– Прошло более 100 дней с начала российской спецоперации на Украине. Есть ли шанс на мирные переговоры между сторонами?
– Пока Вашингтон не даст отмашку, никакие мирные переговоры невозможны. Всё зависит прежде всего от американцев.
– Если Украина не сама определяет свою политику и ей руководят из США, то каков интерес Вашингтона в затягивании конфликта?
– Интерес американцев лежит даже не под столом, а на столе. Кто у них основные соперники или даже враги, прописанные в их оборонительной концепции? Это Россия и Китай. Если это так, то ослабление Китая и России для США является стратегически важной целью. Надо понимать, что американцам на Украину чихать с большой колокольни. Их абсолютно, от слова «совсем», не интересуют ни судьба народа Украины, ни Украина сама по себе. Их прежде всего интересует то, в какой степени конфликт может ослабить Россию.
Операция под прикрытием: что известно и что скрывается о конфликте на Украине
Любое военное столкновение рассматривается всегда как возможность изучения действий возможного противника, оценка его боевых способностей, тактики, стратегии, оценка вооружений. Сейчас это колоссальное для американцев опытное поле, полигон, его освоение как возможного театра военных действий в будущем.
В США добивались такого положения дел восемь лет. Добились, толкнули Зеленского (президента Украины. – «Профиль») в конфликт и теперь видят, что быстро решить проблему не удалось. И начинают затягивать мирные переговоры – вот и вся их стратегия.
– Владимир Зеленский заявил, что победа должна быть достигнута на поле боя, но в то же время не раз говорил, что открыт к мирным переговорам с президентом России Владимиром Путиным. Это совместимые вещи?
– Зеленский – марионетка. Думать и анализировать его слова и действия может тот, у кого много свободного времени. Развитие ситуации на Украине полностью зависит от американцев. Я основываюсь на своем более чем 10-летнем опыте, а не на том, что где-то кто-то сказал или напечатал. Это мнение практического политика, который имел дело с американцами, с украинской элитой и сейчас уже восемь лет внимательно наблюдает за происходящим.
– Территории, которые были уже освобождены Россией, Херсон и Запорожье прежде всего, останутся ли они частью Украины? Москва ранее заявляла, что местное население будет самостоятельно определять свое будущее. Поддерживаете ли вы идею референдума?
– Основополагающим моментом здесь является утверждение, что только народ – носитель власти.
– Изменилось ли отношение украинцев к России после начала спецоперации?
– Изменилось, конечно, но делать какие-то выводы относительно того, как именно оно изменилось, абсолютно неправильно. Здесь нужно учитывать много факторов сразу. Военные действия, наверное, никого не оставляют безучастным, с одной стороны. А с другой, действуют абсолютнейшая пропаганда, полная закрытость общества, если иметь в виду ту часть территории, которая контролируется или контролировалась киевским режимом.
Заметьте, я разделяю понятия «Украина», «украинский народ» и «киевский режим». Сейчас на Украине марионеточный киевский режим, установлена форма правления, которая характеризуется тремя пунктами.
Первое – насилие над народом, создание карательных отрядов, прообраз гестапо по существу.
Второе – безудержная коррупция, при которой за два года человек из ниоткуда, как Зеленский, становится миллиардером, спокойно может покупать дома стоимостью $8 миллионов, не давая отчет никому, с каких счетов пришли деньги, откуда они взялись.
И, наконец, третье – ложь и обман.
В итоге получаем насилие, коррупцию, обман. Обман во главе угла, обман абсолютно во всем.
– Зеленский в интервью западным СМИ признал, что Украина уступает России в военной мощи и не способна сейчас наступать. Это попытка выторговать еще большую военную помощь Киеву со стороны Запада?
– Я уже сказал: то, что говорит Зеленский, интересует только СМИ. Политиков слова президента Украины абсолютно не интересуют. Сегодня он говорит одно, завтра – другое. Что бы он ни говорил, это абсолютно никакой роли не играет. Хозяева ситуации – американцы и англичане. От них зависят реальные действия на Украине. Это надо твердо уяснить.
– Владимир Путин заявлял, что готов свободно предоставить возможность вывоза зерна судами из украинских портов. Действительно ли проблема с зерном серьезно влияет на продовольственный кризис в мире, или это используется как очередной повод поговорить о проблемах Украины?
– Любой человек, который понимает, о чем идет речь, знает: объем всего зернового рынка составляет около 800 миллионов – миллиарда тонн. С Украины сейчас можно в лучшем случае вывезти три-четыре миллиона тонн. Разделите четыре на 800, сколько это получится, какая доля процента? Меньше процента. И сразу получается ответ на ваш вопрос – влияет ли реально невывоз зерна с Украины на мировой продовольственный кризис. Нет, не влияет.
Турция, Россия и Украина сформировали открытый канал связи для решения проблемы с зерном
Другое дело, что ситуация может повлиять на конкретную страну, куда обычно мы поставляем зерно. Там могут возникнуть проблемы, нельзя такое отрицать. Традиционно Украина поставляет зерно в Египет, например. Но Каир закупает зерно не только на Украине. Какие-то проблемы возникнут, но они не должны быть смертельными, серьезными.
– Как проходит судебное разбирательство по вашему делу, и зачем Киев инициировал его, если все решения по Харьковским соглашениям (о возможности пребывания Черноморского флота на территории Украины. – «Профиль») были одобрены Верховной радой в то время?
– Мне кажется, это просто пиар, надо чем-то публику отвлекать. Судебной перспективы я не вижу, оно никак не проходит. К сожалению, сейчас такой режим, когда адвокаты не допускаются, назначаются государственные адвокаты, а что они там, как… Мы пока не ознакомлены с материалами даже обвинения. То есть в чем меня обвиняют, я до сих пор не знаю.
– Речь идет об обвинении в госизмене?
– Вы так думаете, и я так думаю, но когда человек обвиняется в чем-то, ему вручается «пiдозра» – «подозрение» по-русски. Ничего подобного мне не вручали, материалы не были опубликованы, кто-то где-то написал, подписал.
– Вы видите для себя возможность возвращения на Украину после завершения военной спецоперации?
– Сейчас рано об этом говорить. Что мы будем загадывать? Пусть она завершится, тогда и будем разговаривать.
