Решение Владимира Путина — точней, пока предложение, но у нас с этим не задержится, — восстановить Чудов (мужской) и Вознесенский (женский) монастыри на территории Московского кремля кажется мне весьма своевременным.
Монастыри на Руси искони служили не только обителью смиренных монахов, не только местом ссылки разлюбленных жен или опальных царедворцев, не только хранилищем мудрости, местом составления и хранения летописей; это было нечто вроде последнего прибежища, где жизнь была, конечно, не сахар, но все лучше, чем смертная казнь. Здесь предавался раскаянию грозный царь, с ужасом взирающий на то, чего он наворотил; здесь отмаливал грехи ссыльный боярин, здесь вели бесстрастный счет деяниям власти и бедствиям народа — словом, здесь хранилась истина и прятались те, кого власть почему-либо не решилась или не успела убить. И решение восстановить два кремлевских монастыря — намек на будущую участь государственных мужей, выпавших из обоймы.
Куда девал упомянутый Иван Васильевич своих былых соратников, впоследствии оппонентов? Если находил неудобным публично казнить их, то ссылал в монастырь, как Сильвестра или митрополита Филиппа. Проблема в том, что нынешний курс Владимира Путина — сочетание внутренних зажимов с внешней экспансией — уже привел к существенным неудобствам и гарантированно приведет к новым, в диапазоне от массовых недовольств до финансовых кризисов; быстрый рейтинг быстро и сдувается, и за Новороссию тоже придется кому-то расплачиваться, и международная изоляция не всем нравится, — словом, при единовластии совершенно необходимо периодически сбрасывать балласт, поскольку властитель, он же центр и гарант политической системы, ни в чем не может быть виноват. Ему это нельзя.
Для низвержения соратников использовались разные варианты — ссылка, высылка за рубеж, физическая расправа и т. д. Поскольку времена нынче гуманные, а нынешний российский автократ известен как раз тем, что не любит сдавать своих, — монастырь представляется оптимальным местом для отслуживших свое членов кремлевской команды. Это как бы и не наказание, а добровольный (как будет провозглашено) уход от власти.
Опальный — или просто сброшенный, в утешение народу, — член кремлевской команды сможет даже не покидать Кремля, поскольку извержение оттуда приводит многих к необратимой ломке: подышав воздухом власти, они уже не могут вдыхать обычный воздух Рублевки, не говоря о провинции. Теперь им будет предоставлена возможность молиться, либо писать мемуарные летописи в непосредственной близости от прежнего места работы.
Провалил поручение президента, не обеспечил выполнение царских обещаний — в монастырь! Недостаточно убедительно защищал права России на международной арене — церковное покаяние! Почувствовал утрату народного доверия — молись и кайся! Не сажать же, в самом деле, государственного человека.
Ближе к 2018 году, если только не случится масштабный кризис, который, как 100 лет назад, обвалит всю систему, Кремлю предстоит серьезная чистка рядов: виноваты обязательно будут бояре. Пока неясно, по какому признаку их будут отфильтровывать: возможно, провозгласят давно рекомендуемую радикальными публицистами «национализацию элиты», то есть призовут во власть националистов и окончательно выдавят либералов и космополитов.
Возможно, наоборот, сделают крайними идеологов Новороссии: вопрос о будущем лидеров ДНР и ЛНР сегодня обсуждается особенно активно, поскольку по возвращении в Россию они обязательно станут для кого-то главной надеждой, кандидатами на высшие посты. В свое время Сталин нуждался в том, чтобы оправдаться за поражение в Испании, — Кольцов заплатил за это жизнью; в наше время могут ограничиться монастырем. Не расправляться же с Александром Дугиным, откровенно и настойчиво призывавшим ввести войска на восток Украины. Человек полезный, может пригодиться, когда ветер опять переменится. Монастырь — самое место для национал-пассионария. Он еще и тем удобен, что из него всегда можно вернуть — тогда как с того света никого не дозовешься.
Впрочем, монастыри могут предназначаться не только для государственной элиты, не вписавшейся в новый курс. Там вполне можно разместить часть оппозиции, которую почему-либо нельзя вот так прямо взять и посадить: на мнение Запада, конечно, уже плевать, но есть у нас оппозиционеры вроде Навального, которых примерно треть городского населения считает приемлемой альтернативой единороссам.
Вот, кстати, и 1 августа — несмотря на требование ФСИН, поддержанное прокуратурой, — Навальному не изменили меру пресечения. Ничто, казалось бы, не мешало пихнуть нахального блогера в застенок, но почему-то воздержались: и так не все гладко с этими санкциями, подрывающими основы мировой финансовой системы. Лишние точки напряжения сейчас никому не в радость. Между тем помещение Навального в монастырь, где он мог бы всласть помолиться, выглядело бы в меру гуманно, в меру традиционно и душеспасительно с любой точки зрения. Где у нас оппозиция? А в Кремле. Правда, в монастыре, но какая разница? Главное, что ее допустили в Кремль, о чем она так долго и просила. «Эху Москвы» надо же куда-то переезжать с Нового Арбата, где вместо офисов будут гостиницы? Вот пусть и переезжает в Чудов монастырь: борода у Венедиктова уже есть, да и в смысле осведомленности он чистый Пимен. «А между тем отшельник в темной келье здесь на тебя донос ужасный пишет...»
Я уж не говорю о крайнем, но все-таки возможном варианте: надо же будет куда-то деваться и первым лицам, если в 2018 году или раньше вдруг окажется, что все пошло не совсем так. А тогда и телепропагандистам, и газетным псалмопевцам, и страшно даже сказать кому понадобится тихая пристань, все менее вероятная с точки зрения международной конъюнктуры. Из монастырей-то выдачи нет. И честное слово, для всех этих людей монастырь — далеко не худший сценарий. Как в смысле земной, так и с точки зрения вечной жизни.
