Левую и либеральную прессу более всего тревожит то, что Норберт Хофер — кандидат от Партии Свободы, к которой в свое время относились как к ультраправой, маргинальной силе, стоящей на антииммигрантских, националистических позициях. Представители Партии Свободы присутствовали в «Башне Трампа» в ночь выборов в США.
Впрочем, отмечает «Русская служба BBC», Норберт Хофер в последнее время убавил накал риторики и стал более осторожен в заявлениях, в частности, по поводу членства Австрии в Евросоюзе. Ранее Партия Свободы выступала за референдум о выходе Австрии из ЕС, однако теперь намерена добиваться этого только в случае усиления европейской интеграции.
Второй кандидат на президентский пост Александер Ван дер Беллен — опытный и уважаемый в Австрии политик, начинавший еще в Социал-демократической партии.
Президент Австрии выполняет, в основном, представительские функции, реальная власть принадлежит канцлеру и парламенту. Однако президент — уважаемая фигура, и победа Хофера имеет большое значение для Партии Свободы — уже на парламентских выборах 2018 года.
«Де-юре президент Австрии представляет парламенту кандидатуру премьер-министра и правительство по итогам парламентских выборов, а также имеет право распустить правительство и Национальный Совет — нижнюю палату парламента — по просьбе правительства, — объяснил «Профилю» ведущий научный сотрудник Центра германских исследований Института Европы РАН Александр Камкин. — Но за послевоенную историю Австрии ни один президент такими возможностями не воспользовался. Можно сказать, что президент Австрии — фигура в большей степени декоративная, хотя юридически имеет определенные властные полномочия».
Однако важность президентского поста в другом. «Как и в Германии, должность является чрезвычайно почетной и важной для имиджа политической партии, которую он представляет, поэтому схватка за этот пост развернулась нешуточная», — говорит Камкин.
Победа Хофера будет большой имиджевой победой для Партии Свободы, что важно прежде всего для привлечения избирателей и потенциальных спонсоров. Особенно эта победа была бы важна с точки зрения укрепления имиджа партии, отхода от образа ультраправых маргиналов в сторону респектабельной «народной партии».
Александр Камкин считает, что в усилении правых, консервативных настроений в Европе беженцы стали лишь последней каплей. «Скорее, можно говорить об определенном кризисе неолиберализма в массовом сознании, — говорит эксперт. — В 90-е годы, после окончания противостояния капиталистической и социалистической систем, в Европе праздновали тотальный триумф неолиберализма и ультралиберальных ценностей. Поначалу это воспринималось на ура. Но год за годом все больше ультралиберальная идеология превращалась фактически в агрессивную религию, и в определенный момент обывателям показалось, что это уже перебор».
То же и с экономическим аспектом — глобализацией, продолжает Камкин. «Видимо, темпы глобализации настолько зашкаливали, что многие представители среднего бизнеса были недовольны, — говорит он. — Ведь, помимо транснациональных корпораций, в Европе очень силен средний бизнес, который более тяготеет к национальным границам. Безусловно, средний бизнес был одним из бенифициаров глобализации, свободного рынка, ВТО, но со временем он оказался лицом к лицу с демпинговой политикой со стороны транснациональных компаний, агрессивными слияниями и поглощениями. Например, с 1990 года крупными американскими корпорациями было поглощено несколько десятков тысяч предприятий среднего бизнеса по всей Европе. Обыватели, средний класс, который подвергается нападкам ультралевых за якобы латентный нацизм, а со стороны глобалистов — за консерватизм, поняли, что появилась точка приложения их политических симпатий благодаря тому, что появились такие силы, как «Альтернатива для Германии», произошел ребрендинг Национального фронта в сторону респектабельной консервативной партии при Марин Ле Пен, а не ультрамаргиналов».
Ребрендинг провела и Партия Свободы, которая ведет историю от коалиции правых сил в Австрии в 50-х годах, в которой было много бывших партайгеноссе из НСДАП и которая считалась ультрареакционной, неонацистской силой. Но после смерти Йорга Хайдера им удалось провести ребрендинг, создать новый имидж респектабельной партии. «В этом ему "помогла" ситуация с миграционным кризисом, — говорит Камкин. — Кстати, конкуренция в низовом сегменте рынка труда, которую создали мигранты, уже привела к маргинализации собственно европейских низовых кругов рынка труда, возникновению т.н. нового пролетариата — людей, живущих на социальные пособия, неспособных вырваться из-за черты бедности. Поэтому последние 10 лет в Европе и говорили о феномене «новой бедности». Как раз-таки эти круги поддерживали различные ультраправые силы, были основной массой протестных избирателей, голосовавших то за Пиратскую партию, то за национал-демократов. Сложилась питательная среда недовольных, и появились реальные политические силы, которые уловили эти чаяния и сказали: "А мы знаем, что делать, мы можем, мы намерены проводить нашу политику"».
Именно поэтому сложилась ситуация, когда кандидат от Партии Свободы может реально претендовать на пост президента республики, заключает Камкин.
