Танцующая с медведем

Семнадцатое марта стало для партии ХДС днем исторических аналогий. Накануне почти 97% жителей Крыма (участвовавших в референдуме. — «Профиль») проголосовали за присоединение к России, что напомнило Ангеле Меркель времена ГДР. «Любой результат, превышающий 90%, следует воспринимать настороженно, — сказала канцлер и после короткой паузы добавила: — разумеется, если это не голосование по вопросу о переизбрании меня председателем партии».
В аудитории послышались смешки, но этот момент остался единственным поводом для веселья. Ведь в то утро почти все разговоры сводились к одной теме: Россия и кризис на Украине. Премьер-министр федеральной земли Гессен Фолькер Буфье констатировал «прискорбную беспомощность» Запада перед лицом российской аннексии Крыма. Ему даже вспомнился 1938 год, когда мир смирился с аннексией Судетской области Гитлером. А генсек ХДС, доктор исторических наук Петер Таубер напомнил, что ей предшествовали Олимпийские игры 1936 года в Берлине.
Все эти сравнения позволяли сделать только один вывод: Европа должна дать отпор Путину. Никакой политики умиротворения. Твердая позиция. До этого Меркель видела роль Германии в связи с украинским кризисом совершенно иначе: предполагалось, что Россию необходимо подключать к процессам, не допуская жесткой конфронтации. Но, объявив Крым российским, Путин вынудил канцлера встать на более твердый курс. Вечно колеблющаяся канцлер в непривычно резком тоне заявила в бундестаге, что в случае дальнейшей эскалации «последуют экономические санкции, и в этом можно не сомневаться».
Для политика, привыкшего не делать резких движений, это громкое заявление. Но в чем расчет Ангелы Меркель, которая, как говорят, всегда просчитывает все последствия? Успех санкций целиком и полностью зависит от того, насколько верными окажутся оценка противника и понимание преследуемых им целей, и от того, кто дольше выдержит. Возможно, Меркель считает, что одной угрозы болезненных экономических санкций будет достаточно, чтобы Путин воздержался от присоединения вслед за Крымом еще и восточных областей Украины? Или она в самом деле готова раскрутить спираль санкций? Теперь Меркель придется, хочет она того или нет, танцевать с русским медведем — и трудно сказать, кто кого будет вести.
Это крайне некомфортная ситуация для Меркель. Но многочисленные телефонные разговоры с российским президентом убедили ее, что другого пути сейчас нет. Каналы для переговоров остаются открытыми, но параллельно вводятся ограничения на въезд, блокируются счета, подготавливаются целенаправленные экономические санкции. Россия подвергается международной изоляции.
Первое подтверждение успеха такого недвусмысленного курса в ведомстве канцлера получили 21 марта: после нескольких дней колебаний Москва дала добро на миссию наблюдателей ОБСЕ на Украине. Такой шаг был воспринят как реакция на давление Запада — дескать, Москву удивили последовательность и решительность со стороны ЕС и США.
Однако не все считают курс Меркель бесспорным. Несогласные есть как в рядах партнера по коалиции СДПГ, так и в самом союзе ХДС/ХСС. «Если мы введем экономические санкции, в конечном итоге они ударят прежде всего по нам самим, и это никому не пойдет на пользу», — предупреждает заместитель председателя ХДС Армин Лашет. В деловых кругах Германии санкции тоже считают ошибочным решением, что понятно. Заранее просчитать связанные с этим потери практически невозможно. К тому же никто сегодня не может сказать, сколько будет стоить Евросоюзу необходимость экономически и финансово удерживать Украину на плаву. Для предотвращения дефолта киевского правительства уже в ближайшее время потребуется куда больше 1 млрд евро.
Ситуацию усугубляет немецкий менталитет. Для Меркель не секрет, что немцам не по душе риск, с чем бы он ни был связан — с реформой систем социального обеспечения или с конфликтом с Россией. Ее впечатляющая победа на выборах в прошлом году стала возможной прежде всего благодаря обещанию оградить своих избирателей от неприятностей. И теперь в связи с кризисом на Украине они ждут от нее именно этого: безопасности и стабильности.
Согласно опросу, проведенному организацией TNS Forschung 19—20 марта, 60% респондентов считают реакцию Запада в контексте кризиса адекватной. Однако до этого сообщалось, что больше двух третей немцев не поддерживают идею экономических санкций, то есть следующей ступени эскалации. И больше половины (55%) с пониманием относятся к тому, что Путин считает Украину российской зоной влияния. Почти столько же граждан ФРГ полагают, что Западу следует признать присоединение Крыма к России.
О том, насколько серьезно правительство в Берлине воспринимает украинский кризис, можно судить по недавнему публичному выступлению министра обороны Германии Урсулы фон дер Ляйен. Да, Запад исключает военную операцию, но в то же время рассматривает возможность усилить контингент войск в государствах Балтии на границе с Россией. «Сейчас для партнеров по альянсу важно, чтобы НАТО показало свое присутствие у внешних границ, — заявила фон дер Ляйен. — Нынешнее положение ясно демонстрирует, что НАТО — это не только военный, но и политический альянс».
Урсула фон дер Ляйен оправдала расширение НАТО за счет государств бывшего восточного блока и Советского Союза, столь критикуемое Россией. «Новых членов альянса привлекают прежде всего демократические ценности», —заявила она. И потому альянс с 1990-х годов расширялся «не в силу своей нацеленности на экспансию».
Впрочем, задача антикризисного менеджмента лежит пока еще не на НАТО, а на Европейском союзе. И, разумеется, на ужине с участием Ангелы Меркель и ее коллег по ЕС 20 марта речь не могла не зайти о Владимире Путине. Присутствовавшие не без удовольствия обсуждали, как можно подшутить над Путиным, как просто интерпретировать язык тела российского президента, насколько очевидна та боль, которую причиняет ему утрата Россией былого значения. Дипломированный физик Меркель, долгое время наблюдающая за Путиным как за лабораторным экспериментом, придерживается похожих взглядов. Вот только прогнозировать дальнейший ход эксперимента хотя бы на ближайшую перспективу ей не под силу.
Что станет следующим шагом Путина: присоединение Приднестровья или Южной Осетии? Раздувание недовольства русскоязычного меньшинства в странах Балтии или в Казахстане? Временами Ангела Меркель пересматривает телевизионные обращения Путина, пытается понять язык тела, вслушивается в русскую речь.
«Мне нужно понимать, что происходит в голове у собеседника» — такие слова Нельсона Манделы процитировала Меркель в президиуме ХДС. После чего описала мир, каким его якобы видит Путин: дескать, русским кажется, что Запад все больше вынуждает их перейти к обороне. Постсоветская Россия предстает школьником, который пытается установить отношения с классом — с Западом, современностью и демократией. Когда это не удается, он замыкается и начинает демонстрировать силу.
Меркель убеждена, что такому Владимиру Путину можно противопоставить только ясную и твердую позицию. Кто не дает отпор, тот проигрывает.
Она наблюдала за тем, как президент России менялся с течением лет. Поначалу она еще подмечала, что Путин смотрит на Запад с восхищением, стремится модернизировать российскую экономику, чтобы вернуть стране статус сверхдержавы. Но сегодня осталось лишь желание возродить сверхдержаву — и добавилось презрение к Западу с его утратой ценностей и релятивизмом, в условиях финансового кризиса показавшему уязвимость и потерпевшему фиаско в Афганистане и Ираке.
Сегодня канцлер вынуждена признать, что недооценила решимость Путина в нынешнем кризисе. Еще в феврале Меркель надеялась удержать его от присоединения Крыма. Но недавно в Брюсселе за закрытыми дверями она предупредила глав государств и правительств, что Путину нельзя доверять. Он якобы несколько раз лгал ей и давал обещания, которые впоследствии не выполнял.
Путин в телефонном разговоре согласился на создание контактной группы, за этим последовали длительные обсуждения, но в итоге министр иностранных дел России Сергей Лавров объявил саму идею исчерпавшей себя. Миссию наблюдателей ОБСЕ поначалу тоже могла постигнуть аналогичная судьба. 16 марта Путин дал свое согласие, но затем возникли определенные трудности, решение которых наметилось только несколько дней спустя <...>
В прежние времена существовал цех «кремлеведов», призванных «разгадывать» намерения Советского Союза. Сегодня политики в Берлине не прочь были бы обзавестись сведущим «путиноведом». Пока вопрос о том, насколько далеко в итоге зайдет Россия, остается открытым. Меркель проводит привычную для нее политику неизбежного реагирования. И в условиях нынешнего кризиса Германия снова перестраховывается.
Уже вырисовывается перспектива немалых затрат, которые могут понести европейцы, даже если дело не дойдет до экономических санкций. Украину нужно спасать от дефолта. И здесь многое опять-таки зависит от Владимира Путина. Если «Газпром» будет настаивать на погашении Украиной задолженности, уже превышающей 1,5 млрд евро, новое правительство в Киеве едва ли сможет расплатиться, говорят в министерских кругах Берлина. Потребуется помощь ЕС.
Специалисты по бюджетной политике в бундестаге помнят и о пакете помощи Украине в размере 11 млрд евро, анонсированном ЕС в начале марта. В Минфине Германии прикинули, откуда должны поступить эти деньги: до 1 млрд евро Евросоюз может предоставить в виде займов. Кроме того, в 2014—2020 годах Украине планируется выделить помощь на развитие в размере 1,6 млрд евро. Наконец, Европейский инвестиционный банк и Европейский банк реконструкции и развития совместно предоставят займ в размере до 8 млрд евро.
Сотрудники Вольфганга Шойбле заверяют, что это не приведет к серьезной дополнительной нагрузке на бюджет Федеративной Республики, поскольку Берлин, в отличие от Вашингтона, пока не планирует непосредственную финансовую помощь Украине.
Зато источники, близкие к министру иностранных дел Франку-Вальтеру Штайнмайеру, полагают, что для мало-мальской стабилизации Украины потребуется 25—30 млрд евро в год. Не отличаются оптимизмом и их политические прогнозы: Украина глубоко расколота на регионы, имеющие разные интересы; существует опасность распада страны. Список проблем включает расцвет коррупции, нестабильность национальной валюты и влияние радикальных сил в политике. Даже в ведомстве канцлера в отношении Украины можно услышать такую характеристику, как failed state («несостоявшееся государство»).
Как мы уже говорили, исторические параллели в последние недели вошли в моду. 2014 год сравнивают с 1914-м, Путина — с Гитлером, сегодняшнюю Россию — с Веймарской республикой. Но об одной исторической связи в контексте крымского кризиса до сих пор не вспоминал никто: Меркель, как известно, восхищается российской императрицей немецкого происхождения. Портрет Екатерины Великой стоит у нее на письменном столе в ведомстве канцлера. При этом на Западе мало кто помнит, что Крым в XVIII веке завоевала Екатерина. В годы правления Екатерины, а если быть точными — 8 апреля 1783 года, полуостров стал частью Российской империи. «Отныне и навеки».