– Зураб Ильич, какие изменения вы наблюдаете в психическом здоровье и психологическом состоянии россиян?
– Очень многое зависит от того, насколько люди готовы к тем или иным переменам и способны ли они противостоять стрессу. Когда социальная ситуация напряжена, всегда появляется больше тревожных расстройств, депрессий, даже онкологических заболеваний. Стресс больше влияет на людей с лабильной психикой. Это не означает, что увеличивается количество больных шизофренией, но обостряются психические заболевания у какой-то части больных.
Если говорить о влиянии COVID-19, то мы в России первые обнаружили, что болезнь проникает в мозг. Это заметно по клиническим проявлениям у переболевших: человек очень быстро устает, хуже соображает, реакции замедленные, память ухудшается. Бывает, что изменяются вкусовые пристрастия, привычки – это всё работа мозга. Обратимы ли эти изменения, мы сможем сказать только через несколько лет.
– У вас в центре есть горячая линия. Выросло ли число обращений? О чем больше всего переживают люди?
– В 2022 году звонков поступило ненамного больше, чем в 2021-м: 13,8 тыс. вместо 13,6 тыс. Если проанализировать структуру, можно отметить, что увеличилось количество обращений с тревожно-депрессивной симптоматикой (таких более трети), также увеличилось число абонентов в алкогольном опьянении. А вот количество звонков по тематике, связанной с COVID-19, напротив, уменьшилось – за год их было всего 2,4%. Конечно, появились звонки, связанные с симптомами ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство. – «Профиль»), обращения военнослужащих и их родственников, звонки от мобилизованных, вынужденных переселенцев и т. п. Кроме того, обращаются с вопросами о получении наркологической помощи.
При этом женщины звонят чаще, чем мужчины (57% и 43% соответственно). Традиционно женщины идут за помощью к врачу, а мужчины – «пить с друзьями».
– Значит, все эти события негативно сказываются на зависимостях?
– В такие времена повышается тревога, людям нужно общаться, обмениваться мнениями, и потребление алкоголя растет. Психиатрия и наркология вообще неразрывно связаны. Во-первых, зависимость быстро возникает у тревожно-мнительных людей. А во-вторых, алкоголизм, наркотическая и любая другая зависимость – это тоже психическое расстройство.
– Выросло ли за последние годы доверие россиян к психиатрии, возможности получить медицинскую помощь?
– Страх обратиться за помощью к психиатру строится на представлениях о «карательной психиатрии» и принудительном лечении, к тому же люди боятся попасть на учет. Но нужно понимать, что на учет ставят только тех, у кого обнаружено психическое расстройство, опасное для самого человека и окружающих. Также врачам важно передавать пациента из рук в руки, чтобы он не оставался один на один со своим заболеванием. Например, при депрессии у пациента тяжелейшие субъективные ощущения, ему обязательно нужна помощь психиатра, чаще всего на регулярной основе, амбулаторно.
– С депрессиями и тревогами чаще идут к психологам. Как правильно разделить сферы ответственности этих специалистов?
– Психиатры – это врачи с медицинским образованием, они могут поставить диагноз и имеют право назначать лекарства, выписывать рецепты. Психологи этого не могут, они занимаются психокоррекцией. Их работа ничуть не менее важная, и мы можем и должны работать вместе – психиатры и психологи. Например, при чрезвычайной ситуации психиатр осматривает пострадавшего и понимает, нужна ли ему психиатрическая помощь или достаточно психокоррекции.
Депрессия – это не просто плохое настроение, это психическое нарушение, зафиксированное в Международной классификации болезней (единый нормативный документ для учета заболеваемости). Также к психиатрии относятся ПТСР, острая реакция на стресс. В определенных ситуациях такой человек может повести себя неадекватно, непредсказуемо, проявлять агрессию. С ним должен работать именно психиатр, в ряде случаев с использованием медикаментозной терапии.
– Исследования показывают, что сейчас сильно выросло потребление антидепрессантов. Это значит, увеличилось количество депрессий или врачи просто чаще выписывают препараты?
– Это указывает на два момента. Первый – что увеличилось количество людей, которым необходимы такие препараты. Второй – что увеличились дозы приема препаратов у тех, кто и ранее их принимал. То есть у большего количества людей проявилось то или иное расстройство.
– Насколько отечественная фармакология в этой сфере зависима от импорта? Достаточно ли у нас сейчас препаратов, применяемых в лечении психических заболеваний?
– В целом препараты у нас есть, в том числе отечественные, которые не менее эффективны. Психиатрии это коснулось в меньшей степени.
– Напряженные социальные ситуации сильнее всего сказываются на детях, их психика более восприимчива. Чем можно помочь подрастающему поколению?
– Несколько лет назад мы разработали школьные учебники психологии начиная с 3-го класса. Тогда это было связано со стрельбой в школах. Психология как предмет нужна, чтобы дети знали, как друг к другу относиться, что хорошо, а что недопустимо в любом случае. Дети должны знать, как работает психика, как проявляются положительная и отрицательная реакции. Как понять, что с тобой что-то не так, как себе помочь и когда нужно обратиться за помощью.
Предполагалось, что психология как предмет будет вводиться в нескольких школах в экспериментальном порядке, ее будут вести школьные психологи, – мы написали специальную учебную программу для них. К сожалению, ковид нарушил наши планы.
Вообще, я считаю, что все преподаватели должны знать психологию детей, им должны ее преподавать в пединституте. Отдельно должен быть еще курс для классного руководителя. Надеюсь, впоследствии мы вернемся к этому вопросу.
– А как взрослому человеку понять, что пора обращаться за помощью? Нас такому не учили и уже вряд ли научат, а сейчас это особенно актуально.
– Есть простые симптомы, указывающие на такую необходимость. Например, тревога, бессонница, затрудненная концентрация внимания, снижение продуктивности. Если эти вещи проявляются у человека постоянно, преобладают негативные мысли, то надо обратиться за помощью. Обратиться – это не значит встать на учет.
– Есть ли потребность в увеличении штата психиатров? Нужно ли ввести эту должность в непрофильных клиниках?
– Я считаю, что врач-психотерапевт необходим в каждой поликлинике. Часто врачи работают по своей специализации и просто не видят психическую патологию, не замечают депрессии. А если видят, то не знают, что с ней делать. Благодаря Минздраву мы движемся к повышению доступности медико-психологической помощи – новый порядок оказания медицинской помощи предполагает возможность открытия специальных кабинетов в первичном звене.
– Что, на ваш взгляд, следовало бы изменить в законодательстве, регулирующем вашу сферу деятельности?
– В законодательстве всегда есть что менять. Но сейчас ситуация настолько напряжена, что не стоит ничего менять радикально. Эволюция предпочтительнее революции.
