Как в мире запрещали стрелковое оружие, и почему из этого ничего не вышло

Стрелки как угроза обществу

Первый раз в немилость властей – правда, не светских, а духовных – стрелковое оружие попало задолго до появления пороха в Старом Свете. Один из канонов Второго Латеранского собора 1139 года (он же 10-й Вселенский) гласил: «Мы запрещаем под страхом анафемы, чтобы смертоносное и Богоненавистническое искусство пращников и лучников применялось в будущем против христиан и католиков». Историки утверждают, что папа Иннокентий II особенно осудил использование арбалетов. Спустя несколько десятилетий данный запрет подтвердил Иннокентий III.

Возможно, понтификами двигало человеколюбие, но, скорее всего, это были трезвый расчет и политическая прозорливость. На дворе стоял XII век – расцвет европейского рыцарства с его бесконечными феодальными войнами. Бароны, сеньоры, их оруженосцы и слуги гибли в поединках и междоусобных разборках. А кто такой рыцарь в те времена? Элитный супербоец, на подготовку которого уходили многие годы и уйма денег. Разбазаривать попусту столь ценный ресурс, да еще когда на носу очередной крестовый поход, – непростительная роскошь.

Запрет в духе «братва, не стреляйте друг в друга» сам по себе был очень уместен (тот же собор, к слову, запрещал и рыцарские поединки). Но особое внимание к стрелковому оружию имело и более глубинный смысл. Высокое воинское искусство в те годы считалось одной из привилегий дворянского сословия, а луки и арбалеты размывали социальную грань между элитой и всеми прочими. Это оружие было простым в освоении и относительно доступным, особенно лук. Отряды стрелков могли пусть не на равных, но вполне эффективно бороться с рыцарской конницей. То есть воин-дворянин имел шанс пасть от руки, вернее, стрелы какого-то смерда. ...Попахивает подрывом социальных устоев. Как там пелось у Высоцкого: «в прошлом слуги и холопы, ныне – вольные стрелки». А завтра они парламент с конституцией захотят... Выходит, что папский запрет защищал сам статус-кво феодального общества.

Но практика показала, что эффективное оружие почти никогда нельзя запретить. Так вышло и в этот раз. Сами же феодалы, охотно использовавшие отряды наемных или крепостных стрелков, положили на папский запрет… арбалетную стрелу. И вот десница судьбы: 26 марта 1199 года в ходе карательной экспедиции против непокорных вассалов при осаде замка Шалю-Шаброль Ричард I Львиное Сердце получил такую стрелу в шею. Спустя десять дней король-воин умер от заражения крови.

Бесовские нарезы

Огнестрельное оружие с его пламенем, дымом и грохотом неминуемо должно было вызвать подозрение церкви. Удивительно, что это случилось довольно поздно, в XVI веке, когда появились первые нарезные стволы. Такие ружья (термин «винтовка» еще не придумали) были очень редки и дороги, но их смертоносная эффективность так впечатлила современников, что стала поводом к религиозному диспуту. Действительно, а почему это вращающаяся пуля летит в цель точнее обычной? Кто-то ее направляет... Кто?

Американский исследователь Джек Келли в книге «Порох. От алхимии до артиллерии: история вещества, которое изменило мир» рассказывает о некоем баварском священнике (или чернокнижнике) по имени Мореций. В 1522 году он выдвинул теорию, по которой эффективность нарезного оружия связана с тем, что кишащие в воздухе бесы не могут удержаться на вращающихся пулях. На вращающихся небесах их ведь тоже нет – только ангелы.

Тут же сформировалось другое крыло диванных, вернее, церковных экспертов, утверждавших, что все обстоит с точностью до наоборот. Всем же известно: бесы любят кружить, а значит, им нравится всё вращающееся, поэтому целые толпы их собираются на вращающейся пуле и ведут ее к цели. Спор растянулся на четверть века, пока в 1547 году гильдия стрелков из германского города Майнц не предложила поставить эксперимент. По 20 мишеням с дистанции в 200 ярдов выстрелили сначала простыми свинцовыми пулями, затем сделали еще 20 выстрелов пулями из чистого серебра, трижды освященными и с нацарапанными на них крестиками. Digitus dei est hic! – девять из 20 свинцовых пуль попали в цель, а все серебряные прошли мимо. Ответ был очевиден. Местные церковные власти запретили «дьявольское оружие», а испуганные горожане побросали имевшийся «нарезняк» в костер.

Правда, власти и оружейники других городов предпочли не заметить «казуса Майнца», поэтому данный запрет никак не повлиял на развитие нарезного оружия.

Спиленные носики

Первый светский запрет стрелкового оружия, а точнее, боеприпасов к нему касался так называемых пуль «дум-дум». 29 июля 1899 года участники Первой гаагской конвенции приняли декларацию «О неупотреблении пуль, легко разворачивающихся или сплющивающихся в человеческом теле».

Вообще-то все свинцовые пули, которые использовались в оружии с дымным порохом (мушкеты, штуцеры, ранние винтовки вроде «берданки» и т. д.) легко сплющивались и разворачивались, нанося тяжелейшие раны. Попадание тяжелой свинцовой пули в туловище почти всегда означало смерть, а ранения конечностей лечили в основном быстрой ампутацией руки или ноги. Но в конце XIX века появились бездымные пороха, скорости пуль выросли, и свинец стали заключать в более твердую медную (томпаковую, мельхиоровую и т. д.) оболочку, чтобы снаряд, проходя через ствол, не срывался с нарезов. Калибр уменьшился, дальность и точность выстрела увеличились, зато поражающее и останавливающее действие новых боеприпасов резко упало.

Больше всего это огорчило военных туманного Альбиона. Британские солдаты, несшие свет цивилизации туземным народам колоний Ее величества, сетовали, что бесчувственные дикари, даже получив пулю, продолжают сражаться. Осмотр тел поверженных врагов показывал, что относительно малокалиберные пульки «Ли-Метфордов» и «Ли-Энфилдов» прошивали жертву навылет, оставляя аккуратные отверстия. Смертельные ранения наносились лишь при попадании в жизненно важные органы.

Военное руководство постановило как можно скорее создать новую эффективную пулю, «способную нанести тяжелую рану, чтобы остановить самого непримиримого фанатика». Решение нашел капитан британской армии Невилл Берти-Клэй, работавший на арсенале в пригороде Калькутты под названием Дум-Дум: он сделал пулю, носик которой был лишен твердой оболочки. Сегодня их называют полуоболочечными, а тогда по месту производства стали называть «дум-дум». Такая штука могла сплющиться и даже раскрыться в теле жертвы подобно цветку. Особое удобство заключалось в том, что при необходимости пулю типа «дум-дум» можно было сделать буквально на коленке, просто спилив носик у обычной оболочечной.

Когда нельзя, но хочется

Против новых антигуманных боеприпасов выступила прогрессивная общественность, и ее усилия увенчались успехом. Примечательно, что те же британцы не стали спорить с запретом «дум-дум». И дело тут не в гуманности английских джентльменов, просто эти пульки работали не очень надежно. Мягкие носики при подаче из магазина утыкались в казенную часть ствола, вызывая задержки в стрельбе, а твердую оболочку пули иногда срывало при выстреле.

Но главное, что в 1889 году британская армия приняла на вооружение пулемет Максима, который куда эффективнее решал проблемы межкультурного диалога. Этот диалог, кстати, прекрасно описал британский поэт Хиллэр Беллок в поэме «Современный путешественник»: «Что б ни случилось, мы знаем ответ: У нас есть максим, а у них его нет» (Whatever happens, we have got The Maxim gun, and they have not).

Опыт применения «максимов» в колониальных войнах ужаснул тогдашних правозащитников, и они пытались добиться его запрета как оружия массового поражения. Но, в отличие от сомнительных «мягких» пуль, «машинка смерти» Хайрема Максима работала слишком хорошо, чтобы кто-то позволил ее запретить.

К тому же запрет на полуоболочечные и экспансивные (со срезанными носиками) пули все равно нарушался всеми сторонами в ходе Первой мировой: из-за нехватки новых винтовок воюющие державы использовали старое оружие со свинцовыми пулями. К примеру, в русской армии солдатам наряду с трехлинейками Мосина давали винтовки Бердана, стреляющие тупыми свинцовыми пулями массой 24 грамма.

Наконец, требование Первой гаагской конвенции легко обходится и с чисто формальной стороны. Ведь пули «дум-дум» запрещено использовать только армейским частям во время военных действий. Но вместо войны всегда можно устроить какую-нибудь полицейскую операцию, а полицейским формированиям использовать «экспансивки» никто не запрещал.

Уберите «метлу»!

Еще во время Первой мировой под запрет едва не попал... дробовик. Это был боевой вариант гладкоствольного помпового ружья 12 калибра Winchester Model 1897. От охотничьего прототипа он отличался укороченным до 508 мм стволом, на котором имелось крепление под гигантский 42-сантиметровый штык, больше напоминавший абордажный тесак. Боевой дробовик получил обозначение M97, или Trench Gun (траншейное ружье). Американцы применяли его в ближнем бою при штурме вражеских окопов и за эффективность прозвали «траншейной метлой».

Помповая перезарядка позволяла подготовленному стрелку сделать два-три выстрела в секунду, каждый раз посылая в противника девять 9-миллиметровых свинцовых шариков. Для сравнения: средняя скорострельность «мосинки» – где-то 10 выстрелов в минуту. Еще один бонус помпового дробовика состоял в том, что его можно подзаряжать в любой момент, не дожидаясь опустошения магазина.

Немецкие военные так впечатлились американским изобретением, что 19 сентября 1918 года правительство Германии представило дипломатический протест против использования «траншейной метлы». В документе указывалось, что данное оружие обладает чудовищной мощностью и наносит колоссальный ущерб здоровью солдат. Примечательно, что сами немцы с 1915 года применяли ранцевые огнеметы Kleinflammenwerfer М. 1915, или «Kleif», ни капли не сокрушаясь по поводу наносимого ими ущерба здоровью. Вообще, жалобы на дробовик в эпоху массового применения пулеметов, шрапнели и отравляющих газов выглядели какой-то карикатурой на гуманность. Впрочем, каждый отстаивает свои интересы как может.

Штурмовые страдания Клинтона

А вот пример одного из самых бестолковых запретов, когда запретители даже не понимали, с чем борются. Это 10-летний мораторий на штурмовое оружие (Federal Assault Weapons Ban) в США – его подписал в 1994 году большой противник гражданского оружия Билл Клинтон. Самым нелепым здесь является термин «штурмовое оружие» – по всей видимости, он стал сублимацией страхов американского антиоружейного лобби.

Западные военные используют весьма расплывчатый термин «штурмовая винтовка» (assault rifle), которым обозначают: а) автоматические винтовки под полноразмерный винтовочно-пулеметный патрон типа американской М14, бельгийской FN FAL, германской HK G3, б) автоматические карабины под промежуточный патрон – американские М16/М4, наши АК и т. д. Но под определение «штурмовое оружие» в 1994-м попали не автоматы, а гражданские самозарядные винтовки и карабины с набором чисто косметических признаков, таких как наличие пламегасителя, пистолетной рукояти и тому подобного. В результате продавать винтовки типа AR15 (гражданская версия М16) стало нельзя, а «огражданенные» М14 или Ruger mini 14 – можно. При том, что функционально тот же Ruger ничем не отличается от AR15 – это полуавтоматический карабин под промежуточный патрон .223Rem или 7,62х39 и с отъемными магазинами на 10, 20 и 30 мест. С той разницей, что «Рюгер» и М14 выполнены в классическом винтовочном дизайне.

Наверное, больше всего от американского «штурмового бана» выиграли российские производители – завод «Ижмаш» (ныне концерн «Калашников») и ВПМЗ «Молот». Первый производит автоматы Калашникова, второй – ручные пулеметы Калашникова. Оба стали поставлять в США гражданские версии своего оружия, в которых автоматные/пулеметные приклады и пистолетные рукояти заменялись охотничьими прикладами винтовочного типа или «ортопедическими» по типу СВД. Причем обратную конверсию при помощи специального набора можно было сделать на раз. Хорошо продавались в Штатах карабины СКС, сделанные в Китае и странах Восточного блока, и т. д.

Еще более нелепым пунктом моратория был «штурмовой пистолет». У военных такого термина нет! В США за этим определением скрывалось оружие, которое внешне напоминало пистолеты-пулеметы, но без приклада и функции автоогня. Отлично смотрящиеся, но абсолютно бестолковые пушки-переростки, выпускаемые несколькими небольшими фирмами. Это было низкокачественное и дешевое оружие вроде Interdynamic KG-9, Intratec DC-9, Linda, с которым очень любили позировать всевозможные gangsta nigga – представители негритянских преступных субкультур. А вот сверхпопулярные пистолеты Glock 17, армейские Beretta 92 и прочие CZ и SIG-Sauer ни под какие запреты не попали. Логика!

Просто война, ничего личного

Во время холодной войны СССР и США старались ставить друг другу палки в колеса везде, где было возможно. Стрелковое оружие не стало исключением. С середины 1970-х Дипломатическая конференция по развитию международного гуманитарного права и Международный комитет Красного Креста с подачи СССР озаботились проблемой тяжелых ранений, наносимых пулями американской винтовки М16. Как писали советские исследователи Лев Озерцковский и Станислав Логаткин, «наблюдающиеся при ранениях этими пулями раздробления костей конечностей, обширные зияющие раны мягких тканей, а также частые случаи фрагментации пуль» стали поводом для сравнения их с запрещенными пулями «дум-дум».

На Международной конференции ООН по запрещению или ограничению конкретных видов обычного оружия 1980 года была принята резолюция, в которой выражалась озабоченность «чрезмерным поражающим эффектом малокалиберных пуль». В ответ американцы заявили, что, во-первых, в отличие от старых пуль «дум-дум» и современных экспансивных боеприпасов, в патронах 5,56 НАТО фрагментация пули конструктивно не предусмотрена. То есть она разрывается, конечно, но так задумано не было. Во-вторых, как определить, какие страдания для человека являются чрезмерными, а какие – в самый раз? На фоне напалма и фосфорных бомб – это уж точно. А тут еще стало известно об использовании советскими солдатами в Афганистане нового автоматного патрона 5,45х39 мм...

Версии, которые предлагали западные СМИ, были одна страшнее другой: советские пули называли отравленными, писали о том, что над трупами убитых моджахедов поднимался зеленоватый дымок. Наконец, в западных изданиях появился тезис о «смещенном центре»: «Центр тяжести пули расположен далеко сзади, поэтому она при попадании в человека сразу теряет устойчивость, …что приводит к тяжелым ранениям». В 1981 году Международный комитет Красного Креста обратился к правительству СССР с обвинением в негуманности патрона 7Н6. В ответ наш подмосковный ЦНИИТОЧМАШ провел исследование, в котором доказал, что на ближней дистанции американский патрон М193 наносит более тяжкие ранения, чем советский 7Н6, а на дальней дистанции действие этих боеприпасов одинаково. В итоге дальше выражения озабоченности и рекомендаций дело не зашло.