилот Росс Эймер. При этом, правда, он добавляет, что «бесконечно идти этой дорогой не получится – рано или поздно придется просто сдаться».
При этом экономисты едины во мнении: ключевые проблемы Ирана вызваны не санкциями. Финансовые ограничения, скорее, стали катализатором, обострившим уже имевшиеся неурядицы. Коррупция, проблемы банковского сектора, чрезмерная зависимость от экспорта нефти, плохой инвестиционный климат – все это было и до санкций.
Цена бензина в Иране – одна из самых низких в мире
Raheb Homavandi/REUTERSПоказательна ситуация с ценой на бензин, которая в Иране одна из самых низких в мире – около 12 центов за литр (по текущему рыночному курсу доллара). Дешевый бензин ведет к нерациональному его использованию, в итоге потребление растет, а вместе с ним растут и расходы на соответствующие субсидии.
Отключение Ирана от интернета выявило сильные и слабые стороны его «суверенизации»
В 2019 году на фоне санкций власти уже не могли поддерживать прежний уровень цен и подняли их в три раза. Результатом стали самые ожесточенные протесты в истории современного Ирана с сотнями погибших. Безусловно, такой скачок цен был связан с давлением США, однако и без него система субсидий рано или поздно должна была привести к чему-то подобному. Можно сказать, что этот вопрос лишает Иран будущего. Средства, которые следовало бы инвестировать в развитие страны, уходят на предельно неэффективную социальную политику.
Однако справедливо и обратное. Санкции не только усугубляют имеющиеся затруднения, но и создают непреодолимые барьеры для развития в ряде областей. Иными словами, отмена рестрикций еще не решит существующие проблемы сама по себе, но без снятия ограничений большинство из них эффективно решить невозможно в принципе.
Это относится не только к экономике. Так, одна из главных проблем в Иране – дефицит воды. Базовые причины нарастающего кризиса: глобальное потепление и ошибочная стратегия эксплуатации водных ресурсов. Тегеран последние десятилетия стремился обеспечить продовольственную безопасность по основным продуктам сельского хозяйства. В результате приоритет отдавался культурам, требующим много воды при выращивании, при том что иранские технологии орошения не отличаются эффективностью. Иными словами, Ирану необходимо отказаться от идеи самообеспечения и перейти к выращиванию культур, требующих значительно меньшего объема воды, а остальные продукты импортировать. Однако для этого страна должна быть интегрирована в мировую экономику, что невозможно при нынешнем режиме санкций.
За годы существования финансовых ограничений в Иране сложилась специфическая экономическая модель. Некоторые области, например нефтехимия или интернет-стартапы, действительно пошли вверх после введения санкций. Здесь достаточно поводов для восхищения или перенимания опыта. Однако в целом назвать это существование нормальным или уж тем более прогрессивным нельзя. Жизнь в параллельной экономической вселенной есть, однако достаточно беглого взгляда на соседние страны, вроде Турции, ОАЭ или Саудовской Аравии, чтобы понять все ее недостатки.
Автор – эксперт РСМД (Тегеран)
