Североатлантический альянс принял решение перебросить дополнительные боевые самолеты, корабли и подразделения спецназа в Восточную Европу. Директор информационного бюро НАТО в Москве Роберт Пшель рассказал, как и от кого альянс собрался оборонять свои восточные рубежи.
— При каких условиях стало бы возможным прямое военное участие НАТО в украинском кризисе?
— НАТО предоставляет политическую и техническую поддержку Украине, чей суверенитет и территориальную целостность мы признаем в международно признанных границах, включая Крым. Программы военного сотрудничества с Украиной, связанные прежде всего с обучением военнослужащих, долгосрочные. В связи с последними событиями они, конечно, становятся более интенсивными. Однако нужно учитывать, что НАТО не играет напрямую никакой военной роли в нынешнем кризисе.
– Будет ли ускорен в связи с событиями на Украине процесс расширения военного блока?
– Это вопрос к политическому руководству стран-членов НАТО. Он, несомненно, будет рассматриваться в начале сентября на саммите глав государств и правительств альянса. При этом сами принципы нашей политики «открытых дверей» не поменялись. Сегодня есть несколько стран, которые можно считать кандидатами на членство в НАТО. Прежде всего потому, что они сами высказали заинтересованность в этом. Например, Грузия ясно выразила желание вступить в альянс. Остается, конечно, вопрос выполнения ею необходимых для кандидатов на вступление требований. Когда процесс присоединения Грузии будет завершен, пока говорить сложно. Что касается Украины, то на сегодняшний день власть и политики этой страны говорят о том, что она пока не стремится вступать в НАТО. Мы уважаем этот выбор.
— В Москве всегда выражали обеспокоенность гипотетической угрозой приближения военной инфраструктуры НАТО к российским границам. Сегодня альянс на практике усиливает свое присутствие в Восточной Европе. Российские страхи становятся реальностью?
— Причины некоторого изменения политики НАТО связаны с тем, что Россия присвоила себе право произвольно использовать военную силу за рубежом и не признает границы сопредельных государств. Безусловно, это вызвало крайне негативную реакцию у входящих в НАТО стран, прежде всего территориально близких к России. Поскольку альянс остается организацией коллективной обороны, его шаги по укреплению безопасности своих членов были неизбежны. Это наш логичный ответ на действия России.
— Что включают в себя меры реагирования?
— Во-первых, это усиление контроля воздушного пространства на восточных границах НАТО. Самолеты радиообнаружения AWACS отныне патрулируют воздушное пространство Польши и Румынии. Кроме того, в ответ на озабоченность стран Балтии на их территории размещены дополнительные истребители стран НАТО, которые располагают такой военной техникой. Если не ошибаюсь, число боевых самолетов, патрулирующих небо над Литвой, Латвией и Эстонией, было увеличено с 4 до 12 единиц или даже больше. Вряд ли это количество может кого-то испугать и особенно Россию, которая располагает более чем тысячью боевых самолетов.
Второе — это увеличение числа военных учений. Соответствующее решение было принято еще в связи с выводом войск НАТО из Афганистана. Их поддержание в боеготовности требовало интенсификации учений. Однако украинский кризис прибавил поводов для дальнейшего наращивания числа тренировок. Кроме того, учения, планировавшиеся как двусторонние, становятся более масштабными, с участием многих стран-членов НАТО. Например, это касается начавшихся маневров «Балтопс-2014» в Балтийском море. Также расширено участие в подобных учениях совместных структур НАТО и вооруженных сил США.
— Барак Обамы сообщил о намерении выделить миллиард долларов на усиление военного присутствия США в Европе. Означает ли это размещение дополнительного американского контингента на восточных рубежах НАТО, вблизи границ России?
— Это заявление президента США было позитивно встречено в НАТО прежде всего потому, что есть необходимость помимо учений усилить присутствие военных из других стран НАТО в Восточной Европе. А именно — в тех странах-членах альянса, которые, скажем так, ближе к России. Это было бы неплохо сделать в ответ на их обеспокоенность по поводу своей безопасности. Об этом говорил и президент Обама. Каким бы этот дополнительный контингент ни был (даже 100—200—300 военных) на их перемещение нужен бюджет. Размещение в Восточной Европе американских солдат или военных из «старых» членов НАТО стало бы еще одним элементом ответа системы коллективной безопасности на кризис в отношениях с Россией. О том, будет ли такой контингент размещен на постоянной основе или временно, мы пока дискутируем.
Хотел бы также подчеркнуть, что все вышеперечисленные шаги, предпринимаемые НАТО, ни в коей мере не нарушают основополагающего акта от 1997 года, определяющего характер отношений альянса с Россией.
— Владимир Путин, говоря о причинах присоединения Крыма, в качестве одной из основных назвал угрозу размещения на полуострове натовской военной базы, что для России было бы неприемлемо. Имелись ли у альянса настолько далеко идущие планы?
— Не хотел бы вступать в полемику с президентом России. Скажу о фактах. В соответствии с упомянутым выше основополагающим актом, одним из обещаний НАТО было то, что на территории вновь присоединяющихся к альянсу стран не будут размещаться крупные боевые элементы совместной инфраструктуры. Хотя мы полагаем, что сама Россия захватом Крыма нарушила этот акт, НАТО продолжает придерживаться его положений. Поэтому нам сложно объяснить, откуда появляются слухи о якобы имевших место намерениях размещать базы в Крыму. Нет никаких фактов, которые могли бы подтвердить такую гипотезу.
— Тем не менее последние события вокруг Крыма и на востоке Украины привели к дислокации в акватории Черного моря дополнительных боевых кораблей альянса. Является ли это решение временным или присутствие ВМС США и других нечерноморских стран НАТО в регионе станет постоянным?
— Мы считаем такие шаги вполне логичными и правильными. Они вписываются в политику усиления коллективной обороны. В данном случае черноморских стран-членов НАТО. Размещение кораблей нисколько не противоречит международным конвенциям, определяющим порядок судоходства в Черном море. Не могу сказать точно, сколько кораблей нечерноморских стран НАТО в будущем там останется, но они будут присутствовать в регионе. Их количество сегодня совсем не велико, это не какая-то армада, которая прибыла в Черное море и могла бы вызвать серьезное беспокойство у России.
— Удалось ли на прошедшем в начале июня в Брюсселе заседании Совета Россия—НАТО наметить пути выхода из того кризиса, в котором оказались отношения нашей страны с альянсом?
— Имеет место реальный кризис. Он самый масштабный с той поры, как НАТО и Россия формализовали свои отношения. Как считают союзники, причина этой ситуации в том, что Россия нарушила основы всей архитектуры международной безопасности. Именно поэтому было принято решение о том, что НАТО не готово продолжать программы практического сотрудничества с Россией в гражданской и военной областях. Одновременно альянс оставил двери открытыми в том, что касается политического диалога на уровне послов и выше. Все участники согласны в одном: хорошо, что встреча Совета Россия-НАТО состоялась. При этом было бы неправильно по ее итогам говорить о каком-нибудь прорыве. В выступлениях российского посла было много критики самого НАТО, с чем мы категорически не согласны. Помимо прочего, для улучшения отношений в альянсе хотели бы прекращения со стороны Москвы агрессивной риторики, если не сказать пропаганды, в отношении НАТО. Речь идет о том, что в России альянс подают как врага, как организацию, угрожающую безопасности России и стоящую за трагическими событиями на Украине. Такая риторика крайне усложняет процесс нашего диалога.
— Прокомментируйте появившиеся в прессе слухи о том, что российские власти якобы собираются закрыть возглавляемое вами информационное бюро НАТО в Москве?
— Это не более чем слухи. Мы функционируем на основании международного договора. Так же, например, как миссия военной связи НАТО работает в российской столице на основании соглашения с Министерством обороны России. На этой же основе действует в брюссельской штаб-квартире альянса делегация России. Другое дело — атмосфера вокруг нашей миссии. То, что мы отмечаем в последние месяцы, меня очень смущает и расстраивает. В частности, то давление, которому подвергаются наши партнеры в российской экспертной и академической среде. Их понуждают прекратить с нами всяческое сотрудничество.
