Причем случилось это в самый неподходящий и нежданный момент – в стране только-только прошла деноминация, мы избавились от трех нулей на купюрах, в обиходе появились практически забытые копейки, курс доллара стоял как вкопанный на отметке 6 с копейками за 1 «бакинский», и вообще в воздухе разливалось умиротворенное и коварное ощущение долгожданной стабильности. Именно это ощущение и подвело нас всех тогда.
Я до сих пор с легкой досадой вспоминаю, как в самом начале августа 1998‑го один близкий приятель попросил у меня взаймы 1000 долларов – он собирал недостающую сумму на покупку квартиры. Безо всякой опаски я дал ему эти деньги. Числа 13‑го августа он позвонил и спросил, как ему лучше вернуть долг – рублями или баксами? Я беспечно ответил, что мне абсолютно все равно – курс уже давно не менялся, а для текущих расходов меня как раз устраивали рубли. Вечером, как договаривались, он привез мне 6 300 рублей, которые в тот момент я воспринимал именно как 1000 долларов.
На следующий день я случайно включил телевизор и увидел в новостях тогдашнего президента Ельцина, которого журналисты спросили: будет ли девальвация? Признаюсь, сама постановка вопроса меня смутила – ведь на тот момент ничто не предвещало никаких проблем с рублем. Уверенный голос президента успокоил меня. «Не будет девальвации, – рыкнул Ельцин, – обещаю твердо и четко…»
Ну, раз «твердо и четко», то зачем дергаться, решил я и отменил поход в обменник, где планировал на всякий случай обменять полученные рубли обратно на доллары. Напомню, 14‑е было пятницей, затем наступили выходные, которые хотелось провести где-нибудь на природе. Одним словом, в обменник я решил заглянуть только в понедельник, 17 августа. Именно в этот день Ельцин объявил о девальвации национальной валюты и введении 90‑дневного моратория по иностранным кредитам. Иными словами, страна призналась в своей неплатежеспособности. Курс доллара сразу упал до 6,43. То есть в этот день я потерял всего лишь 30 долларов с той суммы, которую мне вернул приятель.
Однако в тот момент до меня еще не доходил весь драматизм происходящего: да ну, бред какой-то, продолжал рассуждать я, с чего бы вдруг рублю так падать, когда вокруг такая стабильность? Небось завтра все вернется на прежний уровень, а я потеряю лишние американские деньги. Подожду до завтра.
Подождал. Назавтра курс уже был 6,88, но я по-прежнему надеялся на чудо и терпеливо ждал, когда восстановится статус-кво. Однако рубль продолжал с каждым днем скользить вниз, опомнился я только на отметке 7,50 и побежал в обменник, надеясь получить хотя бы 800 долларов за свою одолженную тысячу. Но к тому времени доллары уже просто исчезли из продажи. А вместе с ними из магазинов стали исчезать самые обычные товары и продукты. И вот тогда в стране началась настоящая паника…
Сегодня, вспоминая те безумные дни, когда мы метались между магазинами и банкоматами, пытаясь вытащить из них заветные доллары и хоть куда-нибудь пристроить ставшие ненужными рубли, понимаешь, какой огромный путь прошла страна за эти 20 лет. Вроде бы снова август, и снова тяжелая ситуация на валютном рынке, но, согласитесь, поводов для истерики и беготни по обменникам абсолютно нет.
С одной стороны, в нашей нынешней жизни доллар уже не играет такой серьезной роли, как это было 20 лет назад, – он всего лишь некий виртуальный индикатор финансовой, а точнее, спекулятивной активности. И это, согласитесь, большое достижение. А с другой стороны, мы сами прошли за эти 20 лет такую серьезную школу и такие невероятные испытания, что испугать нас какими-то процентами падения на валютной бирже уже не получится. А значит, колдовские чары доллара, которые держали нас в оцепенении последние 30 лет, потихоньку рассеиваются и теряют над нами власть. И это более чем хорошо…
