— Что вы можете сказать по поводу этого документа?
— В первую очередь, он обращен к нуждам заграничных епархий в Европейском Союзе и США, где священники зачастую работают на каких-то светских должностях, поскольку того, что они могут собрать с прихода, им не хватает. Я считаю это правильным, поскольку в современных условиях священнику, жить исключительно на деньги прихожан, — скорее роскошь, чем норма.
Другой вопрос, что документ формулирует ограничения и допускает всевозможные исключения, ставя во многих случаях священника в зависимость от местного арихерея. Проще говоря, все позволено, но с разрешения епископа. Это еще одно закрепление стандартной для РПЦ ситуации, когда вся власть в Церкви передана епископам, управляющим без оглядки на давно изжившие себя правила и каноны, в зависимости от актуальных потребностей. Архиерей, согласно документу, может разрешить практически все что угодно. Единственные строгие запреты тут против того, чтобы священник был охотником или ветеринаром. Я, если честно, не знаю священников-ветеринаров, но подозреваю, что те из них, кто, возможно, участвует в охоте, как-нибудь договорятся со своими духовниками. А вот рыболовство священникам не запрещено, во всяком случае в данном документе. Интересно, правда, что этот проект (пока) документа запрещает священникам даже в качестве капелланов брать в руки оружие. Это серьезный аргумент против участия духовенства в стрельбах, чем они по инициативе военных, но с большим удовольствием регулярно занимаются.
— Многие священники занимаются какими-то промыслами: лесным хозяйством, садоводством, рыболовством. Теперь эти промыслы будут регистрироваться у епископа?
— Нет, в документе допускается, что он может продавать все что, произведено трудом рук своих. Соответственно, если у него есть полгектара земли, и он там производит на продажу сто мешков картошки, он совершенно спокойно может это делать, не обращаясь к епископу. Если он хочет пойти работь трактористом в аграрное предприятие или учителем в школу — тоже пожалуйста. Или даже может стать инженером на коммунальном предприятии районной администрации. Но ему запрещено быть чиновником, особенно в судебно-следственных органах. Противоречиво прописано возможное участие священника в представительных органах власти, что отражает реальную практику — в России священноначалие запрещает священнику выдвигаться в представительные органы власти (поскольку знает по опыту, что не сможет его там контролировать), а на Украине священники и епископы совершенно спокойно участвуют в политической жизни. Но здесь оговорка: там они участвуют в этих органах, так как это «вызвано необходимостью противостоять силам, в том числе раскольническим и иноконфессиональным, стремящимся использовать выборную власть для борьбы с Православной Церковью». В общем, у священников очень широкое поле деятельности, они могут делать практически все.
— В целом этот документ поможет обогащению церкви?
— Обогащение церкви — идея, сформулированная светскими журналистами много лет назад, которые считали, что у церкви безумное количество денег. Да, церковь — крупнейшая в России общественная организация. Да, люди, которые возглавляют ее на региональном уровне, епископы и настоятели крупнейших храмов, имеют доходы, зачастую теневые, превышающие уровень дохода среднего журналиста областной газеты. Но если сравнить доходы епархиального архиерея с доходами директора макаронной фабрики в этом же самом областном центре, то директор, скорее всего, зарабатывает больше.
— Но по этому документу получается, что епископ может опосредованно владеть той же макаронной фабрикой?
— Он и раньше мог ей владеть, если у него были экономические таланты, и этот факт его никак не беспокоил. По документам СПАРК или по более ранним базам данных, епископы и священники, у кого были какие-то экономические способности, или кого хотели за счет доли предприятия за что-то «отблагодарить», — имели доли в каких-то предприятиях. Сейчас они имеют ровно ту же возможность, просто теперь это более твердо прописано, есть какой-то документ.
Главное здесь, что Патриарх Кирилл — формалист и любит на любую деятельность в церковной сфере написать какой-то официальный регламент, по которому надо действовать. Теперь он написал такой регламент для экономической деятельности, но она описывает ровно те реалии, в которых церковь уже живет. Это не в плюс и не в минус.
Когда этот проект примут, священники просто могут ссылаться на этот документ, чтобы доказать законность своей деятельности. Однако реально этот документ почти никто не прочитает, как никто за пределами очень узкого круга людей, которые интересуются юридической деятельностью РПЦ, не читает и другие регламенты. Священники и епископы вспоминают о них, только когда надо какому-нибудь журналисту ответить на вопрос, что запрещено или разрешено в церкви. А такие вопросы им задают не каждый год. На каждом Священном Синоде принимают очередной регламент на какой-то вид деятельности, начиная от церковно-общественной деятельности, заканчивая уставами монастырей. Настоятель монастыря возьмет этот устав, осилит, дай Бог, пару страниц и скажет: «И что там в Москве надумали? Все равно я все буду делать по благословению своего духовника».
— В документе есть любопытный пункт, запрещающий священникам быть шоуменами.
— Да, это персональный пункт против Ивана Охлобыстина, которого, тем не менее, совершенно спокойно рукоположили, он был настоятелем прихода напротив Кремля, и его все нормально в этом качестве воспринимали. В принципе, документ это запретил, но если очень понадобится, то, опять же, архиерей даст разрешение, и все будет нормально.
— В церкви было также недовольство деятельностью монаха Фотия, выступавшего в популярных музыкальных передачах на федеральном телевидении, что насчет него?
— В документе речь шла о клириках, а не о монахах. Соответственно, деятельность Фотия регулируется другим документом. Здесь любопытный момент, который меня действительно заинтересовал: в документе никак не регулируется разница между монашествующими и белым духовенством. Например, епископы, как монашествующие — могут ли они вести бизнес? Если, например, священник участвует в каком-то бизнесе или деятельности и становится монашествующим, что он должен делать со своим условным пакетом акций? Здесь это никак не прописано. Но в церкви любят широкие и размытые рамки законодательства, чтобы с одной стороны все помнили о возможном наказании, а с другой стороны могли делать то, что они делают. Это в принципе российская привычка писать законы таким образом, что одновременно все виноваты, и при этом могут делать, что хотят, потому что точной границы у этих запретов нету.
