Последовательные усилия США, направленные на блокирование назначения новых членов Апелляционного органа ВТО, привели к полному параличу этой структуры, в которой остался всего один действующий член из семи, положенных по штату. У администрации Дональда Трампа есть все основания праздновать тактическую победу.
Не только потому, что страны–члены ВТО лишились механизма оспаривания протекционистских решений американского руководства, – по большому счету, этот механизм всегда был весьма неповоротливым (так, прошлым летом Апелляционный орган ВТО принял неблагоприятное для американской стороны решение по иску о применении компенсационных пошлин, поданному Китаем против США еще в мае 2012 года).
В преддверии новой президентской кампании в Соединенных Штатах не меньшее значение имеет то обстоятельство, что очередной пример торжества американской политики над международными правилами как нельзя лучше вписывается в провозглашенную Трампом риторическую программу восстановления глобального лидерства США.
В целом нынешний поворот Штатов к протекционизму знаменует собой кардинальную переоценку принципов, лежавших в основе американской торговой политики после окончания Второй мировой войны. В указанный период приоритетом США была либерализация мировой торговли, с помощью которой планировалось достичь сразу трех целей – расширить американским экспортерам доступ на внешние рынки; создать для американских компаний благоприятные возможности выноса отдельных звеньев производственных цепочек за рубеж ради наращивания конкурентоспособности; обеспечить повышение благосостояния американских потребителей за счет снижения цен импортной продукции.
Ситуация стала серьезно меняться начиная с 2000‑х, когда на фоне резкого экономического рывка стран с развивающимися рынками (в первую очередь КНР) позитивный для США баланс выгод и издержек открытой торговой политики стал менее очевидным как в экономическом, так и в политическом плане. Увеличившийся объем импорта стал все сильнее влиять на производство и занятость в Америке. Вкупе с растущим переносом производств за рубеж это во многом объясняет как высокую поддержку, полученную Трампом в 2016‑м в «индустриальных» штатах, так и расчет разыграть аналогичную карту на выборах 2020 года.
Этот расчет имеет под собой основания – не только ввиду ожидаемой реакции американских избирателей, но и с учетом отсутствия однозначного ответа торговых партнеров Вашингтона на его односторонние действия.
Глухой ропот, вызванный в кругу союзников США введением в 2018‑м пошлин на сталь и алюминий (особенно больно ударивших по ЕС) и переформатированием соглашения НАФТА (фактически перераспределившим его выгоды от Мексики и Канады в пользу США), так и не воплотился в конкретные шаги по противодействию эгоистичной позиции американской администрации.
Не менее показательна гибкая позиция, продемонстрированная на торговых переговорах 2018–2019 гг. китайским руководством, для которого перспектива полномасштабной торговой войны с США чревата значительным снижением темпов роста национальной экономики. Похоже, в отношениях с Соединенными Штатами пока никто не готов «идти на обострение».
Между тем основания для беспокойства имеются. Предпринятые американским руководством шаги по ревизии глобальной системы регулирования мировой торговли имеют четкие параллели с аналогичными шагами по демонтажу договорной базы международной системы безопасности (включая выход США из Договоров по ПРО и РСМД).
Если динамика пересмотра правил регулирования мировой торговли будет развиваться теми же темпами, мы уже в ближайшие годы рискуем столкнуться с масштабной эрозией системы глобального экономического регулирования, последствия которой могут оказаться крайне плачевными: скатывание в сторону протекционизма и реализация сценария начала полномасштабных торговых войн могут стоить мировой экономике не менее 1,5% упущенного роста глобального ВВП. Вопрос лишь в том, сколько еще мировое сообщество готово терпеть односторонние эгоистичные действия страны, долгое время выполнявшей роль глобального экономического лидера.
Автор - член-корр. РАН, д.э.н., заместитель директора ИМЭМО РАН
