Террариум сослуживцев: перевооружение обостряет споры в американских вооруженных силах

Внутривидовая борьба – самая острая. Это справедливо как для схватки в стае за больший кусок добычи, так и для борьбы видов и родов войск за бюджет и компетенции. И трудно найти страну, в которой эта борьба проявляется столь открыто, как в США. Сегодняшний конфликт, разгоревшийся с новой силой из-за резкого роста интереса к гиперзвуковой тематике и переходом американских вооруженных сил от длившегося 30 лет периода локальных войн к «противостоянию великих держав», имеет близкие исторические аналоги. В первую очередь тут стоит вспомнить трансформацию американских вооруженных сил после окончания Второй мировой и обретения ядерного оружия.

Атом преткновения

Американский флот по итогам войны на Тихом океане считал себя главным победителем. Подписание на борту линкора «Миссури» акта капитуляции Японии, окончившего Вторую мировую, должно было стать мигом его величайшего триумфа. Но он был омрачен одним из факторов, значительно приблизивших эту победу. Не прошло и месяца с тех пор, как два B-29 сбросили на Хиросиму и Нагасаки бомбы принципиально нового типа. Потенциал ядерного оружия мгновенно пленил разум – в первую очередь даже не военных, а политиков. Одна бомба могла заменить по разрушительной силе тысячи – теперь можно было сокрушить любую оборону, уничтожить промышленный потенциал противника, а если потребуется, то принудить его к сдаче колоссальными жертвами в тылу. Кроме того, пусть само создание ядерной бомбы было крайне дорогим удовольствием, «в долгую» она обещала экономию: если один бомбардировщик теперь по разрушительной мощи равен сотням, то покупать и эксплуатировать их можно будет гораздо меньше.

Последний фактор был чрезвычайно важен для послевоенного мира, в котором резко сокращались оборонные расходы. В США новое увлечение руководства привело, во-первых, к образованию независимых Военно-воздушных сил, чье влияние, как единственного на тот момент доставщика ядерных зарядов, стало огромным, а во-вторых, к усиленным попыткам всех других видов войск заполучить ядерное оружие.

Это порождало, мягко говоря, странные идеи. Так, например, армия не испытывала особых иллюзий по поводу того, сколь интересно будет ВВС останавливать советские танковые орды, и поставила на вооружение монструозную атомную пушку M65. Позднее армейцы попробовали получить фактически стратегическое ядерное оружие, хотя им были запрещены межконтинентальные ракеты – по проекту Iceworm предлагалось разместить в Гренландии, под ледником, укороченные, «легальные», версии межконтинентальных баллистических ракет (МБР).

Впрочем, это меркнет на фоне бурной активности американского флота в период до начала 1960-х, когда он получил атомные подводные ракетоносцы и успокоился. Чего только не перепробовали американские адмиралы: размещение на авианосце патрульных самолетов (которые не могли сесть обратно), примитивные крылатые ракеты, размещаемые даже на палубах тех же авианосцев, стратегические бомбардировщики-амфибии. Подбирались и к размещению баллистических ракет на линкорах.

Но главной болью американского флота был авианосец CVA-58 United States. Заложенный в 1949 году, он примерно вдвое превосходил самых крупных современников по водоизмещению и был предназначен для дальних бомбардировщиков, способных поражать цели в глубине континентов. Однако программа была закрыта спустя всего пять дней после закладки первого корабля, так как администрация Трумэна решила в полном объеме поддержать ВВС и выдать на сэкономленные средства дополнительный заказ на стратегические бомбардировщики B-36.

Удар был столь силен, что начался «бунт адмиралов»: нарушение субординации в виде публичной критики гражданского руководства, вбросы документов, заставляющих заподозрить политиков в коррупции, и втягивание в спор Конгресса. Результатом стали массовые увольнения. Начальник штаба ВМС адмирал Денфельд был показательно уволен Трумэном 27 октября – в День флота. Мятеж был подавлен, но тем не менее флот сумел затормозить сокращение финансирования, привлечь внимание к проблеме, а начавшаяся вскоре корейская война показала нужность авианосцев.

Гипер – новый атом

Сегодня т.н. гиперзвуковые ракеты в глазах общественности и политиков занимают то же место, что ядерное оружие в конце 1940-х. Насколько это оправданно – вопрос отдельный. Но совершенно точно, что речь Владимира Путина 1 марта 2018 года, в которой он рассказал о российских достижениях в деле создания гиперзвукового оружия, и правда стала в чем-то вроде новой бомбардировки Хиросимы. Американские военные и ВПК вели ранее работы в области гиперзвука, но теперь смогли получить финансирование для ускорения темпов и расширения номенклатуры. Тот, кто не успеет сесть на «поезд гиперхайпа», опоздает на станцию распределения бюджета и компетенций. В этот раз наиболее остро конфликт разгорается между ВВС и армией.

Авиаторы неожиданно обнаружили, что под угрозой их эксклюзивное право на поражение целей в глубоком тылу противника. У американской армии не было ракетных комплексов, равных советским, – Lance и первые ATACMS имели максимальную дальность около 120 км. А более дальнобойные комплексы были уже только с ядерными боевыми частями, что ограничивало возможность их применения. В поражении целей за пределами ближнего тыла сухопутные войска США целиком должны полагаться на авиацию.

Ситуация изменилась благодаря развалу Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД). Армейские руководители планируют нарастить дальность новой тактической ракеты PrSM до 700–800 км, создать сухопутные пусковые установки для флотских «Томагавков». Даже задумали ремейк «атомной пушки» – SLRC с дальностью стрельбы реактивными снарядами больше 1600 км, но программу решено было закрыть. Но главные надежды возлагаются на комплекс LRHW с дальностью планирующего боевого блока до 2800 км – в полтора раза дальше, чем было у Pershing II. Все вышеперечисленные комплексы будут неядерными, и значит, их действительно можно будет использовать.

Конечно, у авиации имеется собственный портфель гиперзвуковых программ, например, аналог российского «Кинжала» – AGM-183A ARRW. Но в ВВС прекрасно понимают, насколько теперь ослабнут их позиции. Если армия получит возможность поражать цели даже не в рамках театра военных действий (ТВД), а в пределах континентов, то потребность во всевозможных малозаметных бомбардировщиках станет значительно меньше, а крылатая ракета, запущенная с грузовика, обходится дешевле, чем запущенная с B-52. Конечно, необходимо иметь заранее развернутые комплексы, и, вероятно, отсутствие этого недостатка ВВС демонстрируют регулярными сверхдальними учебными полетами бомбардировщиков с территории США до границ России и Китая.

На проблемы с базированием, в особенности на Тихом океане, указывал и глава стратегической авиации США генерал Тимоти Рэй в своем выступлении в апреле этого года – одном из тех, где авиационные начальники открыто жестко критиковали планы армии, называя их «глупыми» и «тратой денег». Звучали и доводы о дублировании возможностей, уязвимости наземных комплексов (довольно сомнительный аргумент, учитывая уязвимость самолетов и авиабаз), высокой стоимости сухопутных ракет и т.д. Однако наиболее откровенно высказался отставной генерал-лейтенант Дэвид Дептула: «Они [армия] настойчиво пытаются заполучить миссии, которые, как им кажется, повысят их значение в рамках новой Стратегии национальной безопасности, и лучшая возможность для этого – обретение способности наносить удары на стратегической дальности». Начальник армейского штаба ответил на эмоциональные обвинения авиаторов замечанием, что, вероятно, тут дело в «узости мышления отдельного вида войск». И таких перепалок в последнее время случалось немало, не говоря уже про полемические публикации в прессе.

Эти споры уже дали практические результаты: ВВС в прошлом году отказались от разработки авиационной ракеты HCSW, которая должна была использовать тот же планирующий боевой блок, что и армейская LRHW и ее почти идентичная флотская версия. Столь любимую американскими политиками унификацию решили принести в жертву, возможно, чтобы не поддерживать армейскую программу. В целом создается ощущение, что в то время, как армия и флот идут по новым ракетным комплексам «рука об руку», ВВС намеренно ведет отдельные программы.

Судя по проекту оборонного бюджета на следующий год, пока все сохраняют поддержку гражданских властей. Однако это может измениться в зависимости от обстановки (как внешнеполитической, так и экономической) и успехов в разработке. В активе у армии есть уже идущие испытания прототипов PrSM, планирующих боевых блоков и относительно простая задача по созданию сухопутных пусковых установок для имеющихся ракет, а ВВС уже с декабря практически каждый месяц анонсирует первый пуск ARRW, который регулярно срывается (на момент написания анонсирован на июль).

Противостояние американских армейцев и авиаторов в ракетной сфере – это один из важных, но не единственный аспект глобальной реформы военной машины США: есть и формирование Космических сил, и кардинальная реформа Корпуса морской пехоты, и огромные вложения сэкономленных благодаря завершению локальных войн средств в перспективные системы вооружений, и прочее. Эти процессы, возможно, более радикальные, чем те, что начались после окончания холодной войны, равные только перестройке после Второй мировой, куда больше, чем политические заявления, свидетельствуют о подготовке США к «эре противостояния великих держав», которой, по их мнению, станут ближайшие десятилетия. Эре, к которой надо готовиться и их оппонентам.