Иран выходит из международной изоляции – скоро на мировом рынке появится иранская нефть. К возвращению на иранский внутренний рынок готовятся ведущие западные компании. «Профиль» разбирался, выдержит ли российский бизнес конкуренцию с западными партнерами в стране, долгие годы жившей в условиях жесткой экономической блокады.
Отмена (почти) всех ограничений
В середине января ООН, США и ЕС сняли экономические и финансовые ограничения в отношении Ирана, введенные в связи с иранской ядерной программой. Санкции, связанные с развитием иранской ракетной программы, нарушением прав человека, а также с обвинениями в дестабилизации ситуации в регионе, остаются в силе.
Комментируя на прошлой неделе отмену международных санкций, президент Исламской Республики Иран Хасан Роухани сравнил экономику страны с «человеком, вышедшим из заключения, которому сняли оковы». Но, особо отметил Роухани, при этом «у него еще остаются на ногах гири». Одна из главных проблем национальной экономики, считает иранский президент, – это ослабленная и неповоротливая банковская система. Стоит отметить, что с 2012 года иранские банки были отключены от системы SWIFT и вновь открылась мировая финансовая система для них совсем недавно.
По мнению Роухани, отмене санкций рады все, «за исключением сионистов, поджигателей войны, тех, кто сеет раздор между исламскими нациями, и экстремистов в США». По словам президента Ирана, у Исламской Республики «открываются новые окна для взаимодействия с миром».
«Взаимодействие с миром» иранские власти не намерены откладывать в долгий ящик. В конце января Роухани собирается посетить Италию и Францию. Это станет его первым визитом за рубеж после отмены санкций.
Евросоюз, в свое время главный торговый партнер Ирана, также намерен использовать «окно возможностей». Как заявила верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини, в Брюсселе сейчас заняты подготовкой визита делегации чиновников из Еврокомиссии, которая должна посетить Иран весной этого года. В сентябре прошлого года еврокомиссар по энергетике и климату Мигель Ариас Каньете уже обсуждал с представителями ведущих европейских фирм энергетического сектора – такими как Total SA и E. ON AG – перспективы сотрудничества Евросоюза с Ираном.
Стратегическое партнерство в условиях санкций
Отношения между Ираном и Россией носят «стратегический» характер – об этом говорил президент Хасан Роухани на встрече с Владимиром Путиным в Уфе летом 2015 года на полях саммитов ШОС и БРИКС.
В ноябре прошедшего года Путин, проводивший с иранцами переговоры в ходе форума стран–экспортеров газа в Тегеране, заявил, что «Евразийский экономический союз в прикладном ключе начнет изучение возможности создания зоны свободной торговли с Ираном». Кроме того, для развития промышленной кооперации «Россия готова выделить на эти цели государственный экспортный кредит в размере 5 миллиардов долларов», – сказал тогда Путин.
Тогда же был подписан пакет двухсторонних документов – отобраны 35 приоритетных проектов в сфере энергетики, строительства, морских терминалов, электрификации, железных дорог.
«Наш крупный бизнес был отсечен от Ирана международными санкциями», – напоминает консультант программы «Внешняя политика и безопасность» московского Центра Карнеги Николай Кожанов. Российские компании, особенно связанные с внешними рынками, не хотели рисковать своими интересами на Западе, опасаясь подпасть под действие международных санкций, в первую очередь американских.
Как отмечали российские эксперты, «ЛУКойл» в 2010 году приостановил сотрудничество по разработке нефтяных участков «Азар» и «Шангуле». Этими участками решила заняться «Газпром-нефть», но по аналогичным причинам тоже прекратила участие в проекте уже во второй половине 2011 года.
Многие российские экспортеры столкнулись и с проблемами платежей за поставляемую в Иран продукцию – ведь проводки через иранские банки, включенные в санкционные списки, не производились.
По подсчетам Николая Кожанова, за последние восемь лет, когда европейские предприятия ушли из Ирана, российские компании не смогли существенно расширить свое присутствие на иранском рынке. В 2011–2014 годах доля Ирана во внешнеторговом обороте России даже сократилась с 0,5% до 0,2%. К 2014 году общий объем российских инвестиций в Исламской Республике составил менее $50 млн. Тем не менее у российского бизнеса есть перспективные ниши на иранском рынке. «Ядерная энергетика – здесь Россия работает по принципу «европейское качество за китайские деньги», то есть надежно и относительно дешево. Есть, конечно, послевкусие после первого Бушера, который строился долго, но альтернативы России пока что нет», – говорит Кожанов. АЭС в Бушере была построена российскими организациями по контракту с Ираном от 1995 года, запущена в эксплуатацию в 2011 году.
Глава Организации по атомной энергии Ирана (ОАЭИ) Али Акбар Салехи заявил в эфире телеканала IRINN на минувшей неделе, что «первую атомную электростанцию в Бушере построил не кто другой, как Россия. И именно Россия согласилась построить там еще два новых энергоблока. Поддержавшим нас в тяжелое время друзьям мы предоставим особые привилегии, даже с учетом того, что многие государства, от которых теперь поступают предложения, предлагают порой даже лучшие финансовые условия», – подчеркнул Салехи.
В ноябре 2014 года был подписан российско-иранский контракт на строительство второго и третьего энергоблоков АЭС в Бушере. Согласно заявлениям иранских официальных лиц, общая сумма контракта по двум энергоблокам составила $11 млрд.
В ноябре прошлого года дочерняя компания РЖД и иранская железнодорожная компания подписали контракт на электрификацию железнодорожного участка длиной около 500 километров. Проект будет финансироваться за счет средств государственного экспортного кредита правительства Российской Федерации правительству Исламской Республики Иран, отмечалось в пресс-релизе РЖД.
«В нефтегазовой отрасли перспективы не столь радужны, учитывая нынешние цены на нефть и сохраняющиеся политические риски», – говорит Николай Кожанов.
Вырвавшейся из изоляции иранской экономике нужны инвестиции. Как заявил на днях Роухани, привлечение зарубежных инвестиций – лучший способ использовать отмену санкций. По словам президента Ирана, экономике страны ежегодно требуется $30–50 млрд инвестиций. Принимая во внимание нынешнее состояние российской экономики, с трудом можно представить себе отечественных бизнесменов, вкладывающихся в Исламскую Республику.
Примечательно, что в январе этого года замминистра финансов Сергей Сторчак рассказал журналистам, что переговоры о предоставлении Ирану кредита на $5 млрд продолжаются, финальных решений пока нет. И вообще – «в нынешних условиях, как они сформировались… принятие новых обязательств по предоставлению кредитов иностранным заемщикам сопряжено с повышенными рисками и с рисками исполнения этих обязательств в будущем», – отметил замминистра.
Пока пушки молчат
Еще одно перспективное направление сотрудничества с Ираном – по крайней мере, на первый взгляд – торговля оружием. Ведь у Ирана одна из самых многочисленных армий в регионе. «У Ирана, как у региональной державы, аппетиты достаточно большие, – говорит Николай Кожанов. – Кроме того, сложно представить, что Великобритания или США будут поставлять Ирану оружие по политическим причинам».
Наше военно-техническое сотрудничество с Ираном также было ограничено международными санкциями. И именно об отмене оружейного эмбарго жестко ставили вопрос иранцы в ходе переговоров по ядерной программе летом прошлого года.
Российские дипломаты их поддерживали. «Иран является последовательным сторонником борьбы с ИГИЛ и искоренения этой угрозы», – заявил глава МИД Сергей Лавров в июле прошлого года. «Снятие оружейного эмбарго поможет Ирану повысить боеспособность в борьбе с терроризмом», – особо подчеркнул российский министр.
Западные «контрагенты» видели ситуацию несколько иначе – они считают, что снятие оружейного эмбарго даст Ирану возможность более активно вооружать своих союзников в регионе.
В итоге была выработана компромиссная формула – торговать с Ираном оружием можно, но каждый контракт должен быть предварительно одобрен членами Совета Безопасности ООН.
Как заявляли российские чиновники, речь может идти о миллиардных контрактах. Панарабская газета Asharq Al-Awsat сообщила на днях, сославшись на американские и израильские источники, что Иран проявляет интерес к истребителям Су‑30, танкам Т‑90 и крылатым ракетам «Яхонт». Вроде бы начали переговоры и с Францией о покупке истребителей Dassault Rafale.
Впрочем, и здесь есть свое «послевкусие». В 2010 году на волне «перезагрузки» отношений с США президент Дмитрий Медведев отменил контракт на поставку пяти дивизионов систем С‑300 ПМУ‑1, хотя санкции СБ ООН на этот вид вооружений не распространялись. Иран подал иск в Международный третейский суд Женевы, потребовав многомиллиардной компенсации. В апреле прошлого года Владимир Путин тот указ отменил, и вроде бы контракт опять вступил в силу.
Иран нас накормит
Режим «санкции – контрсанкции» вынуждает российских чиновников искать новых экономических партнеров в самых неожиданных частях света. На минувшей неделе в Иране побывал министр сельского хозяйства Александр Ткачев.
«Мы заинтересованы в расширении импорта иранской сельхозпродукции в Россию – это овощи, фрукты и орехи. С учетом введения ограничений на поставку ряда сельхозпродукции из Турции рассмотрим конкретные предложения иранской стороны по расширению списка поставляемых в Россию товаров», – заявил министр.
Как было заявлено в ходе переговоров, в ближайшее время в Россию начнут экспортировать свою продукцию иранские молочные предприятия и производители мяса птицы.
По оценке замглавы Минсельхоза Сергея Левина, Россия в перспективе может занять до 30% иранского импорта пшеницы. Иран импортирует ежегодно 6,5–7 млн тонн зерна, в том числе порядка 20% из России – 1,3 млн тонн.
«Цены на иранскую продукцию вполне конкурентоспособные. Сейчас более двух десятков иранских компаний уже поставляют продовольствие на наш рынок. И число этих компаний будет увеличиваться, – прогнозирует заведующая сектором Ирана Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения РАН Нина Мамедова. – Это, конечно, не означает, что иранцы смогут целиком и полностью заменить турецкую продукцию. Но иранцам это выгодно, их продукция не может быть особо востребована на Западе, а мы в нынешних условиях становимся перспективным рынком для Ирана».
Лавирование между союзниками
Столкнется ли российский бизнес на иранском поле с жесткой конкуренцией со стороны западных коллег? Если это и случится, то не скоро. «Я не верю, что европейский бизнес, например, придет в Иран уже завтра. Он будет ждать избрания следующего президента США, чтобы понять, куда он выведет политику своей страны в отношении Ирана», – говорит Николай Кожанов. Что делать с коррупцией и непрозрачностью иранской экономики, тоже непонятно, отмечает эксперт.
Как сообщала газета The Wall Street Journal, ведущие европейские банки пока что крайне осторожно относятся к ведению бизнеса с Ираном. Многие финансовые учреждения были оштрафованы американскими властями за нарушение американского санкционного законодательства в прошлом, и они крайне боятся снова нарушить еще действующие ограничительные меры, введенные США десятилетия назад.
«Россия достаточно прагматично подходит к региону, готова к диалогу со всеми странами. Но приходится очень активно балансировать между монархиями Персидского залива и Ираном, между Ираном и Израилем. Москва будет стараться не раздражать никого, будет пытаться дать понять, что ни одна из стран региона не может претендовать на эксклюзивные права в отношениях с Россией», – считает Николай Кожанов.
«Другое дело, что специфика Ближнего Востока такова, что от Москвы рано или поздно будут требовать, чтобы она сделала выбор. И как мы себя поведем в этой ситуации, сказать сложно», – говорит эксперт.
