Американская угроза
Увеличение нефтедобычи и экспорта со стороны Соединенных Штатов стало весьма неприятным сюрпризом для традиционных экспортеров нефти. Много десятилетий Америка была нетто-импортером черного золота, но примерно шесть лет назад страна стала резко наращивать собственную добычу. В 2019 году впервые с 1940-х американский экспорт нефти и нефтепродуктов несколько месяцев кряду превышал объемы импорта. «Нефтяная промышленность может преподносить сюрпризы», – прокомментировал тогда ситуацию экс-советник по энергетике президента Джорджа Буша-мл. и президент Rapidan Energy Group Боб Макнелли. Успехи отрасли он объяснял внедрением сланцевых технологий.
С тех пор США лишь увеличивали добычу и поставки на внешний рынок, а в 2023-м установили рекорд экспорта: в среднем 4,1 млн баррелей в сутки – это на 13% больше максимального показателя 2022 года. Такие данные приведены в отчете Управления энергетической информации (EIA) министерства энергетики США. Большая часть американского экспорта пришлась на Европу – в среднем 1,8 млн баррелей в сутки.
По итогам первого квартала 2024 года сланцевая отрасль Соединенных Штатов продолжила рост. Ясно, что активность нового крупного экспортера оказывает дополнительное давление на мировые цены. Однако рост американского предложения пока что нивелируется перманентным снижением добычи со стороны стран ОПЕК+.
На каждый дополнительный баррель со стороны США ОПЕК+ отвечала дополнительным сокращением добычи, рассказал главный директор по энергетическому направлению Института экономики и финансов (ИЭФ) Алексей Громов. Благодаря этому удалось избежать самого плохого сценария, а именно: падения нефтяных цен до уровня $60–70 за баррель, который не устраивает ни Россию, ни Саудовскую Аравию. «Мы видим, что цены последнее время держались в районе $90 за баррель. Сейчас они снизились до порядка $85, но я думаю, что по итогам года вряд ли опустятся ниже $80. Это хороший результат работы ОПЕК+ за последнее время», – говорит эксперт.
Скромное падение добычи, которое наблюдается в РФ, на фоне весьма высоких мировых цен не оказывает существенного негативного воздействия на экономику нашей нефтегазовой отрасли и на федеральный бюджет. Эксперты надеются, что как минимум в ближайшее время такая ситуация сохранится, ведь ни мы, ни наши партнеры (прежде всего Саудовская Аравия) не заинтересованы в низких ценах.
Нервы саудитов
Именно Саудовская Аравия сейчас несет главное бремя по поддержанию высоких нефтяных цен – у нее наибольшие возможности для маневра, поскольку низкая себестоимость добычи позволяет «прикручивать вентиль» с минимальным ущербом для казны. И надо отдать должное саудитам, они исправно это делают. Лишь бы у руководства страны не сдали нервы и не повторилась ситуация 1985 года. Тогда на фоне перепроизводства черного золота у Эр-Рияда лопнуло терпение, и он решил начать ценовую войну: резко нарастил добычу, чем вызвал глобальное обрушение нефтяных котировок. В итоге значительные потери понесли экономики всех нефтедобывающих стран, а в СССР разразился затяжной кризис, закончившийся коллапсом советской экономики.
Эксперты говорят, что подобное не должно повториться. Ценовая война 1980-х позволила саудитам увеличить свою долю на нефтяном рынке, но она же обрушила цены на нефть на целых полтора десятилетия. Оглядываясь назад, становится ясно, что издержки от падения цен оказались значительно выше, чем выигрыш от увеличения доли рынка, говорит экономист Сергей Хестанов: Эр-Рияд победил, но это была пиррова победа. Сейчас к таким потрясениям саудиты не готовы, им проще чуть-чуть сокращать добычу, поддерживая стабильность мирового рынка и собственное благополучие.
Правда, в ковидном 2020-м арабы снова напомнили, что умеют и при случае готовы играть в ценовые войны. Тогда весной участники ОПЕК+ не смогли договориться об очередном ограничении добычи, и Эр-Рияд начал резко наращивать производство и поставки нефти. В результате цена барреля Brent упала ниже $25. К счастью, этот демарш был кратковременным.
Тем более, как заметил Алексей Громов, экономики нефтедобывающих стран Аравийского полуострова напрямую зависят от той цены черного золота, при которой обеспечивается профицит их бюджетов. По оценкам МВФ, сегодня Эр-Рияду для обеспечения бездефицитного бюджета нужно, чтобы саудовская нефть торговалась в среднем по $95 за баррель.
В российском бюджете на 2024 год заложена средняя экспортная цена на отечественную нефть $71,3 за баррель (в прошлом году этот показатель составлял $63,4), так что запас прочности у нас имеется. Кроме того, для снижения добычи российским нефтяникам, в отличие от саудовских коллег, не надо наступать себе на горло. У нас постепенное снижение обусловлено технологическими ограничениями: в РФ остается все меньше легкоизвлекаемой нефти, а для активной разработки трудноизвлекаемых запасов (ТрИЗ) нужно оборудование, которым мы не располагаем.
Именно Саудовская Аравия сейчас несет главное бремя по поддержанию высоких нефтяных цен – у нее наибольшие возможности для маневра
Hasan Jamali/AP/TASSСточившийся бур
По словам Алексея Громова, в среднем в России добывается порядка 535–540 млн тонн нефти в год. Чтобы поддерживать, а тем более наращивать уровень добычи, необходимо осваивать ТрИЗ. «Своих технологических решений для освоения таких запасов у нас немного, и это основной технологический риск, который нас ожидает и который может привести к падению добычи», – считает эксперт.
После обострения геополитической обстановки и начала санкционных войн российские нефтяники утратили доступ к значительной части передовых западных технологий. Часть из них удалось заменить китайскими аналогами – тенденция к «китаизации» отечественной «нефтянки» наметилась еще с 2014 года. Конечно, качество оборудования из Поднебесной может уступать образцам из Европы и США, но при грамотной эксплуатации вполне сопоставимо. Тем более что китайцы с промышленным оборудованием поступают так же, как прежде делали с электроникой: подчас полностью копируют западные образцы, даже места креплений совпадают.
Фактор риска: как Киев пытается бить по российской "нефтянке"
Что-то из оборудования наши компании разрабатывают самостоятельно. Например, до последнего времени Россия практически не имела собственной техники для гидроразрыва пласта (ГРП) – 90% необходимого оборудования покупалось за границей. Гидроразрыв пласта – один из методов интенсификации старых скважин и добычи той самой трудноизвлекаемой нефти. В процессе ГРП в скважину под очень большим давлением закачивается специальная жидкость, что приводит к образованию в нефтенасыщенном пласте сети трещин, из которых и собирается т. н. флюид с нефтью.
С 2024-го компания «Газпром нефть» начала промышленное использование отечественного оборудования ГРП на своих объектах, и уже запланирован его серийный выпуск. В течение пяти лет мы можем выйти на объемы производства примерно 40–50 комплексов для гидроразрыва ежегодно, говорит Алексей Громов. Сегодня в российской «нефтянке» используется 500 комплексов по ГРП, и каждый год примерно 50 из них нужно менять на новые. То есть как минимум задачу обновления парка мы сможем решить своими силами.
Но есть технологии, которые не получается заменить китайскими или отечественными аналогами. Например, новейшая техника для геофизического моделирования скважин. По словам Сергея Хестанова, главный секрет успеха «сланцевой революции» в США – это именно сверхсовременные средства разведки, моделирования и диагностики: успех айтишников. Ведь сами по себе методы направленного бурения, или ГРП были известны с 50–70-х годов прошлого века.
Отсутствие технологий для разработки трудноизвлекаемых запасов поставит российских нефтяников перед выбором: идти на постепенное снижение добычи (оставлять неэффективные скважины) либо для поддержания объемов бурить больше новых скважин, пусть и с меньшей отдачей.
«Нефтянка» уходит в закат?
Сегодня немало экспертов полагают, что постепенное снижение нефтедобычи в РФ неизбежно, но большой беды в этом не видят. Да, Международное энергетическое агентство по-прежнему прогнозирует рост спроса на нефть, но мир так или иначе движется к энергетическому переходу, что неминуемо отразится на потребности экономик в ископаемом топливе. Уже отражается. Евросоюз, например, обещает к 2030 году отказаться от электростанций на мазуте и газе, а также запретить использование ископаемых углеводородов для отопления домов.
По мнению Алексея Громова, сейчас для России достаточно удерживать добычу на имеющемся уровне (примерно 530 млн тонн в год – это хорошо), но даже просадка к 2030-му до уровня 500 млн тонн не будет иметь фатальных последствий. Этого достаточно для удовлетворения внутренних потребностей страны и для отправки на экспорт. Сегодня на внешний рынок идет примерно половина добываемой в стране нефти, и главный вопрос заключается в том, кому мы сможем ее продать.
После разрыва с Западом покупателями нашей нефти являются Индия и Китай. Сможем ли мы добавить что-то к тем объемам, которые уже им поставляем? Алексей Громов отмечает, что нефтяная отрасль РФ, видимо, вышла на предельные параметры экспорта – больше российской нефти глобальный рынок не переварит. Поэтому, если нефтедобыча в стране будет плавно снижаться, ничего критического не произойдет. Более того, даже без западных санкций эксперты ИЭФ ожидали после 2030 года снижение нефтедобычи, в первую очередь из-за структурных изменений мирового спроса.
