Никаких технических подробностей нет, зато примерно годом ранее в Западном Ираке войска коалиции накрыли лабораторию, где игиловцы практически собрали дистанционно управляемый «шахид-мобиль». Причем их беспилотник был замаскирован под машину с водителем – в кабине сидели манекены, снабженные нагревательными элементами от электропледов, чтобы даже тепловизоры при случае опознали их как живых людей. Понятно, зачем – движущийся по городу или несущийся в сторону блокпоста автомобиль без водителя был бы немедленно идентифицирован как мишень и обстрелян. Эксперты ФБР в своем докладе подчеркивали, что системы беспилотного автотранспорта могут стать смертельным оружием.
Опасно, но выгодно
Настоящий мотивированный террорист, способный сесть за руль автомобиля и направить его на людей, тем более погибнуть в ходе теракта, товар все-таки штучный. А возможность совершить атаку, избежав опасности, существенно снижает порог готовности. С этой точки зрения летающие, ездящие и плавающие роботы, способные доставлять груз, – почти идеальное орудие для терактов. Эксперты признают, что риски от массового внедрения коммерческих беспилотников до конца не просчитаны, однако глобальная конкуренция заставляет выбрасывать их на рынок, несмотря ни на что.
Продажи гражданских БПЛА растут очень быстро – точной количественной статистики по миру нет. Только в России, по данным компании «М.Видео», с января по сентябрь 2017‑го было продано 57 тысяч коммерческих дронов – это на 84% больше, чем годом ранее. На рынке есть и готовые БПЛА, и конструкторы, позволяющие собрать летающую платформу с нужным набором функций – с дистанционным управлением или с автопилотом, с системой GPS и т. д. По расчетам Ассоциации эксплуатантов и разработчиков беспилотных авиационных систем «Аэронет», к 2025 году над территорией нашей страны будут постоянно находиться в воздухе не менее 100 тысяч БПЛА. Вероятно, в Соединенных Штатах их будет еще больше.
Что касается автотранспорта, то в разных странах, включая РФ, уже ездят экспериментальные беспилотные такси. В октябре этого года соруководитель рабочей группы Национальной технологической инициативы «Автонет» Александр Гурко заявлял, что до 30 ноября 2018 года на трассе М‑11 может начаться тестирование беспилотных грузовиков. Проектом заинтересовались автопроизводители: КамАЗ, Газ, АвтоВАЗ, Skania, Volvo. Совсем недавно агентство Bloomberg сообщило о возможном запуске в начале декабря первого в мире коммерческого беспилотного такси в Фениксе (штат Аризона, США).
Летучая угроза
«Сейчас нет проблем с тем, чтобы приобрести или собрать достаточно серьезный беспилотник с радиусом действия несколько десятков километров и полезной нагрузкой до пяти килограммов, – говорит военный эксперт, главред журнала «Арсенал Отечества» Виктор Мураховский. – А в качестве «полезной нагрузки» могут использоваться радиоактивные материалы, взрывчатые или отравляющие вещества и т. д.». Опыт боевых действий в Ираке и Сирии в последние три-четыре года наглядно показал, что коммерческие и самодельные БПЛА вполне доступны партизанским формированиям и весьма эффективно используются ими как для ведения разведки, так и для нанесения ударов.
В январе 2018 года 13 склеенных из пластика самолетиков, начиненных китайской электроникой и вооруженных самодельными бомбочками, атаковали российские военные базы в Тартусе и Хмеймиме. И пусть внешне беспилотники боевиков напоминали поделки пионеров из кружка авиамоделирования, но в них применялись довольно серьезные алгоритмы управления и наведения. По словам замминистра обороны Александра Фомина, эскадрильи дронов управлялись из единого центра и шли единым боевым порядком. Столкнувшись с противодействием российских систем радиоэлектронной борьбы (РЭБ), они отошли на некоторое расстояние, после чего возобновили атаку, управлялись уже сигналами из космоса. Впрочем, и это не помогло – шесть дронов были нейтрализованы средствами РЭБ, еще семь сбиты ракетно-пушечными комплексами «Панцирь-С».
Гораздо сильнее доставалось войскам Западной коалиции, против которых боевики ИГ применяли дроны-камикадзе – коммерческие либо самодельные коптеры с закрепленными на них зарядами взрывчатки. В полной мере эффективность этого оружия иракские правительственные войска и их западные союзники ощутили в ходе боев за Мосул в 2016–2017 годах. «Оказалось, это отличное средство уничтожения небронированной техники в городской застройке, когда машины не могут развить большую скорость, – пояснил «Профилю» научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Константин Богданов. – Не говоря о том, что это идеальный способ быстро «накрыть» группу людей, которая была обнаружена при наблюдении, скажем, из соседнего дома».
Боевые жуки и летающие торпеды
Наносить ущерб врагу при помощи БПЛА с зарядом взрывчатки пытались еще в середине XIX века. В ходе Первой войны за объединение Италии (1848–1849 гг.) австрийцы пробовали бомбить города противника, подвешивая пороховые мины с часовым механизмом к воздушным шарам. Получилось дорого и крайне неэффективно. Спустя сто лет подобную систему применили японцы против Соединенных Штатов. С 1944‑го по 1945 год военные Страны восходящего солнца запустили через Тихий океан около 9,5 тысячи «огненных воздушных шаров» – небольших аэростатов с 15‑килограммовым фугасом и четырьмя зажигательными бомбами по 5 кг.
Каждый Фу-Го (так назывались шары) оснащался бароскопическим высотомером, который поддерживал оптимальную высоту 9–11 км, чтобы шар находился в нужном воздушном потоке. По расчетам, аэростаты должны были за трое суток достигать побережья Америки и сеять хаос и ужас среди населения. Хаоса не вышло, хотя жертвы действительно были – американские СМИ сообщали о шести погибших, пять из которых оказались детьми.
Самые настоящие дроны-камикадзе появились сто лет назад в ходе Первой мировой войны. Над данной темой работали многие страны-участницы, но наибольших успехов добились американские инженеры.
Обычно «воздушную торпеду Кеттеринга» и «летающую бомбу Сперри» называют предшественниками современных крылатых ракет, но конструктивно это именно автономные дроны-камикадзе. Еще в 1910 году разработчик гироскопических систем для авиации и флота Элмер Сперри создал прообраз автопилота – вращающийся гироскоп для автоматического управления самолетом. В 1916‑м на базе своего изобретения Сперри вместе с коллегой Питером Хьюиттом подготовил детально проработанный план «летающей торпеды» – беспилотного деревянного биплана с двумя гироскопами и барометрическим высотомером, который мог доставить 450 кг взрывчатки на расстояние до 80 км. Запускать самолет-торпеду планировалось с военных кораблей, но моряки отнеслись к проекту прохладно – снаряд Сперри не мог толком попасть даже в неподвижный корабль.
После того как США в 1917‑м вступили в войну, интерес к боевому дрону резко возрос: сенаторы одобрили разработку сразу двух вариантов БПЛА – с телеметрическим управлением и с автопилотом, выделив на это дело 200 тыс. долларов (огромная по тем временам сумма).
Параллельно шла работа еще над одним проектом – «летающей торпедой» Чарльза Кеттеринга. В 1917 году военные сами предложили изобретателю сконструировать простой и дешевый самолет-снаряд для боевых действий в Европе. «Жук Кеттеринга», (так прозвали самолет за характерное жужжание) представлял собой небольшой биплан, внешне очень похожий на торпеду с крыльями. Аппарат имел двигатель стоимостью всего 40 долларов и электрический гироскоп, позволявший выдерживать заданный курс. После того как винт дрона совершал нужное количество оборотов (примерно через 120 км пути), специальное устройство выключало двигатель, отстреливало крылья, и «орел свободы» – так официально назывался снаряд – падал вниз, обрушивая на противника 80 килограммов взрывчатого вещества. Впрочем, поучаствовать в боях американские беспилотники не успели: пока шли испытания, война закончилась.
Бить по портретам
Именно автономные самонаводящиеся беспилотники, попав в руки террористов, будут представлять наибольшую опасность. Дело в том, что современные БПЛА имеют дистанционное управление – с земли, со спутника и т. д. Поэтому основной способ борьбы с ними – это создание широкополосных помех, подавляющих каналы связи и искажающих спутниковые сигналы. Потеряв связь с оператором, дрон бессмысленно болтается в воздухе либо теряет управление и падает.
Новый этап развития беспилотной техники – это переход от дистанционно пилотируемых систем к тем самым автономным, способным принимать решения и действовать без контакта с человеком. Оснащенный автопилотом и оптическими датчиками распознавания цели, летающий или ездящий робот способен самостоятельно выходить в район с заданными координатами и возвращаться обратно. Как пояснил Константин Богданов, такие устройства являются отдаленными аналогами оптико-корреляционных систем наведения, используемых военными с 80‑х годов ХХ века: «Грубо говоря, это «наведение по портретам», например, по изображению здания в определенном ракурсе. Он (автономный беспилотник) по своему автопилоту вышел, откорректировался по датчикам и пошел на цель».
С точки зрения террористической угрозы автономные беспилотные системы на порядок опаснее управляемых, поскольку требуют контактного уничтожения либо постановки направленных помех. Такие опции заложены в некоторые модели «противодроновых ружей», например, лазерные излучатели могут ослепить дрон или дезорганизовать процесс видеосъемки с него. Для этого нужно точно навести лазер, а сначала как минимум обнаружить небольшой самолетик.
Эксперты убеждены, что необходимые протоколы для безопасного коммерческого использования беспилотных устройств сейчас разрабатываются и тестируются командами из инженеров фирм и представителей силовых структур. «Профиль» обратился с вопросом о возможной террористической угрозе со стороны беспилотных систем и о методах противодействия ей в несколько компаний, анонсировавших коммерческое использование подобных систем. Комментарии получить пока не удалось.
Каким будет восстание машин
По словам амбассадора Университета сингулярности (Singularity University) Евгения Кузнецова, не только беспилотный транспорт и дроны, но и любые автономные роботизированные системы являются факторами риска. Если, к примеру, система водоснабжения с искусственным интеллектом станет объектом кибератаки или по иным причинам выйдет из-под контроля, это приведет к гигантскому урону. «Когда мы говорим о военных роботах, это не обязательно человекоподобные машины с огромной пушкой в руках, это может быть набор алгоритмов, влияющих на ключевые объекты жизнедеятельности и примененные в режиме первого удара», – поясняет эксперт.
Фатальный сбой может стать результатом террористической атаки, но система способна взбунтоваться и без вмешательства извне. Ведь современные роботы, по словам Кузнецова, «являются непрограммируемыми», они обучаемы, и огромное значение имеет, как происходило обучение и что в ходе него было заложено. Поэтому военные до сих пор не могут понять, как быть с автоматическими системами распознавания целей и кем должно приниматься решение о нанесении удара, когда речь идет о боевых роботах. Как следствие, массовое внедрение тех же нейросетей в оборонных комплексах пока под большим вопросом.
Роботизация транспорта – тоже фактор риска, здесь тоже задействованы нейросети, а в них могут быть довольно специфические уязвимости. Собеседник «Профиля» подчеркивает: гипотетическое восстание машин – это прежде всего риск утраты контроля над объектами жизненно важной инфраструктуры, транспортом и т. д.
Серьезный вызов заключается в том, что разработка роботизированных систем с искусственным интеллектом стала частью экономической и даже геополитической конкуренции между США и Китаем (эти две страны дальше других продвинулись в данной теме). Кто быстрее? Если продукт не выбросят на рынок американцы, это сделают китайцы. Такая гонка ведет к тому, что внедрение роботов в ключевые области человеческой техносферы может произойти гораздо раньше, чем будут досконально изучены риски.
