Не далее как полгода назад, я писал в «Профиле», что проблема высоких цен на углеводороды крайне мало связана с динамикой добычи и потребления нефти как таковой.Истинная причина – в особенностях современной «рыночной экономики» Запада, которая во все большей и большей степени превращается в экономику финансов и даже хуже – в экономику финансовых пузырей, тогда как реальное производство стремительно перемещается в страны дешевого труда, прежде всего. в Азию. Так совершенствует механизм обогащения «развитых страны»: стран-менеджеров и центров потребления, - за счет «стран-пролетариев», обреченных оставаться нищими. Нюанс в том, что единственной «потребительной стоимостью», которой обладают опционы, на которых написано слово «нефть» - это возможность их продать через некоторое время дороже, если цены на них вырастут, ибо реальных сделок они не предполагают. Иными словами, это своего рода казино. Кто выигрывает в казино, известно ребенку – это «дом», - хозяева казино. А кто выигрывает на торговле опционами? – Это вопрос более тонкий. Здесь выигрывают те, кто этим рынком способен управлять. На таких рынках обращаются огромные средства во много раз превосходящие реальную цену всей производимой нефти (или зерна, или золота, неважно). Но большинство инвесторов – сравнительно мелкие. Если один такой инвестор продаст все свои опционы или купит их на все свои наличные деньги, рынок этого и не заметит. Рынок способен заметить только их коллективное поведение. Вопрос, от чего оно зависит? – Поскольку торговля опционами – это в чистом виде торговля воздухом и надеждой, - массовое поведение финансового планктона зависит от «сигналов», в которые они верят. Если они, к примеру, верят в то, что переход дороги черной кошкой – есть признак снижения курса, они начнут продавать бумаги, если завидят черную кошку. Но самое важное, если количество таких продающих окажется заметным для рынка, в процесс будут вовлекаться все новые и новые участники – ибо они увидят уже объективный сигнал – заметный сброс бумаг. Таким образом, рынки опционов – это неустойчивые образования с «положительной обратной связью»: они обладают способность. Многократно усиливать слабые, но различимые сигналы. Но чтобы сигнал от суеверных мелких участников рынка оказался достаточно сильным, надо, чтобы черные кошки перебежали дорогу одновременно достаточно большому из числу. Это событие возможное, но маловероятное. Поэтому, на самом деле, реально управляют рынком те, кто обладает достаточными ресурсами, чтобы такие сигналы создавать, не полагаясь на случай. Разумеется, странам-производителям нефти рост цен отчасти выгоден и они присутствуют на рынке опционов. Однако, главным держателем и игроком на этом рынке оказались, естественно, крупнейшие финансовые группы США, такие как Морган-Стенли, располагающей примерно триллионом долларов (в два раза большей суммой, чем золотовалютные запасы России) и более чем 600-ми офисами в 33 странах мира. Связь таких компаний с государством США требует отдельного разговора. По крайней мере, известно, что президенты США сиживали в приемной у Морганов. Поэтому вопрос можно поставить и иначе: кому и зачем в США могло понадобиться повышение цен на нефть? - То, что страны-производители нефти от этого выигрывают это понятно. То только ли они? Прежде всего, повышение цен на нефть способствует снижению курса доллара. А этот процесс сегодня США просто жизненно необходим. Удешевление доллара не только обесценивает валютные накопления других стран и снижает цену американского внешнего долга, есть очень важный внутренний процесс: в США ожидается скорый выход на пенсию рожденного после войны поколения бэби-бумеров, проживших жизнь в тепличных условиях и сделавших колоссальные пенсионные накопления. Этими деньгами десятилетия пользовались и наживались на них крупнейшие финансовые компании. Пришло время возвращать долги. Счета предъявлены. Платить не хочется. Удешевление доллара – это своего рода плавный дефолт. Цена сбережений снижается. Надо иметь в виду и еще одно обстоятельство: повышение цен на нефть позволяет вовлечь в эксплуатацию неэффективные ранее месторождения. Так, одновременно с началом финансового бума на нефтяном рынке, «неожиданно» выяснилось. Что, оказывается, Канада иметь вторые в мире после Саудовской Аравии запасы нефти... На самом деле, речь идет о давным-давно известных запасах в битуминозных песках провинция Альберта. Очень крупные запасы таких песков есть и на территории США, в Вайоминге, например. Однако, хотя эти запасы известны с 60-х годов, никому до начла 200-х годов не приходило в голову их включать в качестве реальных, ибо добыча нефти из них стоит невероятно дорого – около 20 долларов за баррель. Естественно, при цене нефти в 10 долларов и речи не было об их добыче. Сегодня - пожалуйста. Вполне рентабельно. Наконец. Не надо забывать и еще об одном важнейшем стимуле для США иметь высокие цены на нефть: высокие цены ограничивают рост главного на сегодня геополитического конкурента СЩА – Китая, который с конца 90-х годов стал нетто импортером нефти и требует ее все больше и больше. Поэтому прогнозировать сегодня цены на нефть исключительно из анализа спроса и предложения и даже исходя из анализа того, куда «могут уйти деньги» с нефтяного рынка, мне кажется невозможным. Нефть – это политический фактор. Цена на нее – важнейший политический инструмент. А ключи от нефтяного рынка – в руках у американских финансовых кругов. Реально, как кажется, проблема для США в том, что Россия и Китай сидят сегодня на нефтяных качелях: низкие цены на нефть будут поднимать Китай. Высокие - Россию. Оба варианта для США не очень привлекательны. И это – политический выбор.
Не далее как полгода назад, я писал в «Профиле», что проблема высоких цен на углеводороды крайне мало связана с динамикой добычи и потребления нефти как таковой.Истинная причина – в особенностях современной «рыночной экономики» Запада, которая во все большей и большей степени превращается в экономику финансов и даже хуже – в экономику финансовых пузырей, тогда как реальное производство стремительно перемещается в страны дешевого труда, прежде всего. в Азию. Так совершенствует механизм обогащения «развитых страны»: стран-менеджеров и центров потребления, - за счет «стран-пролетариев», обреченных оставаться нищими. Нюанс в том, что единственной «потребительной стоимостью», которой обладают опционы, на которых написано слово «нефть» - это возможность их продать через некоторое время дороже, если цены на них вырастут, ибо реальных сделок они не предполагают. Иными словами, это своего рода казино. Кто выигрывает в казино, известно ребенку – это «дом», - хозяева казино. А кто выигрывает на торговле опционами? – Это вопрос более тонкий. Здесь выигрывают те, кто этим рынком способен управлять. На таких рынках обращаются огромные средства во много раз превосходящие реальную цену всей производимой нефти (или зерна, или золота, неважно). Но большинство инвесторов – сравнительно мелкие. Если один такой инвестор продаст все свои опционы или купит их на все свои наличные деньги, рынок этого и не заметит. Рынок способен заметить только их коллективное поведение. Вопрос, от чего оно зависит? – Поскольку торговля опционами – это в чистом виде торговля воздухом и надеждой, - массовое поведение финансового планктона зависит от «сигналов», в которые они верят. Если они, к примеру, верят в то, что переход дороги черной кошкой – есть признак снижения курса, они начнут продавать бумаги, если завидят черную кошку. Но самое важное, если количество таких продающих окажется заметным для рынка, в процесс будут вовлекаться все новые и новые участники – ибо они увидят уже объективный сигнал – заметный сброс бумаг. Таким образом, рынки опционов – это неустойчивые образования с «положительной обратной связью»: они обладают способность. Многократно усиливать слабые, но различимые сигналы. Но чтобы сигнал от суеверных мелких участников рынка оказался достаточно сильным, надо, чтобы черные кошки перебежали дорогу одновременно достаточно большому из числу. Это событие возможное, но маловероятное. Поэтому, на самом деле, реально управляют рынком те, кто обладает достаточными ресурсами, чтобы такие сигналы создавать, не полагаясь на случай. Разумеется, странам-производителям нефти рост цен отчасти выгоден и они присутствуют на рынке опционов. Однако, главным держателем и игроком на этом рынке оказались, естественно, крупнейшие финансовые группы США, такие как Морган-Стенли, располагающей примерно триллионом долларов (в два раза большей суммой, чем золотовалютные запасы России) и более чем 600-ми офисами в 33 странах мира. Связь таких компаний с государством США требует отдельного разговора. По крайней мере, известно, что президенты США сиживали в приемной у Морганов. Поэтому вопрос можно поставить и иначе: кому и зачем в США могло понадобиться повышение цен на нефть? - То, что страны-производители нефти от этого выигрывают это понятно. То только ли они? Прежде всего, повышение цен на нефть способствует снижению курса доллара. А этот процесс сегодня США просто жизненно необходим. Удешевление доллара не только обесценивает валютные накопления других стран и снижает цену американского внешнего долга, есть очень важный внутренний процесс: в США ожидается скорый выход на пенсию рожденного после войны поколения бэби-бумеров, проживших жизнь в тепличных условиях и сделавших колоссальные пенсионные накопления. Этими деньгами десятилетия пользовались и наживались на них крупнейшие финансовые компании. Пришло время возвращать долги. Счета предъявлены. Платить не хочется. Удешевление доллара – это своего рода плавный дефолт. Цена сбережений снижается. Надо иметь в виду и еще одно обстоятельство: повышение цен на нефть позволяет вовлечь в эксплуатацию неэффективные ранее месторождения. Так, одновременно с началом финансового бума на нефтяном рынке, «неожиданно» выяснилось. Что, оказывается, Канада иметь вторые в мире после Саудовской Аравии запасы нефти... На самом деле, речь идет о давным-давно известных запасах в битуминозных песках провинция Альберта. Очень крупные запасы таких песков есть и на территории США, в Вайоминге, например. Однако, хотя эти запасы известны с 60-х годов, никому до начла 200-х годов не приходило в голову их включать в качестве реальных, ибо добыча нефти из них стоит невероятно дорого – около 20 долларов за баррель. Естественно, при цене нефти в 10 долларов и речи не было об их добыче. Сегодня - пожалуйста. Вполне рентабельно. Наконец. Не надо забывать и еще об одном важнейшем стимуле для США иметь высокие цены на нефть: высокие цены ограничивают рост главного на сегодня геополитического конкурента СЩА – Китая, который с конца 90-х годов стал нетто импортером нефти и требует ее все больше и больше. Поэтому прогнозировать сегодня цены на нефть исключительно из анализа спроса и предложения и даже исходя из анализа того, куда «могут уйти деньги» с нефтяного рынка, мне кажется невозможным. Нефть – это политический фактор. Цена на нее – важнейший политический инструмент. А ключи от нефтяного рынка – в руках у американских финансовых кругов. Реально, как кажется, проблема для США в том, что Россия и Китай сидят сегодня на нефтяных качелях: низкие цены на нефть будут поднимать Китай. Высокие - Россию. Оба варианта для США не очень привлекательны. И это – политический выбор.
