Большой успех – большая проблема
Как правило, все БПЛА, заказанные по большей части в ударных конфигурациях и вылетавшие на боевые миссии в Афганистане, Ираке и Сирии, дополнительно оснащались специальной аппаратурой для мониторинга радиоэлектронной обстановки. До 2011 года США применяли беспилотники в относительно безопасных условиях, однако затем произошло то, что в корне поменяло подход американских специалистов к созданию таких машин.
4 декабря 2011 года в западной части Афганистана пропала связь с новейшим разведывательным дроном – малозаметным RQ‑170 Sentinel. А через пять дней Корпус Стражей Исламской революции опубликовал видео, на котором можно было рассмотреть знакомый треугольный силуэт пропавшего БПЛА. Минобороны США долгое время отрицало потерю беспилотника, однако после демонстрации и публичного отказа возвращать машину нехотя признало, что дрон действительно попал в руки иранцев. Этот инцидент во многом предопределил вектор развития БПЛА и поставил крест на нескольких уникальных проектах, разработка которых велась в интересах всех родов войск ВС США.
Единственным «выжившим» после скандала с перехватом RQ‑170 оказался беспилотный ударный конвертоплан V‑247 Vigilant, который строится для корпуса морской пехоты. Машина имеет несколько конфигураций – транспортно-десантную, санитарную и ударную, однако о планах закупок этой техники речь пока не идет.
Поменяли планы
Американские эксперты утверждают, что именно из-за инцидента с RQ‑170 пришлось свернуть разработку самой ожидаемой малозаметной беспилотной машины – Х‑47B, способной не только заниматься разведкой местности, но и нести внутри две корректируемые авиабомбы. Именно X‑47B на момент закрытия программы представлял собой пик американских военных технологий – этот БПЛА мог взлетать и садиться с палубы авианосца, что практически полностью закрывало потребности ВМС США в части ударных возможностей палубных авиакрыльев.
Теперь заказ на палубные ударные машины сокращен до нуля, а вся концепция сосредоточена на четырех ключевых направлениях: ударные машины для непосредственной поддержки войск и секретных операций, разведывательные высотные БПЛА, ударные беспилотники для поддержки самолетов оперативно-тактической авиации и беспилотные аппараты для боевых действий в космосе.
По двум последним направлениям идет особенно серьезная работа. Космическое пространство активно осваивает детище компании Boeing – беспилотник X‑37B. Он уже установил сразу несколько рекордов, в числе которых и максимально возможный общий срок пребывания на орбите, и наиболее длительный вылет, продолжительность которого составила 469 суток.
Прикрыты все направления
Другое стратегически важное направление – создание атмосферных реактивных беспилотников, способных действовать в одном строю с пилотируемыми истребителями. Концепция «управления стаей» хоть и не нова, однако в век нейросетей и машинного обучения решается на качественно ином уровне. Так, уже известно о создании платформы на базе нейросетей и искусственного интеллекта под названием Skyborg, первые технологические решения которой протестировали в рамках полета реактивного малозаметного беспилотника KRATOS.
Его испытания находятся на финишной прямой – согласно заявлениям американских военных, универсальную боевую платформу и самолет-носитель планируют доработать к 2023 году, и KRATOS, вероятно, станет не единственным ударным БЛА с искусственным интеллектом.
К этому же времени подрядчик обещает решить две ключевые проблемы: во‑первых, создать «защиту от большинства входящих угроз» – вероятно, речь идет о работе беспилотников в условиях активного и массового применения противником средств радиоэлектронной борьбы. Учитывая, что большая часть решений для KRATOS выстроена на базе пассивных датчиков и максимальной скрытности, можно предположить, что применять такие машины будут на тех участках фронта, где уничтожение ключевых объектов противника нужнее всего. Во‑вторых, речь идет об относительно дешевой платформе, а это значит, что KRATOS должен стать многочисленным.
Топтание на месте
Россия отставала и по-прежнему отстает от Соединенных Штатов в разработке большинства беспилотных систем. Многие ключевые проекты, например, такие, как ударный БПЛА «Скат», так и не нашли применения в войсках и остались лишь в виде наработанных решений и полноразмерных макетов. Тем не менее вопрос создания ударных БПЛА неоднократно прорабатывался на самом верху, и дело быстро сдвинулось с мертвой точки. Весна–лето текущего года должны стать переломными в этом отношении. Заместитель министра обороны России Алексей Криворучко в нескольких интервью утверждал, что на 2019‑й запланированы первые полеты двух самых ожидаемых российских машин – тяжелого БПЛА «Альтаир» и реактивного ударного дрона «Охотник».
Первое направление работ сначала вели в казанском ОКБ им. Симонова, однако после скандала и обвинений в адрес генерального директора «Альтаир» сменил прописку – его доводкой и адаптацией под опытно-боевое применение теперь занимается Уральский завод гражданской авиации. По имеющимся сведениям, машина готовится в качестве многофункционального комплекса: разработчик тестирует смешанные типы нагрузок, в состав которых входят не только фото- и видеоаппаратура, но и управляемые бомбы и ракеты.
По самым скромным оценкам, БПЛА «Альтаир» может выполнять большую часть задач, которыми сейчас заняты самолеты оперативно-тактической авиации и вертолеты армейской авиации. Он относительно дешев в производстве, а дальность беспосадочного полета на одной заправке вплотную приближается к 10 тыс. километров, что практически в два раза больше, чем у американских машин, построенных под аналогичные задачи.
Существенный прорыв удалось совершить и в создании реактивных беспилотников. На 2019 год намечен первый полет реактивного БПЛА С‑70 «Охотник», работа над которым с 2011‑го проводилась в рамках научно-исследовательских работ по проекту «Охотник-Б».
По своему назначению российский «Охотник» и американский KRATOS во многом схожи – обе машины проектируются как средство прорыва и уничтожения ключевых объектов противника. Однако на этом их сходство заканчивается – KRATOS, согласно требованиям ВВС США, больше представляет собой «расходный материал». С‑70, напротив, закладывался как многофункциональная высокотехнологичная машина, применять которую в едином строю можно будет вместе с истребителями пятого поколения. Профиль крыла, тип применяемого двигателя и почти три тонны боевой нагрузки говорят о том, что, в отличие от Вооруженных сил США, в российском военном ведомстве выбрали иной путь развития ударных машин, и пускать беспилотники «в расход» никто не собирается.
Разработка самого удачного российского БПЛА «Орион» началась в 2011-м
Vostock PhotoДругим представителем беспилотников тяжелого класса в России стал «Орион» – продукт группы компаний «Кронштадт», разработка которого велась в рамках НИР «Иноходец». Эта машина считается наиболее успешной и готовой к реальному применению – российские специалисты не просто создали и доработали отечественную систему управления, но и создали оптико-электронный комплекс с высоким разрешением, что вкупе с большой дальностью и продолжительностью полета выводит «Орион» на первое место в списке готовых к бою БЛА.
Свой собственный путь
Отказ от огромного количества БПЛА в России довольно просто объяснить – в условиях, когда средства ограниченны, целесообразнее создать две-три универсальные машины, чем экспериментировать с каждым направлением в отдельности. Существенных ограничений здесь для российских военных нет. До недавнего времени ключевой проблемой для применения беспилотников на максимальную дальность было отсутствие спутникового канала управления, однако к 2020–2023 годам, когда будет налажено серийное производство этих машин, на орбиту должны быть выведены и специальные спутники. Эта затея считается одной из наиболее затратных среди всех военных проектов последних лет, однако создать и довести до ума ее просто необходимо – без спутниковой группировки такого типа оперативное управление «дальними» БПЛА будет просто невозможно.
Другой существенный пробел – отсутствие беспилотников, способных совершать взлет и посадку на палубу корабля. Это направление, как утверждают источники «Профиля» в Минобороны, будут закрывать одним из последних. Решение ключевой задачи уже заложено и прорабатывается профильными ведомствами в рамках создания облика авианесущих кораблей будущего. На единственном авианесущем корабле в составе флота эти машины вряд ли появятся, а вот до центров подготовки летного состава палубной авиации их довезут. Ближайший срок – 2023–2025 годы.
Предполагается, что к этому времени будут решены все вопросы, касающиеся серийного производства машин для ВКС, и станет ясно, когда в эксплуатацию введут авианосцы нового типа.
Итого – ничья
Подход американских военных к разработке БПЛА можно назвать удачным лишь частично. Будучи избавлены от необходимости воевать с противником, в распоряжении которого находятся современные средства противодействия, подрядчики Пентагона совершили ряд критических ошибок, которые не устранены в серийных машинах до сих пор. Но это не мешает экспортировать ударные дроны. Есть данные о том, что американские RQ‑9 стоят на вооружении в Италии, Турции, Великобритании, а недавно этот список пополнила и Франция. Однако уникальную технологию американские специалисты по-прежнему продают поштучно, отказывая партнерам в закупке хотя бы десятка машин за раз.
Что касается экспорта российских ударных дронов, то этот путь пройти удастся не скоро. Отечественные БПЛА пока пользуются ограниченным спросом, и речь почти во всех случаях идет о тактических беспилотниках с дальностью полета десятков километров. Кроме того, не стоит ожидать, что «Альтаир» и «Охотник» пойдут на экспорт хотя бы через 10 лет после принятия на вооружение.
Скорее всего, беспилотники для российских военных (по крайней мере поначалу) будут продуктом исключительно для внутреннего использования. Однако даже с учетом серьезного отставания предприятиям российского ВПК удалось с нуля создать несколько машин, которые закрывают почти все существующие потребности всех родов войск в оперативных средствах наблюдения и нанесения ударов и сразу проектируются с учетом возможного противодействия со стороны противника.
Учитывая эти обстоятельства, можно утверждать, что у ВКС РФ в ближайшее время появится уникальная возможность перенаправлять самолеты оперативно-тактической авиации на другие задачи.
С боевым применением российских БПЛА («Альтаир» и «Охотник»), как отмечает источник журнала «Профиль», тянуть не станут – сразу после подтверждения оперативной готовности обе машины могут быть направлены для боевой работы в САР. После этого будут сделаны выводы относительно их будущего как в российской армии, так и на международных рынках.
