Подгонять описание исторического развития под статистические даты в летописи тех или иных организаций – последнее дело. Но так получилось, что 15 лет «Валдая» – действительно логически цельная эпоха в хронологии мира и бытия в нем России. Внутри нее есть свои вехи и развилки, как есть и условная черта, которую под этой эпохой пора подвести. Начинается новое время.
Первое заседание Валдайского клуба в Новгороде в начале сентября 2004‑го было окрашено в мрачные тона. Участники то и дело выбегали из зала заседаний к телевизорам в холле (тогда еще не было смартфонов у каждого в кармане), чтобы узнать новости о происходящем в Беслане. В первый день форума террористы захватили школу, на третий день его работы произошла трагическая развязка. Но 2004‑й стал знаковым не только поэтому. Именно тогда наметилась трещина в отношениях России и Запада, которая затем постоянно расширялась, превратившись к настоящему моменту в идейно-информационную пропасть.
А как же Ирак, «революция роз» в Грузии, «дело ЮКОСа», случившиеся раньше (все эти события выпали на 2003 год) и ставшие очень болезненными встрясками для партнерства России и Запада? Разве не из-за них состав покатился под откос? Рискну утверждать, что все же нет. Во всех этих различных по своему смыслу эпизодах стремление Москвы сохранить партнерство превалировало над досадой и возмущением. Достаточно вспомнить, что, реагируя на вторжение США в Ирак, Россия ограничилась резким политическим и правовым неприятием, но не стала американцам активно противодействовать. В Грузии же Москва просто-таки способствовала тому, чтобы новая власть закрепила свои позиции без мордобоя и кровопролития. Иными словами, тесные отношения с Западом оценивались выше и считались более перспективными, чем прочие варианты.
2004 год стал, если выражаться метафорично, точкой летнего геополитического солнцестояния, суть которого отражает пословица «Солнце – на лето, зима – на мороз». Использование прежней риторики продолжалось. Но масштабное расширение ЕС и НАТО на фоне все более буксующих и формальных отношений России и евроатлантических институтов, бесланская трагедия, вдвойне шокировавшая еще и потому, что на Западе уклонялись от однозначного осуждения Ичкерии, «оранжевая революция» на Украине… Все это были признаки конца эпохи, начавшейся пятнадцатью годами ранее, в 1989–1990 гг. Фигурально этот временной промежуток можно было бы назвать периодом строительства «общеевропейского дома». Автор отдает себе отчет в том, как сильно менялось представление об этом самом доме с конца 1980‑х до начала 2000‑х и сколь радикально преобразился за это время политико-экономический ландшафт. Однако с точки зрения целеполагания и восприятия желаемых международных композиций сохранялся просветленный пафос некоего неизбежного воссоединения, вспыхнувший на прежних Западе и Востоке после окончания холодной войны. Потом его не стало.
Перелистывая страницы не очень долгой, но насыщенной валдайской истории (а это публикации, обобщающие записки по итогам мероприятий, стенограммы дискуссий – много накопилось), в ретроспективе видишь определенную логику движения. Не клуба, конечно, а страны и мира, слепком которых, как правило, становились валдайские мероприятия. Обобщенное кредо Запада в это пятнадцатилетие было таково: «Не позволим пересмотреть итоги холодной войны», как их еще в январе 1992‑го сформулировал президент США Джордж Буш-старший: «Божьим благословением Америка выиграла холодную войну». Кредо России в тот же период: «В борьбе обретешь ты право свое». Право на место за главным мировым столом, где расположились те, от кого зависит будущее планеты. Добиться последнего означало одновременно доказать всем и себе самим, что распад СССР был трагическим эпизодом, не означавшим, что Россия, как Владимир Путин писал еще в декабре 1999‑го, рискует скатиться во второй или третий эшелон мировой политики.
Минувшее пятнадцатилетие вместило в себя очень многое. Но все больше – кризисы, гражданские войны, локальные конфликты и потрясения в разных частях мира. Нарастающее сомнение в своих силах у тех, кто еще недавно был крайне самоуверен, и, напротив, рост амбиций там, где их раньше не было или их попросту игнорировали. Но и этому периоду подошел конец.
Почему? Что случилось в 2018 году? Пожалуй, не получится указать на какое-то конкретное событие именно последних месяцев, которое обозначало бы момент очередного поворота. Какая политика, такие и вехи – дисперсные. Они очевидны, ведь все понимают, что происходит что-то кардинальное, но неуловимы, потому что их невозможно локализовать во времени и пространстве. Просто количество перешло в качество. Торговая война США и КНР, трещащие по швам международные институты, «дело Скрипалей», турецкий марш в курдские районы Сирии и отказ даже формально считаться с границами, массовое отторжение истеблишмента повсеместно – от Италии, Армении и Латвии до Бразилии и Квебека, «холодная гражданская война» в американской политике, исчезновение президента Интерпола, арестованного китайскими властями, невзирая на урон международному престижу, и саудовского эмигранта-оппозиционера, зашедшего за справкой в генконсульство своей страны… Снежный ком. Накопившиеся сбои мировой системы – той, что сложилась во второй половине ХХ века, после Второй мировой войны, а потом была то ли адаптирована, то ли трансформирована под новые реалии без двухполюсного противостояния, – дали кумулятивный эффект, спровоцировав осыпание всей конструкции. Именно этот образ – осыпающегося здания – стал лейтмотивом валдайского доклада, подготовленного к форуму в этом году.
Он венчает серию из пяти ежегодных докладов, которые Валдайский клуб выпускал с 2014 года. И эта серия помимо осознанного желания коллектива авторов оказалась объединена общей идеей, пришедшей к своему логическому завершению. В четырех предыдущих выпусках авторы пытались найти некие организующие принципы мироустройства, которые бы позволили восстановить управляемость, структурировать все более сложные процессы во всех сферах человеческой жизни. Начиналось с призыва к установлению «новых правил», потом искали какие-то точки опоры, полюса, группировки, которые могли бы заложить структурную основу для новой модели управления миром. В октябре 2018‑го – жесткая констатация: «Развилка формирования эффективно функционирующего международного порядка на основе глобального управления пройдена. Мир двинулся в ином направлении. Он соскользнул в эпоху односторонних решений». Это значит, каждый за себя, спасение утопающих – дело их собственных рук. Или, скрестив два популярных лозунга современной Америки (#Metoo и #AmericaFirst): #MeFirst, «Я прежде всего».
Не стоит хвататься за голову – как же так, почему после такой многообещающей эпохи, когда мир, казалось, двигался к преодолению непонимания и глобальным решениям, мы скатились к откровенному эгоизму? Если начать разбираться (валдайский доклад пытается это сделать, но лишь отчасти), то результат не кажется таким уж сенсационным, его возможность была заложена с самого начала. А главное, если уж к этому пришли, надо трезво оценить ситуацию, перестав цепляться за потерявшие содержание мантры и питать надежды на восстановление дееспособности прежних рычагов.
Это и есть подведение черты – осознание того, что мир не будет больше функционировать так, как в предшествующие периоды, и расцветшее повсеместно желание вернуться в какое-то золотое прошлое («вернуть величие») несбыточно.
Сейчас можно констатировать: прежние повестки и Запада, и России исчерпаны. Западу уже незачем защищать свою победу в холодной вой-не – она оказалась просто эпизодом грандиозной трансформации мира, вступившей сейчас в решающую фазу. Россия пробилась обратно в первый эшелон тогда, когда уже непонятно, куда этот эшелон движется и как собираются себя вести те, кто там находится. Точнее, понятно, что все они будут заняты собой: как повысить собственную устойчивость, бое- и конкурентоспособность, укрепить внутреннее единство (самое слабое место сегодня везде), защититься от внешних влияний.
Валдайский доклад предполагает, что «важнейшей чертой возникающего мира станет отсутствие универсальных этических представлений о справедливости («правильности») устройства отдельных государств и легитимности их правителей». Иначе говоря, полифония форм культурно-политического устройства будет усиливаться, а готовность государств и обществ ориентироваться на какие-то внешние образцы – падать. И, возможно, «это даже на пользу, потому что этика не может быть универсальной и оторванной от культуры и традиции каждого отдельного общества». Однако, напоминают авторы доклада, «она имеет важное значение в международном общении. Поэтому под угрозой международные институты – важнейшее достижение либеральной доктрины и вообще вершина политической истории человечества, покоренная в богатом потрясениями ХХ веке». В утрированно эгоистичной среде особенно важно понимание границ, пересечение которых чревато столкновениями и большими потерями.
XV форум Международного дискуссионного клуба «Валдай» посвящен России, и это закономерно в вышеописанном контексте. Каждая страна сегодня оборачивается к себе, чтобы понять, насколько она готова к существованию в исключительно агрессивной внешней среде. И неудивительно, что вызовы изнутри становятся первоочередными: ведь любые внутренние проблемы немедленно вступают в резонанс с внешними, кратно усиливая дестабилизирующий эффект.
России предстоит ответственный и очень сложный период. Распад Советского Союза со всеми его драмами, фобиями и последствиями отныне – бесполезное прошлое. Бесполезное в том смысле, что из обращения к нему больше невозможно извлечь ничего такого, что помогло бы в дальнейшем. И нет смысла отсчитывать свои действия от того рубежа. Пусть даже нам и есть чем похвастаться в плане быстрого восстановления международных позиций после, казалось бы, фатальной катастрофы 1991 года. Будущие вызовы вообще о другом.
Хаотическая трансформация окружающей действительности накладывается на неизбежную трансформацию самой России – ее политической и социальной модели, экономики, самоощущения. Меняется не только поколение лидеров, хотя и это серьезная метаморфоза с пока не вполне понятными последствиями. Отслужили свое прежние идейные ориентиры. Оба предыдущих 15‑летних отрезка (с 1991-го по 2004-й и с 2004-го по 2018-й), о которых сказано выше, страна стремилась куда-то встроиться, с кем-то объединиться или во что-то интегрироваться. Считалось, что есть некие жесткие формы, из которых и надо выбирать. Сейчас форм нет. Встраиваться некуда, интегрироваться в прежнем понимании не с кем. Это, боже упаси, не означает неизбежность или даже просто возможность автаркии – такого варианта в XXI веке просто не существует. Взаимосвязанность сохраняется и будет расти, но это больше не интеграция в глобальность, как ее понимали, скажем, 30 или даже 10 лет назад. Эгоизм во взаимосвязанном и взаимозависимом мире – нечто совсем новое, не похожее на примеры из прошлого.
Валдайский доклад‑2018 завершается фразой: «Сейчас – снова время вопросов, а не ответов». Многие читатели будут разочарованы: какой толк от яйцеголовых умников, если они только ставят вопросы, но отказываются давать на них ответы? Справедливо, в идеальном мире был бы идеальный дискуссионный клуб, который немедленно выдавал бы рецепты решения проблем, которые сам же и идентифицировал. До идеала нам далеко. Но в оправдание можно сказать только одно. Многие из сегодняшних, скажем мягко, неприятностей связаны с тем, что десять, двадцать, тридцать лет назад задавались как раз неправильные вопросы. А безапелляционные ответы на них и привели к сегодняшнему тревожному состоянию. Может быть, на сей раз удастся начать с вопросов по существу.
