«Зингер» и «Хорек»
О существовании КСПЗ я узнал году в 2008-м благодаря… «хорьку». «Хорьком» в нашем стрелковом клубе называли травматический пистолет «Хорхе», производимый этим заводом. Он являлся лицензионной копией, а по сути был российской сборкой украинского пистолета «Форт», созданного на базе чешского CZ-75 и выпускаемого на чешских же производственных линиях.
Нечем заменить: топ-5 моделей стрелкового оружия старше 60 лет
Во второй половине нулевых «хорек» пользовался большой популярностью в стрелковых кругах. «Травматы» относительно недавно появились на рынке, и полки магазинов не радовали разнообразием: основу ассортимента составляли четырехзарядный бесствольный комплекс «Оса», пистолет «Макарыч», выполненный на базе легендарного ПМ (пистолет Макарова), и «Лидер» – переделанный под «травмат» пистолет ТТ. При этом качество «Макарыча» и «Лидера» было, мягко говоря, не ахти: задержки при стрельбе и невыбросы гильз считались почти нормой.
На их фоне десятизарядный «Форт-Хорхе» с дизайном CZ 75 смотрелся «мерседесом» среди «жигулей» – стильно, дерзко, молодежно. И, как «мерседес», по уровню исполнения на голову превосходил своих конкурентов. Поэтому «Хорхе» часто приобретали не для самообороны, а для тренировок по стрельбе – до начала 2010-х настоящие пистолеты были почти недоступны (в том числе и в стрелковых клубах). С «хорьками» не только тренировались, но даже проводили соревнования по правилам практической стрельбы (IPSC).
Помню, слегка резало слух название: почему «Хорхе»? Непонятно и странно. Но вскоре выяснилось, что пистолет назван так в честь владельца КСПЗ – не то русского, не то мексиканца; то ли криминального авторитета, то ли бизнесмена. Хотя последнее сочетание тогда было не редкостью – у журналистов деловых изданий на этот случай имелся специальный термин: «авторитетный предприниматель». Да и сам КСПЗ в нулевые периодически становился героем криминальных сводок. Впрочем, мы забежали вперед.
Травматический пистолет "Хорхе-3М" часто приобретали не для самообороны, а для тренировок по стрельбе
Руслан Кривобок/РИА НовостиИстория КСПЗ началась в далеком 1915-м. Шел второй год Мировой войны, русская армия страдала от снарядного голода, и царское правительство, чтобы насытить армию боеприпасами, открывало производства везде, где имелись технические возможности. В подмосковном Подольске власти арендовали несколько помещений у фирмы «Зингер» и разместили там цеха по производству снарядов. А в 1918 году захватившие власть большевики, боясь наступления белых, перевезли в Подольск станки с патронных заводов Петербурга и Симбирска. Так было создано новое патронное производство.
В середине 30-х подмосковную площадку расширили. Постановлением президиума ЦИК СССР от 1934 года Подольскому заводу № 17 (из соображений секретности вместо названия у предприятия был только номер) выделялись земли под строительство новых цехов и рабочего поселка при них. В 1936-м была утверждена проектная документация, в 1938-м новые площадки дали первую продукцию. Поскольку вновь построенные цеха оказались едва ли не крупнее всего старого производства, их стали именовать Новоподольским заводом, а чуть позже выделили в отдельное предприятие – завод № 188.
200 патронов в минуту
К концу 1930-х на новом заводе наладили выпуск основных боеприпасов к стрелковому оружию Красной армии (РККА) – винтовочно-пулеметного патрона 7,62х54 мм и пистолетного патрона 7,62х25 мм (использовался в пистолете ТТ, пистолетах-пулеметах ППД, ППШ, ППС). Перед самой войной ассортимент предприятия расширился – добавили выпуск крупнокалиберного патрона 12,7х108 мм для новейших пулеметов ДК (Дегтярев крупнокалиберный) и его модификации ДШК (Дегтярев – Шпагин крупнокалиберный).
Затем был 1941 год и драма первых месяцев Великой Отечественной с гигантскими котлами и отступлением почти до самой Москвы. В июле 41-го большую часть оборудования и рабочих завода № 188 пришлось эвакуировать, а оставшиеся цеха – законсервировать. Производственные мощности из Подольска перенесли в Барнаул и Новосибирск, где на их базе впоследствии были созданы Барнаульский и Новосибирский патронные заводы.
Впрочем, уже в 1942 году подольский завод возобновил производство. Более того, он постепенно превращался в промышленный кластер, который не только делал патроны, но и занимался разработкой боеприпасов, а главное, созданием и внедрением нового оборудования. В том же 1942-м команда инженеров под руководством Льва Николаевича Кошкина разработала в конструкторском бюро завода новую технологию производства патронов – роторные машины. Будучи объединенными в производственные линии, эти машины могли давать до 200 патронов в минуту – невероятная по тем временам скорость. Именно широкое внедрение роторных линий избавило Красную армию от патронного голода, который она испытывала в начале войны.
В 1944-м заводское КБ было выделено в отдельное ведомство – Центральное конструкторское бюро № 3, позже ставшее знаменитым Конструкторским бюро автоматических линий (КБАЛ) им. Л.Н. Кошкина. В 1950-м в Климовск перебазируется НИИ-61, специализирующийся на разработке артиллерийских и ракетных снарядов, а также боеприпасов к стрелковому оружию. Позже НИИ-61 стал называться ЦНИИ ТОЧМАШ, под его крыло перешло и КБАЛ им. Кошкина. Вместе с патронным заводом № 188 эти предприятия и сформировали крупнейший в стране «патронный кластер».
С 1960 года завод № 188 переименовывается в Климовский штамповочный завод (КШЗ) и наравне с военной продукцией начинает выпуск гражданской – от швейных машин до морских подъемных кранов. Все шло неплохо, пока не случились перестройка, экономический кризис и распад Советского Союза. Вчерашние партийные боссы, став чиновниками новой России, затеяли масштабную приватизацию.
В 1993 году КШЗ, как и многие другие оборонные предприятия, был передан в частные руки и преобразован в открытое акционерное общество – ОАО «КШЗ». Лишившись госзаказа, КШЗ начал стремительно загибаться. В конце 1990-х завод оказался на грани банкротства – из почти 10 тысяч сотрудников осталось лишь около 100 человек. Наконец, ОАО «КШЗ» было ликвидировано, а на его месте образовалось ЗАО «КСПЗ» – Климовский специализированный патронный завод.
Мексиканец Жора
Здесь-то и появляется новое действующее лицо – авторитетный бизнесмен Хорхе Портилья-Сумин: якобы именно он стал инициатором банкротства, после чего прибрал завод к рукам.
В перекрестье прицела: как новое оружие превратит рядового стрелка в суперсолдата
Хорхе Портилья-Сумин родился в Москве в 1963 году, только при рождении он звался не Хорхе, а Жорой, Георгием Панишем. Но вскоре его мать Валентина Сумина вышла замуж за советника мексиканского посольства в Москве Мануэля Портилья Кеведо, после чего семья перебралась в Мексику. Георгий, уже ставший Хорхе, успешно окончил школу в США и бизнес-школу в Италии. В 1982-м семья Портилья вновь приезжает в Москву, где Хорхе оканчивает журфак МГУ и, если верить публикациям в СМИ, начинает криминальную деятельность. Так, по данным «Агентства федеральных расследований», выпускник журфака знакомится с грузинскими ворами в законе и, используя дипломатическую неприкосновенность отчима, занимается контрабандой антиквариата.
В 1985 году журналист-контрабандист Хорхе Портилья-Сумин получает тюремный срок, но не за контрабанду, а… за убийство своего отчима и его домработницы. Причиной убийства, по версии следствия, стал развод отчима с матерью Хорхе. Убийцу приговорили к 14 годам заключения, отбывать которое он отправился не в холодную Сибирь, а в солнечную Грузию – говорят, похлопотали коллеги по антикварному бизнесу. В тюрьме он сходится с криминальными авторитетами Джабой Иоселиани и Тенгизом Китовани, ставшими впоследствии видными грузинскими политиками. Они помогли Портилья-Сумину в 1992 году выйти из тюрьмы по амнистии, после чего тот занялся оружейным бизнесом. В конце 90-х наш герой перебрался в РФ, уже будучи опытным предпринимателем со связями в кавказских и местных ОПГ.
На протяжении нулевых КСПЗ был постоянным фигурантом криминальных хроник – речь шла о хищениях, переделе собственности и даже перестрелках. В 2003 году, например, бесследно исчез тогдашний директор завода Евгений Рудаков. Был и нет, растворился. Может, и правда растворился – говорят, на заводе имелись емкости с кислотой… А вскоре после этого сгорела и вся заводская бухгалтерия.
Лишь в 2008-м власти спохватились, и правительство РФ постановило передать принадлежащие государству 26% в собственность Росимущества. Впрочем, тогда из этой затеи ничего не вышло.
В конце прошлого года сообщалось, что Мособлсуд в закрытом режиме рассматривает уголовное дело против Портилья-Сумина, обвиняя его в мошенничестве, хищениях и преднамеренном банкротстве.
А так можно было?
Сегодня некоторые публицисты называют приватизацию оружейных предприятий «вопиющей историей» и удивляются, как такое возможно. Но давайте вспомним историю российской приватизации: в частных руках оказались десятки компаний, связанных с «оборонкой».
В 2004-м Счетная палата РФ провела расследование и выпустила доклад «Анализ процессов приватизации государственной собственности в РФ за период 1993–2003 годы». В документе говорится о многочисленных нарушениях закона, допущенных в ходе приватизации, и приводятся ситуации, когда высокотехнологичные предприятия, связанные, например, с авиацией или ракетной техникой, были куплены американскими компаниями с целью их последующего банкротства. Все это делалось с ведения государства.
Конечно, неверно утверждать, что оружейное производство в частных руках – всегда зло. Большую часть вооружения в развитых экономиках производят частные компании, и делают это неплохо. В США последнее государственное предприятие по выпуску «стрелковки» – «Спрингфилдский арсенал» – было закрыто в 1968 году по причине неэффективности.
Сейчас основное стрелковое вооружение армии США, автоматы М4, выпускает американское подразделение бельгийской FN Herstal – FN Manufacturing Inc. Она же производит пулеметы М249, а также винтовки FN SCAR для спецподразделений. Поставщиками южнокорейской армии являются монструозные частные концерны-чеболи. Главный производитель стрелкового оружия – концерн Daewoo.
К слову, в России крупнейший производитель стрелкового оружия концерн «Калашников» – тоже частное предприятие: в 2018 году госкорпорация «Ростех» продала тогдашнему директору компании Алексею Криворучко еще 26% акций концерна, доведя долю частных инвесторов в «Калашникове» до 75% минус одна акция.
Таким образом, важнее в итоге оказывается не форма собственности, а законодательная основа и правоприменительные практики, которыми регулируется деятельность оружейных компаний.
