До этого самого 1905 года все в жизни человечества было более-менее понятно. С тех пор как однажды, где-то ближе к концу XVII века, на Исаака Ньютона упало яблоко, механика была классической, время и пространство — постоянными, что практически не позволяло усомниться в реальности нашего существования и важности дел, которые мы вершим. Нам было совершенно ясно хотя бы то, что мы живем здесь и сейчас. Вот уже 100 долгих лет у нас нет уверенности в этих «здесь» и «сейчас». Мы не знаем, какое время на дворе и в каком пространстве мы обитаем.
Отношения человечества с великим, но непонятным, непостижимым для обычного ума научным открытием, трогательны и наивны. Эйнштейнова формула трансформировалась в самый гениальный армейский анекдот про старшину Еропкина, который превзошел самого Эйнштейна — корректно совместил время с пространством. Это тот самый старшина, который приказал своему взводу рыть траншею от завтрака до забора. Еще одним анекдотическим объяснением теории относительности стал «один волос». Если один волос на голове — это мало, а если в супе — это много.
Я помню, как в отрочестве читал в журнале «Наука и жизнь» какую-то серию статей, которую публиковал предпоследний, кажется, ректор МГУ академик Логунов — мужчина с бородой, превосходившей по пышности бороду самого Карла Маркса. Этот самый академик Логунов возглавлял некую научную школу, возражавшую против теории относительности. И я помню, как в одном из номеров журнала была приведена примерно такая аргументация: точку зрения академика Логунова поддерживают читатель Н. из Новосибирска, читатель В. из Сыктывкара и т.д. Оставалось только вынести вопрос об истинности теории Эйнштейна на всенародный референдум.
Изменив научное время (а отсчет новой науки идет как раз с момента создания теории относительности), Эйнштейн заставил нас вообще изменить свой взгляд на координаты бытия. Еще не было Интернета и транснациональных компаний. Еще в диковинку были самолеты, неуклюжие маленькие деревянные существа, все-таки взлетающие над Землей, но такие медленные. И вдруг оказалось, что государственные границы, прочерченные кровью сотен человеческих поколений, призрачны. Что нам, перемещающимся по миру все быстрее и быстрее, все равно не угнаться за светом в вакууме. Что абсолютной ценностью может быть только отдельный человек и его короткая жизнь. Но как раз на ценность человеческой жизни теория относительности, увы, распространялась всегда. Не важно, какое время на часах и на дворе. Не важно, где мы обитаем географически. Важно, чтобы вокруг нас не было абсолютного вакуума, в котором свет ставит свой абсолютный рекорд скорости.
