Замораживание или прекращение поставок оружия по политическим мотивам – дело обычное. Например, после присоединения Крыма к России Париж под давлением «обеспокоенной общественности» не стал передавать Москве вертолетоносцы «Мистраль», предпочтя вернуть деньги, а сами корабли перепродать Египту. США также довольно часто прибегают к этой мере – так, одним из первых покупателей истребителя F-16 в 1976 году стал Иран, подписавший крупный контракт на 160 машин плюс 140 в опционе. К началу революции 1979 года, приведшей к власти резко антиамериканский режим аятоллы Хомейни, США успели поставить в Иран кое-какое наземное оборудование и начать подготовку летного и наземного персонала. После разрыва контракта часть находящихся в постройке машин была продана Израилю (часть оборудования была «пристроена» в Пакистан). Можно еще вспомнить почти случайно обнаруженные любителями авиации на спутниковых снимках авиабазы в Джорджии восемь военно-транспортных С-130 «Геркулес». В свое время они были заказаны, оплачены, но так и не получены Ливией полковника Каддафи, поскольку госдеп заблокировал поставку. С тех пор вот уже 40 лет бесхозные самолеты стоят на пустыре.
Вернемся к Турции. История закупки Анкарой современной системы ПВО достаточно долгая и скандальная. Лучшим турецким комплексом с дальностью выше ближнего рубежа был и остается американский MIM-23 Hawk, который хоть и неоднократно проходил модернизацию, но уже совершенно устарел. Да и вообще «второй армии НАТО», как любят позиционировать себя турки, иметь в качестве основы ПВО ЗРК разработки 1950-х стыдно и смешно. По программе, точнее, комплексу программ HISAR ведется разработка в том числе и ЗРК большой дальности, но очевидно, что результатов придется ждать еще долго.
В 2009 году стартовал конкурс T-LORAMIDS, в котором были представлены европейский SAMP/T, китайский HQ-9, российский «Антей-2500» и, как казалось, очевидный фаворит — американский Patriot. Однако, ко всеобщему удивлению, в 2013-м тендер выиграли китайцы. HQ-9 - «потомок» ЗРК семейства С-300П, в свое время проданных в КНР с правом лицензионного производства. Разумеется, решение вызвало протесты западных союзников Турции, однако неясно, насколько серьезным оно было само по себе. Контракт так и не подписали, и в конце 2015 года турки объявили, что не буду покупать китайские ЗРК. Казалось, что Анкара начала двигаться к приобретению на бесконкурсной основе американского Patriot.
Но все изменила жаркая ночь с 15 на 16 июля 2016 года. Неудачный военный мятеж привел к резкому ухудшению отношений Реджепа Эрдогана с США. Турецкий президент решил, что Вашингтон если и не был причастен к путчу, то уж точно сочувствовал заговорщикам. И это не говоря о том, что главный критик режима Эрдогана, Фетхуллах Гюлен, живет в США и выдавать его турецким властям американцы наотрез отказываются.
Стоит ли удивляться, что у Анкары появилось желание принимать максимально раздражающие США внешнеполитические решения, в том числе и в вопросе военно-технического сотрудничества? Через год после путча, в июле 2017-го, Турция подписала контракт на приобретение четырех дивизионов С-400 за $2,5 млрд. Изначально поставки планировались на весну 2020-го, но по настоятельной просьбе турецкой стороны, озвученной на самом высоком уровне, они были ускорены и ожидаются летом текущего года. Часть стоимости ЗРК Анкара уже оплатила.
Реакция не заставила себя ждать. Покупка С-400 стала символом непокорной и подрывающей «союзное единство» политики Эрдогана. Потенциальных угроз, которые это решение несет всему свободному миру и США в частности, за это время было придумано множество. В качестве основных противопоказаний выдвигались следующие тезисы: 1) нельзя сотрудничать с «ревизионистским и враждебным альянсу московским режимом»; 2) российские комплексы будет невозможно интегрировать в построенную в соответствии с натовскими стандартами ПВО; 3) посредством коварной продажи С-400 русские смогут собрать информацию о поставленных в Турцию F-35 и даже - о ужас! - поделиться этой информацией с Китаем.
Последнее опасение, конечно, имеет определенный смысл, но в этом случае американским военным стоило порекомендовать не появляться на F-35 вблизи российских границ (а во время «евротуров» они уже залетали в Прибалтику и предлагаются к продаже Польше и Финляндии), Китая (уже поставлены Корее и Японии, а также находятся на близлежащих американских базах и десантных кораблях) и вообще мест, где развернуты на дежурстве С-400. Что до вопросов интеграции, Индию, эксплуатирующую собственную, европейскую, израильскую, американскую и российскую технику, при покупке С-400 этот вопрос не смутил.
Очевидно, что Эрдогана просто хотят наказать за крупную сделку с Россией. Особенно возмутительно с точки зрения США, что контракт осуществляется в условиях, когда Вашингтон стремится посредством масштабной программы вторичных санкций (в первую очередь по закону CAATSA) затруднить военно-техническое сотрудничество Москвы с кем-либо. В качестве назидания было решено отказать Анкаре в главной статье американо-турецкого ВТС и важнейшей «общесоюзной» программе — истребителе пятого поколения F-35.
Более масштабного объекта для санкций в военной области действительно не найти. Турция - крупнейший покупатель F-35 в НАТО: для замены F-16 планировалось приобрести 100 истребителей «сухопутной» модификации F-35A, а для достраивающегося десантного корабля Anadolu планировалось купить F-35B с укороченным взлетом и вертикальной посадкой. Кроме того, в Турции ведется производство отдельных узлов самолета в рамках подключения промышленности стран-партнеров к общей программе, и планировалось открытие европейского сервисного центра двигателей F-135.
Несмотря на серьезные убытки (общие траты Анкары на программу F-35 могли бы составить до $25 млрд), Вашингтон твердо настроен заблокировать поставку истребителей, запланированную на конец этого года. Множество резких заявлений американских политиков и высокопоставленных военных вкупе с уже принятыми и находящимися на рассмотрении законодательными инициативами не оставляют пространства для маневра. C 1 апреля официально приостановлены поставки в Турцию связанного с F-35 оборудования и сворачивается совместная работа по производству.
Правда, пока турецкие летчики и техники продолжают обучение в международном учебном центре на авиабазе Люк в США — запреты касаются физической поставки «железа», а выгонять домой студентов, обучение которых оплачено, оснований нет. Впрочем, есть информация, что их подготовка ведется формально, близко к уровню взлет–посадка. Для тренировки они используют четыре F-35A, которые номинально хотя и переданы ВВС Турции, но их просто не дадут вывезти из США - конгресс вполне может принять такое решение. Кроме четырех готовых еще два оплаченных турецких самолета находятся в постройке, и из заводских ворот они, вероятно, отправятся на стоянку в ангар – все же о конфискации пока речи не идет.
США предстоит понести неприятные, но, конечно, терпимые финансовые потери и определенные производственные затруднения. По оценкам главы программы F-35 в Пентагоне вице-адмирала Матиаса Винтера, прекращение поставок турецких узлов вызовет задержку в сдаче 50-75 машин на два-три месяца в течение ближайших двух лет. Учитывая планируемые в этот период темпы производства (140–170 машин в год), негативный эффект не настолько страшный. Несмотря на поощрение партнеров распределением производства, американцы, разумеется, сохраняют возможность выпускать F-35 полностью Made in USA. В каком-то смысле освобождение сотни истребителей в плотном производственном плане открывает и новые возможности, в частности, теперь можно предложить более ранние поставки таким потенциальным покупателям, как Польша, ОАЭ, Сингапур.
Для Турции ситуация куда серьезнее — она лишилась замены станового хребта своих ВВС. В разработке находится собственный истребитель нового поколения, создаваемый при помощи Великобритании по программе TF-X. Однако, во-первых, результата придется ждать еще долго, а во-вторых, США могут затруднить создание этой машины — ВПК западных стран связаны так плотно, что без американских компонентов обойтись трудно. Да и вряд ли Вашингтон откажет себе в удовольствии вставить палки в колеса турецкому проекту. Выхода у Эрдогана, по большому счету, только два — сотрудничество с Китаем или Россией. КНР может предложить находящийся в разработке, как считается, ориентированный на экспорт истребитель J-31. Столь масштабная имиджевая победа очень пойдет ему на пользу. Однако степень готовности машины неизвестна — испытания хоть и идут шесть с половиной лет, но, похоже, очень низкими темпами.
Альтернативой может стать укрепление связей с Москвой. Су-57 «другу Эрдогану» вряд ли продадут, но Су-35 — вполне могут, крупными партиями и в довольно сжатые сроки. А это машина уже без детских болезней и близкая по возможностям к истребителям пятого поколения. Разумеется, подвижки в этом направлении вызовут еще большее раздражение Вашингтона, и тут уже дело может дойти до повторения французского сценария 1966 года с фактическим выходом из альянса (формально Париж тогда не покинул «политические институты» НАТО, но что такое членство в военном союзе без участия в военных его компонентах?).
Но тут все зависит от чисто политических планов склонного к резким маневрам турецкого президента, масштабов разрыва с США, на который он готов пойти, и того факта, что и он невечен. Москва тем временем может спокойно наслаждаться наблюдением за распрями в террариуме единомышленников, да еще и получая с этого прямые финансовые дивиденды.
