Перейти на отечественное
«Беларус» бороздит волгоградские поля, оставляя за собой клубы пыли. Трактор пошел на второй круг. После уборки земле дают отдохнуть. Нетронутой она простоит следующее лето – под паром. «По-другому в нашем климате урожай не получить. Новые технологии здесь не работают», – говорит местный фермер Алла Васильевна Храмова.
Надо успеть вспахать до дождей. В Поволжье многое зависит от погоды. Летом солнце не щадит никого – температура поднимается до 45 градусов. «Если не замерзнем, то высохнем», – говорят аграрии.
«Для нас получить 30 центнеров зерна с гектара – счастье. В Ставропольском крае 42 уже считается неурожаем», – продолжает Алла Васильевна.
Почти 25 лет она проработала в сфере профтехобразования. После перестройки училища закрылись, пришлось искать себя в другом. «Хотела открыть ритуальные услуги. Но муж не поддержал. Теперь рада, что отговорил. Далеко уйти от сельской жизни не получилось. Арендовала 117 гектаров земли и стала потихоньку обрабатывать. Потом брала паи: у знакомых и тех, кто уезжал из деревни. Только в 2005-м оформила дело», – делится Алла Васильевна.
Начинали с нуля – ни техники, ни запчастей, ни дизельного топлива. Спасало подсобное хозяйство: сдавали скот и на эти деньги покупали необходимое. Приходилось на время нанимать комбайн, в обмен – 20% от сбора.
Техника до сих пор дорогое удовольствие. Если агрохолдинг может себе позволить «Кировец» за 12 миллионов, то для мелкого фермера такая сумма неподъемна. Заграничная машина и вовсе разорит.
Поэтому без кредита не обойтись. «Несколько лет назад покупали трактор. Взяли под 11,5 процента. Из них 8 оплачивает государство. Оставшиеся 3,5 – за счет заемщика. Вполне можно потянуть. Но потом приходит новый договор от банка. В нем написано: в связи с кризисом ставка увеличивается. Через год – еще повышение. В итоге субсидированные восемь процентов попросту "съели"», – сетует Алла Васильевна.
Такие истории не редкость. Однако без сельхозмашин как без рук. И земледелец пускается в очередную авантюру – лизинг. Но, как говорит фермер Александр Риль, и тут кабальные условия: «шаг влево, шаг вправо – расстрел».
Более 60% техники в агропромышленном комплексе России – отечественная. Но комплектующие – импортные. Международные компании, которые поставляли полные технологические цепочки (консультации, расходные материалы для посева, подкормки, борьбы с вредителями и так далее), уже ушли из страны или сворачивают бизнес.
«Теперь к нам гидравлика, двигатели добираются окольными путями. В том числе через Турцию, Армению. И то не все, что нужно. Причем дороже, чем раньше», – говорит Марк Гойхман, главный экономист информационно-аналитического центра TeleTrade.
Сейчас приходится снимать запчасти с одной машины и ставить на другую. В ближайшие два года ситуация ухудшится, предупреждают аналитики. Быстро заместить импортные детали не получится, не говоря уже про мощную сельхозтехнику.
Но есть и хорошие новости. Несколько отечественных компаний перенесли производство из-за океана. Если раньше некоторые тракторы собирали в Канаде, то теперь – в главных российских агрорегионах.
Обратная сторона изобилия
Мало выпустить машину, ее еще надо продать. А с деньгами у фермеров напряженка. Сельхозпродукция на внутреннем рынке стремительно дешевеет. Сказался рекордный сбор зерна. По данным Минсельхоза, на 4 октября было намолочено 142 млн тонн. Всего в ведомстве прогнозируют около 150 млн.
Особенно отличился юг России. Например, в Ростовской области собрали 14,5 млн тонн ранних зерновых – почти на 17% больше, чем в прошлом году. Сложились уникальные погодные условия: дожди, перемежающиеся с солнцем, которые очень хороши для вегетации всех растений.
Курс на укрупнение: какие перемены в отечественном агропроме обнаружил Росстат
Однако у медали есть оборотная сторона. Как говорят земледельцы, неурожай – горе, большой урожай – беда. Производитель рискует остаться ни с чем. Год назад пшеница 4-го класса стоила 17 тыс. рублей за тонну. В июне, на исходе сельскохозяйственного сезона 2021/2022, цена упала до 11 тыс., потом вовсе рухнула до 7–8 тыс. Это при том, что себестоимость выросла до 10 тыс. Внутренние цены попросту не покрывают производство. Каждая проданная тонна – в убыток. Поэтому многие аграрии предпочитают придержать товар до лучших времен. Но для этого надо поискать место. «Фермеры бегут от элеваторов как черт от ладана. Слишком много претензий: то сорность, то влажность, то еще что-то. Поэтому есть такие, кто не трактор покупает, а строит хранилища», – рассказывает аграрий из Волгоградской области Вячеслав Красиков.
Получше ситуация на Кубани, где до моря рукой подать. Там зерно продают по цене не ниже 13 тыс. рублей, а то и по 15 тыс. Себестоимость не превышает 8 тыс. Фермерам из других регионов надо еще довезти груз до порта. «Пока товар доезжает до баржи, падает в цене несколько раз», – рассказывает Вячеслав Красиков.
Особенно дорого логистика обходится мелким игрокам рынка. Работают на «мешочников» – продают селянам на корм животным. Те берут небольшими объемами. Среди покупателей и местные мукомольни.
Такая ситуация на руку перекупщикам, которые зарабатывают на объемах. Скупают побольше и доставляют до портов, откуда сырье отправят в другие страны.
Однако в этом году с экспортом не все просто. Виной тому – так называемые скрытые санкции. Возникают проблемы при фрахтовании судов. Ставки страхования грузов увеличились, а транзакции проходят через раз. И это несмотря на то, что в конце июля Россия и ООН подписали меморандум о взаимодействии по поставкам сельхозпродукции. Его главная задача – устранить финансовые и логистические препятствия для экспорта отечественного зерна и удобрений.
На бумаге все хорошо. На деле проблемы остаются. В результате – запредельные запасы зерна и низкие темпы отгрузки. А это, в свою очередь, приводит к обвалу цен на внутреннем рынке. Плюс пресловутые квоты и пошлины, которые никто не отменял. При отгрузке товара – будь добр, заплати. Таким образом чиновники пытались сдержать подорожание продуктов на полках магазинов. Кажется, не получилось: даже по официальной статистике, за январь–сентябрь цены выросли на 10,46%.
Погрузка российского зерна в порту Астрахани
Дмитрий Дадонкин/ТАССПод угрозой будущий урожай
Ситуацию усугубляет дисконт на отечественное сырье. Когда Россия только завоевывала мировой рынок пшеницы, скидка варьировалась от 10 до 20 долларов за тонну. Теперь же торгуем на 20 долларов дешевле, чем французы, и на 60 дешевле американцев.
Российское зерно по качеству не уступает заграничному, но покупают его не очень охотно. Сначала смотрят, что есть у конкурентов. Проще говоря, происходит скрытая дискриминация российских поставок. Приходится заманивать клиента скидкой. А это значит, российские фермеры получат меньше. Снижение закупочной цены негативно отразится на сельском хозяйстве. Для того, чтобы обеспечить простое производство, рентабельность должна быть минимум 40%. Все, что ниже, ведет к его сокращению. Сейчас именно такая ситуация, и она ничего хорошего не сулит.
Урожай риса и гречки полностью обеспечит внутренние потребности РФ в 2022 году
В Минсельхозе не видят причин переживать за урожай. «Все зерно без потерь пойдет в дело – на переработку, обеспечение потребностей животноводов и нашим зарубежным партнерам», – уверен глава ведомства Дмитрий Патрушев.
Но аграрии бьют тревогу – под угрозой озимые. Площадь сева под будущий урожай может снизиться на 0,5 млн гектаров по сравнению с прошлым годом, прогнозирует аналитический центр «Русагротранс». И достигнет пятилетнего минимума – 16,5 млн га.
Безусловно, погода внесла свои коррективы. Так, например, из-за переувлажнения почвы приостановили сев Курская, Белгородская и Орловская области. Однако, когда нет денег, и солнце не спасет. Для будущего хорошего урожая важна каждая деталь: качественные семена, адаптированные к природным условиям местности, минеральные удобрения, ядохимикаты, разнообразная техника.
И за все это нужно платить. Запчасти подорожали вдвое. Цены на средства защиты растений весной подскочили втрое. «Ждали голландские семена. Когда заказывали, евро был 75 рублей. Пока пришли на таможню – уже 105. Все равно купили. Иначе могли остаться с пустыми руками», – говорит фермер Александр Риль. Подорожали не только импортные марки, но и те, которые считаются отечественными.
Но экономить нельзя, тем более на семенах. «Засеешь генетически слабые и получишь на выходе низкую собираемость. Традиционная российская культура – рожь. У нас полно собственных сортовых семян, но они дают в год 4 тонны с гектара. Это если повезет с погодой. Для сравнения: немецкий гибрид – 4,5 тонны вне зависимости от условий. Импортные, конечно, дороже, но по ним урожайность и потенциал выше», – объясняет Вячеслав Красиков.
Отечественные селекционные центры, конечно, не стоят на месте. Например, за последние пять лет удалось создать 25 новых гибридов сахарной свеклы. Их уже используют в посевах. Но с разработкой гибридов подсолнечника вопрос по-прежнему не решен.
Много средств уходит на дизельное топливо. Мелким фермерам его еще и получить сложно, поскольку в приоритете агрохолдинги. Такая же ситуация с удобрениями. Никто не хочет везти небольшие объемы. Приходится ехать самим. А это опять же деньги. Вот такой получается замкнутый круг.
Поддержка от государства пришлась бы кстати. Но, как показывает практика, она частенько запаздывает. «Например, удобрения, по-хорошему, надо вносить, как только наступит оттепель. Значит, получить их надо в январе. Но так не бывает», – рассказывает Александр Риль.
Сельское хозяйство – один из ключевых секторов России и приносит в бюджет страны немалые деньги. В прошлые годы на фоне хорошего урожая и ослабления рубля оно по доходам опережало даже «нефтянку». Впрочем, только отдавать земля не может. Да и ресурсы аграриев небесконечны.
