Поводом для разработки законопроекта стало январское решение Конституционного суда в связи с жалобой вдовы пациента Кировского НИИ гематологии и переливания крови. Мужчина находился там с диагнозом «хронический лимфолейкоз». После его смерти жена посчитала, что причина этого – в некачественном оказании медицинской помощи, и, чтобы доказать это, попыталась получить его медкарту. Супруг указал ее в информированном добровольном согласии пациента (ИДС) как лицо, которому нужно сообщать информацию о его здоровье. Несмотря на это, документы женщине не выдали. Медики сослались на врачебную тайну (статьи 13, 19 и 20 закона «Об основах охраны здоровья граждан в РФ»).
Действия медиков одобрили в районном и областном судах, а Верховный суд РФ отказался пересматривать дело. По мнению судей, наличие ИДС дает право только на получение информации о диагнозе и состоянии здоровья пациента, но не доступ к медкарте.
Не смогла вдова ознакомиться с медкартой и в рамках уголовного дела, которое возбудили по факту смерти ее мужа, хотя была признана потерпевшей. По словам следователя, право на ознакомление с материалами уголовного дела возникнет у нее только после окончания расследования. Однако женщина не сдалась и обратилась в КС РФ.
Отказ противоречит Конституции
Конституционный суд вынес постановление, что отказ в предоставлении мединформации со ссылкой на врачебную тайну противоречит Конституции, так как любая информация должна быть доступна гражданину, если непосредственно затрагивает его права и свободы.
Согласно позиции КС, если сведения о причине смерти и диагнозе заболевания пациента по закону доступны родным пациента, то сохранение в тайне от них информации о предпринятых мерах медицинского вмешательства, в том числе о диагностике, лечении и назначенных препаратах, никак не может быть оправдано необходимостью защиты врачебной тайны.
По мнению КС, суд либо прокурор должны ознакомить родных умершего пациента со сведениями из его истории болезни. Законодателю надлежит внести соответствующие изменения в ФЗ, указал КС. А пока поправки не приняты, медорганизациям надлежит по требованию супруга (супруги), близких родственников (членов семьи) умершего пациента, а также лиц, указанных в его ИДС, предоставлять им для ознакомления его медицинские документы с возможностью их копирования. Отказать им можно только в том случае, если сам пациент при жизни наложил на это запрет.
Есть что скрывать?
В наше время количество недовольных пациентов и их родственников растет день ото дня, рассказала учредитель ООО «Факультет медицинского права» Полина Габай. «Не думаю, чтобы это было связано с реальным ухудшением качества оказываемой медицинской помощи. Просто в наше время такое отношение к медицине стало допустимым, дозволенным и, я бы даже сказала, приветствуемым», – отметила она.
По мнению Габай, поправки вызовут положительные изменения, так как нередко родственники погибших пациентов обращаются в суды, правоохранительные и следственные органы из-за отсутствия иных механизмов прояснения обстоятельств дела. Человек склонен к любой тайне относиться с должной степенью подозрения: не дают документы – значит, есть что скрывать.
Неприятный диагноз – это не та информация, которой хочется делиться даже с близкими людьми, но все же лучше, когда родственники знают о нем
Shutterstock / FotodomДо сих пор родственники и члены семьи имели право на получение только лишь заключения о причине смерти пациента и диагнозе заболевания, а также заключения о результатах патологоанатомического вскрытия. Конечно же, данная информация не давала им полноценной возможности подтвердить или опровергнуть сомнения и прояснить обстоятельства смерти.
Для получения сторонней консультации, «второго мнения» или экспертного заключения этих документов категорически недостаточно, необходимы история болезни и результаты всех исследований, отметила Габай.
Учет не ведется
Врачебные ошибки – проблема колоссального масштаба, говорит адвокат Ирина Фаст. «Учет данных о врачебных ошибках в РФ не ведется, официальная статистика отсутствует, зато мы видим возмущение и обиду всего врачебного сообщества за немногочисленные судебные преследования докторов за их ошибки», – отметила она.
По словам Ирины Фаст, когда человек умирает в стенах больницы, родственники часто не получают ответов на свои вопросы о причинах, сталкиваются с равнодушием и формальным подходом. Для понимания реальной ситуации и консультации со сторонним независимым экспертом нужны медицинские документы, и родственники попадают в законодательную ловушку – медицинские документы могут выдать только следственным и судебным органам.
В такой ситуации у людей просто нет иного выхода – только обращаться с заявлением о расследовании преступления со всеми вытекающими для врачей последствиями в виде опросов, допросов, следственных действий и потерянных нервов.
Для юриста возможность получения медицинской документации сильно упрощает ситуацию, так как дает возможность получить консультативное заключение специалиста о наличии или отсутствии врачебных ошибок, о причинной связи между такими ошибками и гибелью пациента.
«По моей практике, порядка 50% подозрений родственников оказываются беспочвенными, и люди успокаиваются, но в остальных 50% случаев действительно выявляются врачебные ошибки, которые способствовали или привели к гибели пациента», – уточнила Ирина Фаст.
Статистика осложнений
Министр здравоохранения России Михаил Мурашко на заседании Совета ректоров медицинских вузов в начале февраля заявил, что из-за ошибок и непрофессионализма врачей в России ежегодно констатируют более 70 тыс. пациентов с осложнениями. Например, от использования лидокаина в год погибает не менее 25 человек. А при неправильном использовании медицинских каталок для «скорой помощи» гибнут или получают тяжелые увечья 1–2 человека. Мурашко заявил, что безопасность медицинской помощи в России «стала ключевым звеном в том числе снижения смертности».
Следом Национальная медицинская палата выпустила релиз, в котором говорится, что осложнения составляют только 0,8% от числа всех больных, госпитализированных в стационары страны. «В Европе приблизительно 10% населения сталкивается с тем, что лечение наносит вред его здоровью, т. е. почти в 10 раз чаще, чем у нас. Конкретно в Германии от несоответствующего медицинского вмешательства погибает 25 тыс. пациентов в год, а в США – 90–100 тыс. Причем в США статистика неидеальная», – говорится в релизе. Вместе с тем палата признает необходимость улучшать статистику осложнений и поддерживает ее открытую публикацию.
Несправедливые компенсации
Механизм получения родственниками необходимой документации имеется и сейчас, но необходимо ограничивать круг лиц, которые могут иметь доступ к такой информации, полагает адвокат Виолетта Волкова. По ее мнению, это могут быть наследники умершего лица. Тогда и сроки, и порядок получения информации будут прозрачны: в целях гражданско-правовых отношений сроки будут связаны моментом выдачи свидетельства о наследстве, а в целях уголовного преследования лиц, например, допустивших некачественное лечение, достаточно будет справки нотариуса о подаче заявления о вступлении в наследство.
Отношения врача и пациента лежат в плоскости законодательства о защите прав потребителя, уточнила Волкова. Поэтому в случае выявления нарушений в качестве лечения в судебном порядке могут быть взысканы и неустойки, и штрафы, и моральный вред. Средняя компенсация при обращении в суд составляет от 100 тыс.до 200 тыс. рублей.
Дела, в которых компенсация составила более миллиона рублей, можно пересчитать по пальцам. Известно, например, о 15‑миллионной компенсации в Санкт-Петербурге в связи со смертью ребенка, 5‑миллионной в связи со смертью роженицы, 2‑миллионной в связи с неправильным лечением спортсменки, получившей травмы на Олимпиаде, и компенсации 1,3 млн в связи с удалением пациентке здоровой почки. Остальные компенсации, присужденные судом даже за смерть пациента, неоправданно занижены.
«Несомненно, надо добиваться защиты своих прав в такой ситуации, и необходимо доводить такие дела до высших судов, чтобы практика присуждения справедливых компенсаций существовала не в виде отдельных дел, а в виде постановлений пленумов, что гарантировало бы ее единообразие для всех», – подчеркнула адвокат.
Максимально четкие формулировки
Безусловно, настало время разработать порядок информирования граждан, считает член Центрального штаба ОНФ, заместитель председателя комитета Госдумы по охране здоровья Николай Говорин. «Понятно, что близкие родственники, особенно те, кто может участвовать в последующем после смерти разделении имущества умершего, нуждаются в получении такой информации. Да и не только, собственно, родственники, но и судебные инстанции, которые рассматривают аналогичные случаи, прецеденты по этому поводу», – сказал он.
Пока в комитете по охране здоровья еще не ознакомились с этим законопроектом, уточнил Говорин.
«Когда пациент находится в больнице, он дает информированное добровольное согласие, подтверждает, что ознакомлен с методиками, которые осуществляются, с лекарственными препаратами. По всей вероятности, в законном акте будет написано, что именно в информированном согласии может быть такая строка, где человек может не разрешить после его смерти, если это случится, раскрывать медицинскую тайну даже своим родственникам. Это его воля, которая не может быть нарушена. Равно как и, естественно, определение тех лиц – сын, дочь, жена, которым эта информация может быть предоставлена», – пояснил он.
Доступ к медицинской информации умершего может потребоваться членам его семьи и в связи с реализацией ими права на охрану здоровья и медицинскую помощь, в частности, при необходимости диагностирования и лечения генетических, инфекционных и иных заболеваний, отмечает адвокат АК «Бородин и партнеры» Ольга Рогачева. Важно, чтобы правовой режим доступа к такой информации был направлен на эффективную защиту прав заявителя и умершего. В проекте Минздрава должны быть максимально четкие и ясные нормативные правила, касающиеся доступа к документации и непосредственного взаимодействия с медицинскими организациями.
