Владимир Путин собирается выдвигаться на очередной президентский срок в ситуации, когда противостояние России и Запада приобрело уже отчетливые черты новой холодной войны. Наверное, выиграть выборы в атмосфере «осажденной крепости» проще, чем в условиях мирного времени. Проблема в том, что «кандидату номер 1» (а в его победе мало кто сомневается) в наследство от предшественника достанется целый ворох внешнеполитических проблем, разрешения которых в ближайшем будущем не просматривается. И появления которых, возможно, можно было бы избежать.
«Ракетно-бомбовая демократия»
«Экспорт ракетно-бомбовой демократии», «политическая инженерия» – подобными терминами кандидат в президенты Владимир Путин описывает политику коллективного Запада в отношении неугодных ему режимов в предвыборной статье «Россия и меняющийся мир», опубликованной в «Московских новостях» 27 февраля 2012 года. И там же перечисляет инструменты, которые «партнеры» используют для реализации этой политики «на земле». Это и «санкционная дубина», и современные информационные технологии (интернет и соцсети), и «псевдо-НПО», и даже террористические группировки.
Неудивительно, что в 2012 году правящий в России политический класс еще более активно занялся тем, чтобы полностью исключить любое внешнее влияние на внутриполитические процессы. Слишком свежи были воспоминания об «арабской весне», жертвами которой пали многие одряхлевшие ближневосточные режимы (кстати, этой «весне» в статье Путина посвящен целый раздел). Да и третий президентский срок Владимир Путин начинал отрабатывать в 2012 году на фоне массовых протестов «рассерженных горожан». А в Кремле не сомневались, что за массовыми митингами стоят «кукловоды из-за рубежа».
В итоге «внешний фактор» уже фактически сведен на нет, хотя многие провластные политики и продолжают тревожиться, мол, США обязательно вмешаются в нашу президентскую кампанию.
Но сложности возникли с реализацией другого программного тезиса.
«…мы будем последовательно исходить из собственных интересов и целей, а не продиктованных кем-то решений. Россию воспринимают с уважением, считаются с ней только тогда, когда она сильна и твердо стоит на ногах», – отмечал Владимир Путин в той же статье.
По прошествии лет выяснилось, что даже ядерная держава не может позволить себе абсолютную свободу маневра. Обязательно об кого-то споткнешься.
Траектория маятника
Эволюция отношения России к Западу очень напоминает траекторию маятника.
После распада СССР и возникновения на его обломках «новой, демократической России» у российского политического класса возникли завышенные ожидания, что вот-вот нас примут в дружную западную семью. Но этого не случилось. Западные политики жестко критиковали Бориса Ельцина за нарушения прав человека в Чечне и указывали на всесилье олигархов в российской политической жизни. Попытки Москвы как-то повлиять на действия НАТО на Балканах провалились. Более того, к концу 90‑х Альянс значительно придвинулся к российским границам. Но Москва могла позволить себе лишь жесткие заявления и несколько демонстративных жестов – наподобие разворота премьер-министра Евгения Примакова над Атлантикой и неожиданного марш-броска десантников на столицу Косово Приштину.
С приходом к власти Владимира Путина маятник опять качнулся. Еще в 2000 году он говорил, что не представляет Россию в отрыве от Европы и «цивилизованного мира». Были попытки наладить сотрудничество с США на базе совместной борьбы с международным терроризмом после терактов 11 сентября 2001 года. Но США и их союзники по-прежнему не были готовы прислушиваться к Москве. НАТО продолжило свое расширение на Восток, США вышли из краеугольного соглашения по противоракетной обороне и активно насаждали демократию на Ближнем Востоке военными методами. При этом российская демократия все меньше и меньше соответствовала западным стандартам. На это западные политики регулярно указывали своим российским коллегам. И получали гневные отповеди.
Формированию образа внешней угрозы у правящего политического класса очень помогли и «цветные революции» в Грузии, на Украине и в Киргизии. Запад не только покушается на традиционную сферу наших интересов, но и фактически отрабатывает технику смены режимов – к такому выводу пришли в Москве.
Стоит напомнить, что на короткую оттепель времен президентства Дмитрия Медведева пришлась война с Грузией в 2008 году. Михаил Саакашвили развязал этот конфликт при прямом попустительстве Запада, говорили тогда в Москве.
Владимир Путин возвращался на президентский пост в 2012 году в ситуации, когда российская экономика более-менее успешно преодолела кризис 2008/2009 годов, а Запад воспринимался как контрагент, которому доверять уже нельзя. В конце 2012 года стало ясно, что стороны готовы к решительным действиям – в США принимается «закон Магнитского». В России отвечают крайне асимметричным «законом Димы Яковлева». Но это была лишь пристрелка.
Сам Владимир Путин объяснял растущий градус конфронтации России и Запада просто. «Едва Россия встает на ноги, укрепляется и заявляет о праве защищать свои интересы вовне, отношение и к самому государству, и к его руководителям сразу меняется», – отмечал он в интервью ТАСС в ноябре 2014-го.
За полгода до этого Россия присоединила Крым, а на юго-востоке Украины при негласной поддержке Москвы возникли непризнанные ЛНР и ДНР. Именно эти события послужили отправной точкой многолетней санкционной войны между США и ЕС, с одной стороны, и Россией – с другой. Именно в 2014 году противостояние между Россией и западными партнерами перешло на совершенно иной качественный уровень.
Москва показала, что готова играть жестко, отстаивая национальный интерес (так, как его понимает правящий политический класс). Запад, в свою очередь, продемонстрировал свои мобилизационные возможности. Собственно, между увеличением военных контингентов НАТО вблизи российских границ и «крымской историей» существует прямая связь, что бы там ни утверждали по долгу службы российские дипломаты.
Навязать свои правила игры Москве удалось в Сирии, где режим Башара Асада смог устоять благодаря российским ВКС и военным советникам. Но сирийскую кампанию, судя по заявлениям российских официальных лиц, скоро объявят успешно завершенной. На минувшей неделе начальник Генерального штаба Вооруженных сил РФ генерал армии Валерий Герасимов публично объявил, что Сирия полностью освобождена от террористов, все бандформирования запрещенного в России «Исламского государства» (ИГ) уничтожены.
А вот кризис на юго-востоке Украины останется в обозримой перспективе главным раздражителем в наших отношениях с Евросоюзом. При этом Москва не готова идти на какие-либо уступки своим европейским «партнерам». Значит, об отмене санкций ЕС пока можно даже и не мечтать.
В отношениях с США расклад еще хуже. Помимо «украинского досье» на повестке дня по-прежнему значится тема «вмешательства России в президентские выборы». Судя по настрою американских законодателей, антироссийские санкции могут быть еще более ужесточены. И на Дональда Трампа здесь рассчитывать не приходится. Значит, российской экономике стоит подготовиться к новым ударам – в режиме санкций ей предстоит существовать годы.
«Медведь ни у кого разрешения спрашивать не будет», – говорил Владимир Путин в октябре 2014-го. «Медведь» в данном случае – это Россия, которая бросает вызов гегемонии США в мире.
По сути, спустя четверть века после распада СССР Россия решила сыграть в сверхдержаву, задействуя то «вежливых людей», то «Калибры». Открытым пока остается вопрос, может ли позволить себе советскую внешнюю политику страна, чей бюджет так зависит от доходов от продажи нефти и газа за рубеж. Возможно, Владимир Путин ответит на него в ходе своей предвыборной кампании.
