Развод по-американски: США и Китай перешли от тарифной войны к противоборству режимов экспортного контроля

Развитие торгово-экономических отношений США и Китая в 2025 году напоминает финальный акт сложного бракоразводного процесса: супруги давно перестали доверять друг другу, обозлены, обмениваются обвинениями и готовы использовать любые средства, чтобы заполучить как можно большую часть совместно нажитого имущества. В случае Америки и Китая в роли этого «имущества» выступают технологическое лидерство и глобальное превосходство.

Причиной развода двух крупнейших мировых экономик (иначе говоря, декаплинга – разрыва некогда тесной экономической взаимозависимости) стали претензии одного из супругов (США) к другому (Китаю) в отсутствии взаимности в торговых отношениях и уровне открытости рынков. Вашингтон обвиняет Китай в том, что тот создает для американских товаров высокие тарифные и нетарифные барьеры, а кроме того, на протяжении десятилетий использует дискриминационные практики, в то время как США все эти годы сохраняли тарифы на низком уровне, а свою экономику – максимально открытой.

Инициатором бракоразводного процесса стал Дональд Трамп. В 2018 году он объявил Китай главной причиной торгового дисбаланса США и обвинил его в том, что американцы теряют рабочие места. После этого Трамп начал тарифную и технологическую войну против КНР. За минувшие с тех пор годы стороны неоднократно вводили, корректировали, отменяли и снова восстанавливали встречные пошлины и различные ограничительные меры, опутывая американо-китайские торгово-экономические отношения сложной сетью пошлин и рестрикций.

Торг здесь неуместен

Вернувшись в Белый дом, Трамп практически сразу развернул тарифное наступление на Китай. Причем сделал это с беспрецедентной скоростью и размахом.

1 февраля он ввел 10-проц. пошлины на весь импорт из КНР, обосновав это тем, что Пекин потворствует поставкам фентанила в США (4 марта эти пошлины были увеличены до 20%). А 2 апреля, которое Трамп объявил «днем освобождения», началось настоящее тарифное ралли. На все страны мира были наложены 10-проц. пошлины, а в отношении 90 стран, с которыми у США был самый большой торговый дефицит, были введены индивидуальные, так называемые взаимные пошлины, призванные стать ответом на более высокие пошлины, которыми эти страны обкладывали американские товары.

На Китай тогда были наложены 34-проц. пошлины. Пекин ответил зеркально и 4 апреля ввел 34-проц. пошлины на все американские товары. После этого 8 апреля Трамп подписал указ о повышении пошлин на китайские товары до 84% (9 апреля КНР сделала то же самое в отношении товаров из США), а уже на следующий день – до 125% (11 апреля Китай отреагировал пошлинами в 125%). В момент наибольшего обострения тарифной войны отдельные товары из Китая столкнулись с перспективой применения Вашингтоном пошлин в размере 245%! Эта огромная величина складывалась из 125% «взаимных пошлин», 20% «фентаниловых» пошлин и ранее введенных согласно разделу 301 Закона о торговле 1974 года на определенные товары в диапазоне от 7,5 до 100%. Китай стал одной из немногих стран, которые ввели ответные ограничительные меры в отношении американских товаров, и единственной страной, которая пошла на эскалацию торговой войны, результатом чего стало встречное повышение пошлин до уровней, ранее казавшихся немыслимыми.

По данным Института международной экономики Петерсона, в мае средние пошлины США на китайские товары охватывали весь импорт и составили 51,1% (в 1,5 раза выше, чем когда Трамп вернулся в президентское кресло), а средние пошлины Китая на американские товары – 32,6%. В случае же реализации озвученных обеими сторонами угроз пошлины могли превысить 100%, что было бы равносильно полному торговому эмбарго и фактическому прекращению торговли.

Стороны быстро поняли, что погорячились. И уже 12 мая, после переговоров в Женеве, согласились на 90 дней снизить «взаимные пошлины» с 125 до 10% (при сохранении 20% «фентаниловых» пошлин). В течение этого срока предписывалось согласовать торговое соглашение. В противном случае через 90 дней пошлины должны были вернуться к 34%.

Ради заключения торгового соглашения Пекин и Вашингтон создали механизм обсуждения вопросов торгово-экономических отношений. С американской стороны главными переговорщиками стали министр финансов Скотт Бессент и торговый представитель Джеймисон Грир, с китайской – вице-премьер Хэ Лифэн. Состоялось несколько раундов переговоров: в Лондоне 9–10 июня и Стокгольме 28–29 июля. Казалось, что ситуация стабилизируется. 11 августа по итогам американо-китайской встречи в Стокгольме было решено продлить тарифное перемирие еще на 90 дней – до 10 ноября. Начались разговоры о встрече Трампа и Си Цзиньпина на полях саммита АТЭС в конце октября – начале ноября.

И снова эскалация…

Однако не прошло и пяти месяцев с момента достижения Вашингтоном и Пекином майских договоренностей о временной декомпрессии тарифной войны, как стороны вновь начали нагнетать напряженность.

Китай 9 октября объявил об ужесточении экспортного контроля над редкоземельными элементами. В ответ Трамп пообещал ввести с 1 ноября дополнительные 100-проц. пошлины на импорт из КНР. Кроме того, он заявил о введении мер по контролю экспорта всего критически важного программного обеспечения в Китай.

Острая реакция Трампа объясняется сильной зависимостью США от поставок китайских редкоземельных элементов. КНР – мировой лидер по добыче и переработке этого сырья. Сегодня 70% импорта редкоземельных элементов в Соединённые Штаты приходится на Китай. Редкоземы необходимы для высокотехнологичных отраслей промышленности, включая не только производство полупроводников, электрокаров или энергетического оборудования, но и аэрокосмическую и оборонную сферы. Редкоземельные элементы – важные компоненты спутников, истребителей, подводных лодок, умных бомб, систем наведения ракет, радиолокационных систем и прочих видов вооружений, столь важных для страны, недавно переименовавшей свое Министерство обороны в Министерство войны.

Принятие Китаем обширных мер экспортного контроля над редкоземельными элементами было интерпретировано многими международными обозревателями как способ усилить переговорные позиции в преддверии встречи Трампа и Си Цзиньпина. Некоторые эксперты назвали это реакцией Пекина на включение Вашингтоном 16 китайских компаний в список экспортного контроля и введение дополнительных портовых сборов для китайских судов по результатам расследования в соответствии с разделом 301 Закона о торговле.

Второй раунд: какой будет новая торговая война США и Китая

Не отрицая некоторую роль этих двух обстоятельств, следует выделить третий, гораздо более важный мотив Китая – его нацеленность на создание эффективного правового и регуляторного инструментария, позволяющего вводить болезненные для китайских оппонентов ограничительные меры, контролировать и оказывать влияние на глобальные цепочки поставок, да и в целом реализовывать глобальные интересы и цели Пекина.

После начала Трампом в 2018-м торговой и технологической войны в Китае серьезно задумались о повышении способности эффективно, с опорой на правовые нормы отвечать на вводимые против него ограничительные меры и санкции. Соответствующей законодательной базы в Китае тогда просто не было. Прежде вводимые Пекином ограничительные меры и санкции против государств, осуществлявших недружественные в отношении Китая действия, носили исключительно неформализованный, бессистемный и непрозрачный характер.

С 2020 года идет процесс создания и использования Пекином против США ряда правовых и регуляторных механизмов. Так, в 2020-м был составлен список неблагонадежных организаций, а в 2021-м – утвержден Закон о противодействии иностранным санкциям.

Правовую систему экспортного контроля над редкоземами Китай начал создавать по образу и подобию американской, фактически следуя американской «методичке» по внедрению подобных ограничений. В апреле Пекин объявил о мерах экспортного контроля сырья из семи редкоземельных элементов. В октябре было добавлено еще пять элементов (гольмий, европий, иттербий, тулий, эрбий), а самое главное, ограничения были распространены и на технологии их переработки.

Согласно новым правилам, при экспорте продукции, содержащей даже 0,1% редкоземельных элементов китайского происхождения или изготовленной с применением китайских технологий, требуется получить у Пекина специальное разрешение. Это, по сути, китайская версия действующего с 1959 года американского Foreign Direct Product Rule – правовой нормы, позволяющей контролировать торговлю товарами, произведенными с использованием американских технологий, повсеместно, даже за пределами страны. Вашингтон использовал этот инструмент на протяжении десятилетий, ограничивая доступ к своим технологиям и тем самым влияя на другие страны.

Новые меры контроля со стороны Пекина также включают правило «китайских лиц», запрещающее гражданам КНР участвовать в добыче и переработке редкоземельных элементов за рубежом, не получив разрешения властей своего государства. Поскольку отслеживать соблюдение этого правила сложно, скорее всего, скоро появится список организаций, которые будут мониторить конечных пользователей редкоземельных элементов во всем мире так же, как это делают США.

Само по себе ужесточение контроля над редкоземами, да и наличие сильной зависимости США от Китая в этом вопросе не стали чем-то неожиданным для американского президента. Еще в свой первый президентский срок Трамп обращал внимание на эту уязвимость и пытался предложить меры для ее устранения. Так, в 2017 году он инициировал разработку Федеральной стратегии по обеспечению безопасных и надежных поставок критически важных минералов. В 2019-м Трамп подписал пять постановлений с акцентом на то, что внутреннее производство редкоземельных элементов и материалов имеет большое значение для национальной обороны. В 2020-м Трамп объявил чрезвычайное положение в стране, чтобы укрепить национальную горнодобывающую промышленность, поддержать рабочие места в этой области, уменьшить задержки с выдачей разрешений и снизить зависимость США от импорта из Китая критически важных минералов. Однако многие инициативы Трампа были сведены на нет Джо Байденом.

Вернувшись в президентское кресло, Трамп заявил о намерении «положить конец зависимости Америки от враждебных иностранных держав в вопросе критически важных минералов» и сделать США ведущим производителем и переработчиком редкоземельных элементов. Ввиду высокой значимости редкоземов в новых технологиях спрос на них был назван «золотой лихорадкой XXI века».

Задача Трампа – нарастить добычу полезных ископаемых, усилить национальную горнодобывающую промышленность в условиях, когда ее загрузка неуклонно снижается в течение многих лет. В этой связи 20 марта Трамп подписал указ об увеличении добычи полезных ископаемых в США, упрощении выдачи разрешений и финансирования горнодобывающим компаниям. Спустя месяц был принят указ, позволяющий расширить глубоководную добычу критически важных минералов на морском дне, в том числе за пределами национальной юрисдикции. Наконец, 6 октября был подписан указ о реанимации заблокированного администрацией Байдена проекта Ambler Road – 340-километровой промышленной дороги через северо-запад Аляски, которая открывает доступ к огромным месторождениям критически важных минералов.

Чрезмерная зависимость от импорта редкоземельных металлов и продуктов их переработки рассматривается Вашингтоном как угроза обороноспособности страны, а также как препятствие для развития инфраструктуры и внедрения технологических инноваций. Это же стремление перестать зависеть от Китая стоит за предложением Трампа приобрести богатую редкоземельными элементами Гренландию и заключением соглашения с Украиной о критически важных минералах.

А что в остатке?

КНР – чуть ли не единственная страна, не только не поддавшаяся тарифному шантажу Трампа, но и ответившая зеркально, доведя пошлины до 125%. Китай сейчас чувствует себя более готовым к стратегической конкуренции с США в торгово-экономических вопросах, чем восемь лет назад. Безусловно, за этой смелостью стоят и серьезная финансово-экономическая мощь, и накопленный опыт, и самое главное, наличие серьезных рычагов давления (редкоземельные элементы и не только). Более того, в режиме реального времени мы видим, как Пекин использует инструменты, которые на протяжении нескольких десятилетий применялись самим Вашингтоном. Китай демонстрирует способность использовать новый правовой инструментарий как для решения краткосрочных задач (достижения успеха в переговорном процессе), так и для реализации долгосрочных национальных интересов.

Какую империю строит Трамп, и каковы будут ее отношения с Россией и Китаем

Как будет развиваться ситуация и достигнут ли стороны соглашения, пока сказать сложно. К концу года ожидается решение Верховного суда США о законности введения Трампом 20-проц. «фентаниловых» пошлин и 10-проц. «взаимных пошлин» со ссылкой на Закон о чрезвычайных экономических полномочиях 1977 года. Именно под предлогом положений этого закона Трамп получил возможность в апреле ввести пошлины в отношении большого числа стран одновременно, а против Китая – инициировать пошлины незамедлительно. Если суд признает все «взаимные пошлины» незаконными, то Трампу придется искать новые обоснования для повышенных тарифов.

Не менее важно учитывать и то, что экономики обеих стран находятся сейчас не в лучшем состоянии. США борются с высокой инфляцией и растущим госдолгом, а Китаю нужно разобраться с комплексом накопившихся за предыдущие десятилетия структурных проблем в экономике, а кроме того, разогнать внутреннее потребление. В этих условиях идти на полный и незамедлительный декаплинг, вводить стопроцентные пошлины – не самая лучшая опция. Поэтому США и КНР нужно какое-то временное тактическое соглашение. Но в конечном счете американские пошлины на китайские товары останутся самыми высокими (по сравнению с другими торговыми партнерами США), хотя, скорее всего, и не дойдут до уровня, который будет равносилен эмбарго.

Яна Лексютина – заместитель директора ИКСА РАН, профессор СПбГУ