К тому времени Британия уже по праву считалась богатейшей торгово‑колониальной империей, однако долгие конфликты с революционной Францией и устроенная Наполеоном «континентальная блокада» чувствительно потрепали финансовое благополучие Лондона.
Впрочем, летом 1812 года русский царь ждал от Англии не денег, а совсем иной помощи. «Поставка оружия по Северному и Черному морю будет более ценной, чем любая возможная поставка гиней», – произнес он в разговоре с английскими дипломатами.
Деньги на тот момент у русского императора еще были, а вот ружей и пороха для большой войны с Наполеоном остро не хватало. Бумажные рубли вовсю печатали в Петербурге, «напечатать» ружья было сложнее – заводы не справлялись с потребностями войск и народного ополчения. К моменту Бородинского сражения в армии Кутузова не хватало огнестрельного оружия для 12% бойцов. В формировавшейся на Украине армии Чичагова почти четверть рекрутов были вооружены только топорами и пиками. Если до войны тульские ружья стоили 11–15 рублей за штуку, то к осени 1812 года купеческие цены на них взлетели в 6–7 раз.
В этих условиях поставки британского оружия могли бы существенно усилить наши войска в противостоянии с 600‑тысячной ордой Наполеона, собранной по всей континентальной Европе. Однако летом 1812 года англичане не спешили помогать России, будучи уверенными, что она быстро проиграет французскому императору.
За весь 1812 год из Англии в Россию поступило лишь 50 тыс. ружей и 600 тыс. руб. – их отправили морем в сентябре, когда британцы все же осознали, что французы, даже очутившись в Москве, совсем не близки к победе. Но все ружья оказались старыми и к тому же не подходили под русский калибр, а присланных денег хватало, чтобы профинансировать ровно двое суток войны…
Заметная финансовая помощь из Англии начала поступать в банки Петербурга только с марта 1813 года. Наш посол в Лондоне сообщал царю, что из-за размера и формы этих «субсидий» британские министры «торгуются почти до слез». Наступающая русская армия на землях Германии и Польши остро нуждалась в «звонкой монете», наличном золоте и серебре, тогда как англичане старались ограничиться безналичными переводами.
За весь 1813 год Россия получила от Англии 1 007 500 фунтов стерлингов, эквивалент 16 млн руб., или стоимость примерно двух месяцев войны. Куда существеннее оказалась наконец-то начавшаяся помощь оружием, но самое новейшее – разрывную шрапнель – англичане поставить русскому союзнику отказались.
Только к 1814 году, накануне вторжения антинаполеоновской коалиции во Францию, царь Александр I сумел добиться от Лондона внушительного потока финансовой помощи – по 138 888 фунтов (2,36 млн руб.) ежемесячно.
К тому моменту русские полки освободили от наполеоновской оккупации Голландию, банкирам которой наша страна еще со времен Екатерины II задолжала огромную сумму, вместе с процентами превышавшую 200 млн руб. Русский царь посчитал, что англичане и голландцы «извлекли из успехов российского оружия самую непосредственную выгоду» и теперь могут взять этот долг на себя.
Сначала Лондон отказался даже обсуждать такое предложение. Но в 1815 году Наполеон неожиданно бежал из ссылки и стал вновь угрожать войной, лишь тогда напуганные англичане согласились за себя и голландцев «простить» половину русского долга амстердамским банкирам. С учетом этого вся финансовая и материальная помощь Англии сражающейся России может быть оценена в 250 млн руб. Это примерно 20% всех прямых расходов и потерь нашей страны в 1812–1814 годах. Одним словом, англичане оказали нам значительную помощь, но вся она поступила уже после самого тяжелого периода войны.
