Кладбища на воде: где в России лежат затонувшие корабли и что с ними делать

Спилили, но не всё

«Прекрасное тихое место. Вода спокойная и отлично подходит для обучения и практики на sup-досках (разновидность серфинга. – «Профиль»). Плавать осторожно, есть затопленные корабли» – так описывают туристы Бухту Труда во Владивостоке.

Еще недавно это место считалось одним из самых крупных на Дальнем Востоке кладбищ кораблей. По состоянию на 2000 год в бухте лежали в ожидании разделки на металл 42 плавсредства – сейнеры, гидрографы и списанные военные корабли без вооружения.

В 2006–2007 годах, когда доступ в бухту открыли, сюда потянулись сборщики металлолома. Постепенно они спилили почти все надводные части судов. Но сквозь толщу воды по-прежнему видны их лежащие на дне останки.

Кладбище кораблей в Авачинской бухте на Камчатке тоже облюбовали сап-серферы. По данным региональных властей, тут в течение нескольких десятилетий лежат больше 80 старых судов и кораблей.

Затопленные плавсредства встречаются практически по всему побережью Дальнего Востока России. В августе премьер-министр Михаил Мишустин во время рабочей поездки по регионам ДВФО поручил избавить акватории от затонувшего хлама. Особенно его обеспокоила ситуация в Магадане. «Это разве на порт похоже? Это на кладбище кораблей похоже. Это очень грустно», – заявил глава правительства во время осмотра магаданского порта.

В порту власти насчитали больше 20 затонувших судов и кораблей. Пять из них принадлежат Минобороны, четыре – Росимуществу, у остальных собственника нет или он неизвестен.

Всего на Дальнем Востоке более 550 затонувших судов, говорил в начале года вице-премьер и полпред президента в ДВФО Юрий Трутнев. Сколько их по стране, точно неизвестно – в правительстве и ведомствах называют цифры от 1 до 1,5 тыс. судов и кораблей.

Чаще всего их бросают неподалеку от портов или судоремонтных баз, причем не только на побережье, но и на внутренних речных путях. Многие брошенные или затонувшие суда мешают судоходству. К примеру, в 2010 году на реке Кама затонул теплоход «Керчь» с грузом гипса. Он опустился на дно недалеко от судового хода, и его пришлось обозначать на картах навигационными знаками, чтобы избежать столкновений.

Когда-то на реке было оживленное движение: по Каме ходили десятки пассажирских речных теплоходов. В том числе «Ракеты» и «Метеоры» на подводных крыльях, которые были самыми массовыми в СССР и мире плавсредствами своего класса.

Однако речное пароходство плохо вписалось в рыночную экономику и в 1990-х стало терпеть убытки. А в 2000 году на одном из рейсов произошло ЧП: из-за сердечного приступа у капитана теплоход врезался в баржу, в результате погибли шесть человек. После этого популярность речных маршрутов окончательно сошла на нет. Теплоходы так и остались стоять поблизости от судоремонтной базы в пермском районе Заозерье, который местные почти сразу прозвали кладбищем кораблей.

Но если на суше ненужные суда почти не доставляют беспокойства, то с затопленными кораблями проблема стоит довольно остро. Они не только мешают проходу плавсредств, но и создают экологические риски, прежде всего возможными утечками топлива.

Подъемные деньги

Во время поездки на Дальний Восток премьер Мишустин призвал заняться наконец затонувшими судами. В частности, провести «генеральную уборку» в бухте Нагаева у Магадана. Ведомствам поручили разработать план подъема и утилизации плавсредств. Это было уже второе поручение по поводу магаданского кладбища кораблей: в 2014 году похожее давал президент Владимир Путин.

Но в начале ноября стало известно, что Минтранс не нашел денег на «генеральную уборку». Утилизация каждого судна обходится Росимуществу в 5 млн рублей, рассказывала РБК вице-премьер Виктория Абрамченко. Эксперты оценивали стоимость работ в сумму от 10 млн для среднего торгового судна до сотен миллионов рублей для атомных крейсеров.

По действующим правилам утилизацией должен заниматься владелец корабля или судна. К примеру, в Кодексе торгового мореплавания говорится, что собственник обязан поднять и уничтожить затонувшее имущество по требованию руководства порта.

Однако для владельца намного дешевле затопить корабль, отказавшись от права собственности или сняв все опознавательные знаки. Установить собственников получается не всегда. А если они установлены, то администрациям портов и муниципалитетам приходится идти в суд, чтобы заставить их провести утилизацию.

В начале 2020 года Юрий Трутнев поручил разработать законопроект, который обяжет собственников затонувших судов поднимать их в течение трех месяцев после аварии. При этом вице-премьер признавал, что «экономика там не сойдется» и бизнес не сможет решить проблему без участия государства.

К осени Минтранс подготовил несколько законопроектов по затонувшим судам. По информации «Коммерсанта», власти хотят ужесточить ответственность и правила подъема для судовладельцев. Например, за отказ от поднятия и уничтожения затонувшего имущества юрлиц предлагается штрафовать на сумму до 10 млн рублей. За утилизацию бесхозных судов должны отвечать регионы, говорится в проекте.

Пока законопроект обсуждается, вопрос приходится решать на уровне местных властей. Так, около года назад суд обязал пассажирский порт Череповца освободить акваторию реки Шексна от невостребованного имущества. Но поскольку собственник так и не приступил к делу, местная администрация возьмет это на себя, объяснял мэр города Вадим Германов.

По его словам, кладбище устроил местный порт. Но краеведы уверяют, что оно начало складываться намного раньше. Еще в XIV веке к берегу Шексны причалила после шторма торговая лодка «Феодосия». По соседству с ней стали появляться другие поврежденные и брошенные суда.

Неоднозначные впечатления

Ненужные плавсредства не обязательно пускать не металлолом – некоторые из них могли бы стать достопримечательностями, говорят эксперты в сфере туризма. В пример они обычно приводят всем известную Териберку в Мурманской области. По данным туристического поисковика Aviasales, это одно из самых фотографируемых мест в России. Если повезет, остовы деревянных кораблей можно заснять на фоне северного сияния.

Долгое время неформальным туристическим объектом и популярным местом для фотосессий было место утилизации кораблей в городе Балтийске. На берегу лежали останки сторожевого корабля «Неукротимый», построенного в конце 1970-х годов. Но прошлым летом площадку обнесли забором, а останки кораблей разобрали и вывезли.

Авачинская бухта, где по-прежнему находятся десятки судов, также притягивает туристов. Путешественникам нравятся постапокалиптические пейзажи на фоне дикой природы, говорят организаторы сап-туров.

Однако спрос на такие пейзажи вряд ли будет массовым, считает вице-президент и исполнительный директор Общенационального союза индустрии гостеприимства Алексей Волков, ранее возглавлявший ГУП «Крымские морские порты». «Свалка кораблей обычно выглядит, как кадр из фильма ужасов. Но туризм – это экономика положительных впечатлений. И сейчас с учетом тревожности людей и общей напряженности есть запрос именно на хорошие впечатления, а не пейзаж-катастрофу», – подчеркивает эксперт.

По его мнению, на основе отслужившего флота – как морского, так и речного – можно и нужно создавать музеи. Но пока это не всегда получается не то что с затонувшими, а даже с исправными списанными судами. «Например, был большой противолодочный корабль «Керчь» (в 2014 году в машинном отделении произошел пожар, повредивший кормовую часть. – «Профиль»). Мы очень просили, чтобы он стал музеем-кораблем, и Минобороны предлагало передать его на эти цели», – рассказывает Волков.

Однако с учетом затрат на стоянку, содержание и ремонт городские власти и музейщики отказались от этой идеи. В следующем году его отправят на металлолом.