Заместитель министра внутренних дел России Игорь Зубов выступил на заседании Комитета Совфеда по обороне и безопасности и предложил ввести презумпцию доверия к сотрудникам полиции. То есть, когда вам не нравятся действия полиции, оправдываться предстоит не ей, а вам. На вас лежит бремя доказывания ее неправоты, а ей выписан вотум всенародного доверия. Пока это еще не претворилось в закон, но претворится, я в нас верю.
Ничего не имею против, скажу больше – сотрудники полиции нуждаются в компенсации своей опасной работы, невыезда за границу, частых экстремальных ситуаций и т. д. Проблема только в том, что в трудных условиях работает у нас не только полиция, а очернить вообще норовят каждого второго. И разве не нуждаются в такой защите все остальные профессионалы?
Сейчас уже ввели особую ответственность для пациентов, нападающих на врачей; но разве меньшей опасности подвергается учитель? Известны случаи, когда великовозрастные представители школоты нападали на педагогов, хамили директорам, пытающимся оградить их от митингов Навального и прочих; педагогам еще нужней презумпция правоты, потому что контингент у них поистине взрывоопасный. Или возьмем продавца. Нервная, напряженная работа, особенно в условиях непрерывного роста цен; что это еще за либеральное правило «Клиент всегда прав»? Презумпция правоты клиента – это что-то из западной практики, где продавец обязан унижаться перед каждым финансовым воротилой; у нас всегда прав продавец, потому что всех много, а он один!
Мне непонятно, почему аналогичной презумпцией до сих пор не защищена российская армия. Пора признать, что все ее действия изначально правильны и заслуживают доверия, потому что, если эта армия куда-либо вторглась либо поехала немного повоевать, будучи в отпуске, значит, она просто не могла иначе. Неужели весь опыт российских войн в последнее столетие еще не доказал миру, что у нашей армии есть право на любые презумпции? Разве мы вторглись в Ирак и устроили там бардак, разве мы бомбили Сербию и свергали гуманную, законную власть в Ливии? Тот, кто критикует действия своей армии, обречен кормить чужую. И разве не защищены такой презумпцией действия всех заокеанских силовиков? Разве гибель нескольких чернокожих, застреленных в последние годы в Нью-Йорке или Атланте, привела к наказанию хоть одного виновного? Так, побузили, помаршировали, леваки чего-то потребовали, но действия расстрельщиков и душителей были признаны правомерными, потому что они, видите ли, действовали по инструкции. Чем мы хуже? Осталось написать такую инструкцию, чтобы в ней прямым текстом было указано: мочи, не оглядывайся.
Я уже молчу о презумпции правоты относительно действий власти. Этот иммунитет от любого преследования стоило бы уже прописать в Конституции, чтобы избавить население от хлопот по согласованию всякого рода протестных акций. Какие протестные акции? Нет власти, аще не от Бога, а Бог поругаем не бывает. Всякая критика власти есть не просто экстремизм, но оскорбление чувств верующих. Кем надо быть, чтобы усомниться в правоте и абсолютной законности действий человека, который правит уже 18 лет? У кого не только в России, а в мире есть аналогичный опыт? Кто смеет судить об истинных мотивах власти, надежно защищающей свой и наш суверенитет?
Где, наконец, критерий?
Не могу не замолвить слово и за творческую интеллигенцию, писателей, журналистов, кинематографистов. Не совсем понятно, почему судить о творчестве Никиты Михалкова берутся те, кто не снял ни одного фильма, а о творчестве Никаса Сафронова – те, кто не написал ни одной картины. Сегодня многие берутся учить журналистов писать и разговаривать, забывая о том, что если бы у критиков хватало ума, то слушали и обсуждали бы мы их, а не нас. Профессия нервная, существовать ей практически негде, платят ничтожно мало, пенсия вообще проблематична. Девизом страны в целом пора сделать универсальное «Лопай, что дают».
Если так пойдет дальше, презумпция правоты постепенно защитит все население России, потому что кому сейчас легко? Особенность российской жизни в том, что пожарные, следователи, учителя, правительство и губернаторы – особенно губернаторы! – рискуют ежесекундно, а наградой им – только ругань некомпетентных людей да редкие взятки, пока не поймают. Осталось добиться, чтобы и на Страшном суде действовала та же презумпция, но с этим как раз проблем не будет. Если бы Господь не желал для России такой полиции, он бы создал другую Россию – и другую полицию.
