Как зависимость от соцсетей превращается в психологическую проблему человечества

За последние несколько лет в социальных сетях произошло много изменений, утверждает специалист по социальным медиа, маркетолог, преподаватель Александра Демкина. «В маркетинге я 15 лет, из них шесть лет – специалист по социальным медиа, – говорит она. – И последние шесть лет это не просто работа, а непрерывное обучение».

Технические новинки и алгоритмы, которые использовали специалисты SMM (social media marketing – маркетинг в социальных сетях) в прошлом году, уже совсем не актуальны. Поэтому важно все время быть в тонусе. В настоящее время специалисты пристально изучают новые социальные сети, набирающие аудиторию, – TikTok и Likee. «Это социальные сети с видеоконтентом, где пользователь записывает короткое селф-видео, как правило, нулевого содержания, но к видео можно примерить разные цифровые маски и «фичи»: можно изменить голос и приложить музыку, и вроде как смешно, – объясняет Александра Демкина. – Вроде ничего интересного, какая-то дурость, но в итоге ты даже не замечаешь, как серьезно залип, и вот уже смотришь сотое видео. Это ужасно меня пугает, я ставлю будильник на 20 минут, когда захожу туда по делам».

TikTok, по ее словам, пользуются в основном тинейджеры, а Likee уже охватывает миллионы российских школьников. И это не концепция создателей, просто так сложилось. «Недавно говорю первокурсникам техникума, им по 15 лет: «Вы можете записать видео в формате TikTok или Likee?» – рассказывает она. – А они: «Likee? Это что?» В этот момент я поняла, какой короткий разрыв поколений пошел у детей. В моем детстве игры передавались из поколения в поколение, а теперь каждый год случается что-то новое, в каждом возрасте свои игрушки, компьютерные игры, мультфильмы и т. п. Дети постарше уже ничего не знают про интересы младших».

Название Likee отлично подходит этому приложению – дети реально ведут охоту за лайками. Объявления вроде «лайкни все мои видео, приведи друга, и тогда я добавлю тебя в друзья» размещают тысячи пользователей. Менее популярные из них в комментариях умоляют блогеров‑миллионников заметить их и лайкнуть.

«Одно меня утешает – что все-таки хайповыми видео становятся не по количеству используемых фишек в них, а за интересное содержание. Вернее, за креативность, – отмечает Демкина. – Значит, один навык приложение все-таки развивает. Немаловажный навык, но во что это все выльется, никто не знает».

Случайные связи

У обмена дружбой ради лайков есть специальный термин – body whore. В контексте социальных сетей он применяется к человеку, который ведет неразборчивый поиск друзей. «Это, к сожалению, отображает присутствующие у многих людей комплексы, когда им кажется, что большое количество подписчиков покажет их социальный статус», – говорит заместитель декана факультета психологии МГУ, руководитель направлений «Межпоколенная коммуникация» и «Конфликтные ситуации» в компании business speech Александр Рикель. Сможешь ты это монетизировать или нет – вопрос вторичный. «Не надо путать причину и следствие, – призывает эксперт. – Люди зарабатывают на том, что они говорят или публикуют, когда они интересны. А не наоборот, когда сначала становишься популярным, а потом становишься интересным».

Друзья в онлайне и офлайне – давно уже не тождественные понятия. Именно поэтому знакомых из «ВКонтакте» или Facebook в России принято называть на английский манер френдами. Выбирая френдов, каждый руководствуется собственной стратегией. Она может, например, зависеть от статуса – когда руководитель не хочет добавлять в друзья своих подчиненных, а преподаватель – студентов. А может, например, строиться на желании стать блогером-миллионником.

Люди – существа социальные, напоминает автор блога «Психология маркетинга» Николай Молчанов. «Если в эпоху палеолита человека изгоняли из группы, он лишался всего: защиты, убежища, пищи и секса, – отмечает он. – Остаться одному – все равно что быть приговоренным к смерти. Коллективные животные одни не выживают. Так что изгнанники несильно обогащали генофонд последующих поколений».

Мы постоянно оглядываемся на других людей, разыскивая подсказки о том, что нормально, а что – нет. И искренне интересуемся жизнями знаменитых людей. «Майкл Платт и Роберт Динер провели интересное исследование на макаках, – рассказывает Молчанов. – Обезьяны любят апельсиновый сок. Но отдавали его за возможность посмотреть на фотографии особей их группы с более высоким социальным статусом. Потому что с точки зрения эволюции это не прихоть. Чтобы выжить в стае, нужно уметь маневрировать в социуме, корректировать поведение в соответствии с поведением особей с высоким статусом».

Социальные сети делают крайне легким создание себе имиджа всезнайки. Можно написать что угодно, и люди верят на слово. Копать глубоко и проверять информацию никто не привык. «А потом веру в экспертность начинает поддерживать уже количество подписчиков, – объясняет собеседник. – Мы склонны доверять мнению «множества людей», забывая, что нагнать подписчиков – всего лишь вопрос вложений в рекламу, причем не очень больших».

В социальных сетях, как правило, мы подбираем окружение, разделяющее наши взгляды. «Это приводит к тому, что мы капсулируемся в своем мировоззрении и закрываемся от альтернативных точек зрения», – отмечает старший научный сотрудник лаборатории социальной и экономической психологии Института психологии РАН Анастасия Воробьева.
Еще одна проблема – мы можем излишне доверять людям, которых добавили во френды. Такая «дружба» может обернуться сталкингом (иначе говоря, преследованием), кибербуллингом (травлей) или даже мошенничеством. «У детей и подростков есть риск стать жертвой педофила», – предупреждает Воробьева.

Проблема в том, что круг людей, с которыми мы способны поддерживать отношения, ограничен. Причем ограничен физически – возможностями нашего мозга. Английский антрополог Роберт Данбар доказал, что средний размер социальной группы примата достигает 50 особей, трое-четверо из них входят в так называемый близкий круг. Мозг человека, конечно, больше мозга примата, а потому и социальная группа шире – она достигает 150 индивидов, а близкий круг – 15.

Примерно 500 людям мы готовы кивнуть головой при встрече. Около 1,5 тысячи людей мы способны узнать, но не более того. Максимум людей, которых человек может запомнить и удерживать в голове, включая знаменитостей, достигает 2 тысяч. Новые люди замещают в памяти тех, с кем вы давно не контактировали.

Только к пятерым из них мы способны обратиться за помощью и не чувствовать себя при этом неловко. Построение отношений требует много часов взаимодействия. Для того, чтобы попасть в круг пяти наиболее значимых, нужно потратить на общение более 200 часов тет-а-тет. А для того чтобы быть просто знакомым – от 40 до 60 часов. То есть каждую неделю в течение года нужно общаться хотя бы один час. Какому количеству людей вы на самом деле готовы уделять столько времени?

Неоднозначное влияние

Психологи по-разному относятся к появлению социальных сетей. Одни бьют тревогу и считают их влияние весьма пагубным. Другие призывают не паниковать и подстраиваться под новую систему ценностей – c’est la vie.

«Каждый человек в социальных сетях – это всего лишь образ, который далеко не всегда реален, – напоминает Александр Рикель. – В сети мы создаем портфолио с красивыми фото, где тела накачаны. Или постим гениальные цитаты, не соответствующие тому, что мы можем предъявить окружающему миру. Ведь если я умею найти умную цитату в интернете, это не значит, что я могу хорошо ею оперировать».

При этом наши аккаунты – это не всегда обман, считает руководитель социальных программ Ассоциации когнитивно-поведенческой психотерапии, психолог центра BeCBT Денис Иванов. «Подобно прожектору социальная сеть высвечивает настоящие взгляды человека на мир, на других, на самого себя, – говорит он. – Да, порой фотографии в профиле улучшены и где-то даже искажены, но ведь важнее нарратив, то есть то повествование, которое ведет человек, когда пишет в свой блог, рассказывает свою историю. Пусть в ней он – лучшая версия самого себя, но в этом может заключаться и его стремление быть таким, а не просто казаться».

Все чаще психологи наблюдают клиентов с расстройствами адаптации и все громче на конференциях говорят про синдром хронической усталости. «Не сама ситуация влияет на то, как мы себя чувствуем, а наше отношение к ней, – считает Иванов. – И тогда социальные сети из вредного помощника, который чего-то там нас лишает, станут частью вашего личного сбалансированного бытия». Кроме того, именно социальные сети делают психологическую помощь более доступной и дешевой, замечает он.

Тем не менее социальные сети довольно серьезно бьют по самооценке людей. Сравнивая свою жизнь с жизнью гламурных френдов, сложно не ощущать себя лузером. «Сети меняют общественные практики и мораль, – говорит клинический психолог Михаил Владимирский. – Так, лет 30 назад публиковать фото своей еды было бы нормально разве что для ресторанного критика. Сегодня могучие серверы Instagram хостят миллиарды фотографий тарелок с едой».

То же самое с дневниками. Раньше его можно было опубликовать только через издательство, а это годы ожидания и отбор информации. Сегодня в социальных сетях ежедневно выкладываются гигабайты рефлексии и ерунды. Кроме того, пребывание в социальных сетях вполне способно влиять на нас физически. «Долго смотреть на светящийся экран неполезно для глаз, – предупреждает Владимирский. – Слишком переживать из-за виртуальных знакомых неполезно для психического, а значит, и физического здоровья. Состоять в самодеструктивных группах опасно для неокрепшей психики».

Главное – уметь пользоваться социальными сетями грамотно, считает Анастасия Воробьева. «Если человек подписан на какие-то паблики с грамотной информацией о здоровом питании и спорте и не только читает их время от времени, но и следует рекомендациям, то это может сказаться на его здоровье позитивно, – говорит она. – Если человек часами читает и комментирует в социальных сетях, а значит, неподвижно сидит или лежит, вместо того чтобы выйти на прогулку или даже заняться спортом, это может негативно сказаться на его здоровье. А если он еще и уткнулся лицом в экран смартфона, наклонив голову и ссутулившись, то перегружает таким образом шейный отдел позвоночника».

Избыток информации рождает, по словам американского предпринимателя Сета Година, феномен «мобильной слепоты». Когда мы просматриваем ленты соцсетей, то редко забираемся в глубину. «Мы предпочитаем свайп, а не клик, – поясняет Николай Молчанов. – Пробегаемся по тексту глазами, а не читаем – даже если это личное сообщение. Заголовки интереснее нюансов. Информационное цунами вызывает потребность «узнать всё». А это и маловероятно, и, что важнее, не так интересно, как углубиться детальнее в одну тему».

Странная общительность

Социальные сети вынуждают создателей контента соревноваться друг с другом, создавая все более примитивный контент, считает знаменитый психотерапевт Андрей Курпатов. Все потому, что мозг эволюционно из двух задач выбирает ту, что попроще. И только простотой информации блогеры и СМИ могут завоевать внимание пользователя.

Человечество движется в сторону цифрового аутизма, убежден Курпатов. Люди не вникают во внутренний мир другого, а также легко заменяют людей: им проще отказаться от общения совсем, вместо того чтобы подстраиваться под человека. С ростом числа смартфонов наблюдается увеличение количества диагнозов депрессии. Растет агрессивность, падает доверие. «Простое использование телефона делает нас асоциальными», – заявил психотерапевт во время своего выступления в Совете Федерации.

Главное, все это отрицательно сказывается на детях. Дело в том, что формирование базовых нейронных сетей, которые обеспечивают интеллектуальную деятельность, происходит в первые 25 лет жизни человека. Именно этим обусловливается ограничение детей и молодых людей в принятии решений. По данным «Лаборатории Касперского», около 40% детей в России в возрасте до 10 лет практически постоянно находятся онлайн. То есть родители используют гаджеты в качестве бебиситтеров. К 18 годам уже 68% подростков постоянно находятся в сети. Новая цифровая среда, по мнению Курпатова, совершенно не способствует формированию нейронных сетей у детей.

«Онлайн-общение в форумах, сетях, на сайтах знакомств изменило многие социальные практики и нормы, – считает Михаил Владимирский. – Новой нормой для начала ухаживания, например, стало знакомство в сети. Общение с виртуальными знакомыми потеснило чтение как вид досуга и отвлечения в транспорте и дома».

Виртуальные отношения не так уж плохи для социофобов и агорафобов, которые боятся покидать свой дом или отходить от него дальше, чем на 150 метров. Проблема в том, что таких людей становится больше.

«Безусловно, социальные сети не способствуют развитию навыка офлайн-общения, – согласен Александр Рикель. – Ведь чем больше человек погружен в виртуальный мир, виртуальное общение, тем сложнее ему выстраивать офлайн-коммуникацию. Очевидно, что социальные сети позволяют выстроить нужную стратегию самопрезентации, позволяют создать искусственный образ и эффект отсроченного общения, когда ты можешь подумать над тем, что отвечать людям, тем самым лишая себя храбрости и спонтанности. В этом смысле говорить, наверное, о замене реального общения – излишняя радикальность, но, конечно же, социальные сети двигают нас в сторону от умения общаться в реальной жизни».

«Замена живого общения письменным является одной из причин переживания чувства одиночества, так как при этом снижается уровень эмоциональной и социальной привязанности между людьми, – отмечает Анастасия Воробьева. – Психологи, работающие с современными детьми и подростками, отмечают у них проблемы с навыками общения, понимания людей (например, каковы маркеры опасности человека), с эмоциональной сферой (отсутствие увлеченности чем-либо, переживаний влюбленности и т. п.)».

Исследования говорят, что миллениалы меньше занимаются сексом. И правда, если можно списаться в сети, то бессмысленно тратить время на реальную встречу. Но ведь если отключить интернет, ситуация сильно от этого не поменяется, считает Денис Иванов. «Отключите сети, и вы столкнетесь лицом к лицу с реальностью – встречаться с друзьями некогда, родители в других городах, а знакомиться просто негде, – говорит он. – Изменился контекст – изменились средства, где социальные сети уже не просто инструменты, а цифровое продолжение вашей реальной жизни».

Наши родители знакомились тоже не случайно – на домашних вечеринках или профессиональных тусовках, считает эксперт. Сервисы знакомств гораздо проще и эффективнее. «С некоторыми моими взрослыми клиентами мы вместе заводим анкеты в сервисах знакомств, – признается Иванов. – Это не так страшно, чем если бы сразу запланировать поход в ночной клуб. С некоторыми мы проводим эксперименты в социальной сети, чтобы разрушить вредное убеждение, например, «обращаться за помощью стыдно». Да и о своей душевной боли людям порой проще написать своему другу в социальной сети или на форуме самопомощи. Так работает «эффект попутчика», помогая выразить эмоции без страха осуждения».

Впрочем, не все пользователи социальных сетей готовы вести себя деликатно, как обычные попутчики. Вполне реально нарваться на хейтеров, которые сделают только хуже. По мнению Николая Молчанова, сайты знакомств дали нам неограниченный выбор партнеров, тогда как выбор предыдущих поколений был узок – коллеги по работе, сокурсницы, друзья друзей. Теперь этот круг расширился в разы. «Но если вы посмотрите на статистику разводов в России или США, их количество не сократилось, – отмечает Молчанов. – Хотя, казалось бы, выбор стал больше, и мы более точно можем подбирать себе партнера».

Отказ не поможет

Многие сегодня замечают за собой странную привычку – постоянно проверять ленты социальных сетей. Это отвлекает, раздражает и отнимает время. Неудивительно, что некоторые пытаются устроить себе дни детокса, то есть отказа от социальной коммуникации в интернете.

Если рассматривать постоянное использование социальных сетей как некий аналог зависимости, то важно понимать, насколько ты способен ее контролировать, считает Александр Рикель. Если замечаешь, что самостоятельно регулировать количество времени, проведенного в социальных сетях, не можешь, то в детоксе и правда есть смысл.

Просматривая свою ленту во время совещаний, лекций, встреч с друзьями и свиданий, человек разрывает контакт с окружающими, что чревато ухудшением отношений и открытыми конфликтами. Пытаясь делать несколько дел одновременно, человек вынужден постоянно переключать свое внимание с одного на другое. В результате страдает качество обоих дел. Если стремление проверять свою ленту выросло до степени зависимости, то с этим необходимо разобраться, считает Анастасия Воробьева. Но дни детокса вряд ли будут эффективны. «По аналогии с кратковременными диетами, по окончании которых человек возвращается к своему прежнему неправильному питанию», – поясняет она.

«Такое поведение можно назвать навязчивым или компульсивным, – объясняет Михаил Владимирский. – Для того чтобы справиться с навязчивостью, лучше не тотальный детокс устраивать, а разобраться, насколько и почему для нас важно, что и кто запостит в данный момент. Может, нам важен один собеседник из всех сетей? В таком случае каковы перспективы общения с ним или с ней? Или мы просто хотим рассеяться и ищем отвлечения? Или же мы находим в соцсетях эмоции? Если это так, каких получается больше? И почему нам их недостает в реальной жизни? Как это согласуется с нашими жизненными ценностями и целями? Кстати, неплохо бы их для себя прояснить, выстроить соподчиненность, иерархию целей. С помощью психолога на это потребуется час времени. Может быть, виртуальные эмоции отвлекают нас от движения к реальным целям?»

И было бы неплохо установить правило не заходить в мессенджеры и соцсети, когда общаешься с реальным человеком. У такого поведения есть специальный термин – фаббинг, а самих фабберов часто называют телефонными зомби. «Так у нас появится возможность сделать навязчивое поведение произвольным и осмысленным, – отмечает клинический психолог. – Слово «смысл» здесь не случайно. Очень полезно иметь привычку осознавать, где сейчас находишься и чем занимаешься. Иначе говоря, присутствовать здесь и сейчас».

«Но так ли это ужасно? – задается, в свою очередь, вопросом Денис Иванов. – Ведь мы все немножко зависимы: кто-то от кофе, кто-то от работы, кто-то от любви. Поведение требует коррекции, когда становятся видимыми последствия: человек выпадает из социума, страдает работа, личная жизнь». По его словам, людям в депрессии нахождение онлайн, наоборот, часто помогает отвлечься от собственных мыслей, забыться. То есть срабатывает компенсаторная стратегия. «Да, в целом это вредно для его настоящих целей, – признает Иванов. – Но в моменте эта стратегия работает и приносит облегчение».

Правда в том, что социальные сети стали частью нашего реального мира. И потому отказаться от них практически невозможно. Но важно научиться жить в этом новом мире, правильно выстраивая приоритеты.