Знаковое решение
В начале июля Верховный суд России рассмотрел дело ООО «Дискурс», проходящего процедуру банкротства. Сторонами по нему выступали зарегистрированная на Кипре компания Baricall Management Ltd. — собственник 100% «Дискурса» — и Федеральная налоговая служба. Первая в нижестоящих инстанциях смогла добиться включения в реестр кредиторов третьей очереди на том основании, что предоставила своей дочерней организации несколько займов на общую сумму в 81 миллион рублей.
ФНС же посчитала, что эти займы являлись недобросовестными и мнимыми сделками. Реальным бенефициаром стал сам Baricall: на полученные деньги «Дискурс» не поправил свое финансовое положение, а построил административно-складской корпус для партнеров владельца. Основной вид деятельности обанкротившегося ООО — аренда и управление недвижимостью, а среди дополнительных как раз есть строительство жилых и нежилых зданий. Основной аргумент налоговиков: возврат займа производился за счет продажи основных средств «Дискурса», причем делалось это по согласованию с единственным собственником и по заниженной цене. Таким образом, Baricall скрывал от третьих лиц истинные мотивы своего поведения, уверены в ФНС.
Перед тем как пойти в Верховный суд, ведомство обращалось с апелляцией и кассацией в Арбитражный суд Москвы, но потерпело неудачи. Теперь же доводы налоговиков были сочтены обоснованными. «Учредитель компании, который имеет долг, вытекающий из участия в этой фирме, не может противопоставлять свои требования требованиям других (независимых) кредиторов. Ведь на такого участника распространяется риск банкротства компании, которое вызвано его неэффективным управлением», — говорится в определении Верховного суда.
Фактически такая позиция соответствует федеральному закону «О несостоятельности (банкротстве)». Он четко разделяет займы на корпоративные и гражданско-правовые. Первые предоставляются учредителями или собственниками компании, вторые — на открытом рынке. Юристы указывают, что разделение введено неспроста: акционеры могут влиять на условия займа и процентную ставку (как в свою пользу, так и в пользу предприятия), что делает такой вид кредитования более предпочтительным по сравнению с традиционным банковским или же с размещением облигаций. Это не запрещено, но претендовать на включение в реестр требований при банкротстве корпоративные кредиторы, в отличие от гражданско-правовых, не могут.
Не в первый раз
За последний месяц это уже второе дело по схожему поводу. Объектом первого спора было ООО «Нефтегазмаш-Технологии», которое тоже находится в состоянии банкротства и, к тому же, задолжало своим учредителям Игорю Свиридову и Виктору Юркову 10,5 миллиона рублей по займам и поручительствам. Бизнесмены настаивали на том, что имеют право состоять в третьей очереди кредиторов, и суды сразу трех инстанций соглашались с этим. Однако Верховный суд занял другую позицию. Судебная коллегия по экономическим спорам (которая рассматривала и дело «Дискурса») постановила, что требования Свиридова и Юркова следует считать корпоративными, а не гражданско-правовыми, которыми они кажутся по всем внешним признакам. В суде удалось выяснить, что займы предприниматели выдавали из дивидендов, полученных там же — в «Нефтегазмаш-Технологиях».
Примечательны эти два спора тем, что прежде суды вставали на сторону акционеров и разрешали им претендовать на выплаты при банкротстве должника наряду с остальными кредиторами. Теперь же, указывает СКЭС, судьям следует тщательнее изучать саму природу взаимоотношений между собственниками и компанией, понимать мотивы сторон, чтобы разоблачать недобросовестные намерения владельцев.
Мотивация акционеров
У такого поведения собственников могут быть разные причины. В некоторых случаях они хотят подстраховаться на случай банкротства предприятия. Тот же закон «О несостоятельности» говорит, что у учредителей есть право обращать в свою пользу активы должника, но только те, что останутся после удовлетворения всех требований кредиторов. Таким образом, добросовестному акционеру активов может просто не хватить, а недобросовестный, выдав займ своей же компании, сам становится «очередником».
Кроме того, плохое управление бизнесом может привести к тому, что даже оставшиеся активы будут стоить слишком дешево — намного меньше вложенных в компанию средств. В этом случае владелец-кредитор тоже получает преимущество над обычным собственником: он может претендовать на полную сумму кредита, а не на долю в активах.
Также владельцы могут наверняка знать о грядущем банкротстве (из плачевных финансовых показателей) и пытаться получить контроль над самой процедурой. Увеличение уставного капитала за счет займа позволит размыть долю сторонних кредиторов и обесценить их голоса. Собственникам останется искусственно занизить стоимость активов и выкупить их с выгодой для себя.
Наконец, головная компания может использовать дочерние для оптимизации налогообложения. По закону, кредиты, выданные ликвидированным организациям, признаются безнадежными, а кредитор вправе уменьшить свою налоговую базу на их величину. По оценкам юристов, российский бизнес активно пользуется этой схемой. Нынешнее же решение Верховного суда может поставить на подобной практике крест — собственникам разорившихся компаний придется действительно распрощаться с выданными средствами.
«В последнее время независимые кредиторы все чаще начинают ставить вопросы о включении аффилированных с банкротом лиц в реестр кредиторов. Ведь такие лица имеют право голоса на собраниях кредиторов и тем самым мешают проведению решений, которые идут на пользу независимым кредиторам, — рассказал «Профилю» юрист Игорь Зиневич. — Займ со стороны учредителя уже некоторое время подвергается сомнению с точки зрения обоснованности».
Что дальше
При этом даже сама ФНС признает, что кредитование собственного предприятия не всегда означает недобросовестность акционера. Зачастую это самый простой и выгодный способ увеличить уставный капитал и повысить капитализацию компании (как уже говорилось, ставка в этом случае может быть более щадящей для должника, чем на открытом рынке). Решение Верховного суда приведет к тому, что налоговики будут тщательнее отслеживать хозяйственные сделки на предмет мнимости и в случае малейших подозрений станут обращаться в суд.
Два последних решения Верховного суда теперь можно считать сформированной судебной практикой, говорит Игорь Зиневич. «Это не есть обязательность для других судов, но они теперь, по логике вещей, будут прислушиваться к позиции вышестоящей инстанции. Теперь, если в делах о банкротстве будут попытки бывших или настоящих акционеров включаться в реестр, мотивируя свои требования выданным обществу займом, независимые кредиторы получат возможность в своих возражениях ссылаться на обстоятельства, которые исследовались в этих двух делах, и на ту судебную оценку, которая была дана», — резюмирует юрист.
